Наталья Александрова - Бассейн в гареме

Освещения на чердаке не было, электрические лампочки разбили или выкрутили предпочитающие потемки малолетние хулиганы. Сама электрическая проводка была, и Женя в непосредственной близости от своего убежища заметила кое-как прикрепленный к стене провод. Конечно, он мог быть обесточен, но об этом лучше было не думать. У нее возник план – безумный, ненадежный, но хоть какой-то план. Это было гораздо лучше, чем ничего. Стараясь не производить никакого шума, Женя осторожно оторвала провод от стены и начала раз за разом перегибать его, чтобы переломилась центральная металлическая жила.

Провод был дешевый, с алюминиевой сердцевиной, и поэтому Женины попытки вскоре увенчались успехом. Хороший медный провод сопротивлялся бы гораздо дольше.

Женя приготовилась к осуществлению второй части своего плана.

Убийца шел по чердаку зигзагами, поводя носом из стороны в сторону, внимательно вглядываясь во все темные углы. Траектория его движения неотвратимо приближалась к затаившейся девушке. На чердаке царила напряженная гнетущая тишина, даже голуби затихли, как будто они тоже были смертельно испуганы. Еще несколько шагов… еще один зигзаг… убийца вгляделся в темный угол, и на его лице снова заиграла знакомая Жене плотоядная и похотливая улыбка: он увидел свою жертву, испуганно сжавшуюся в углу на толстой наклонной балке.

– Что, детка, – прогнусавил он своим фальшиво-ласковым тоном, – что, попалась? Ну теперь уж все, поиграли. Теперь кончились игры!

С этими словами он шагнул к ней. Ноги его оказались в воде, в той грязной луже, которая натекла с протекающей крыши… И в то же мгновение Женя бросила в лужу конец разорванного провода.

Треск и шипение электрического разряда на несколько секунд нарушили тишину, ослепительная вспышка озарила помещение. Убийца страшно закричал, забился в судороге… Через несколько секунд все стихло. Короткое замыкание, видимо, выбило в доме предохранители, электрическая дуга погасла, на чердаке снова стало темно и тихо. Убийца лежал на полу в неестественной уродливой позе, не подавая никаких признаков жизни. Его лицо снова стало удивительно похоже на маску смерти, а сам он благодаря своей худобе показался одетым в джинсы и свитер скелетом, по недоразумению заброшенным с кладбища на чердак жилого дома.

Женя осторожно перебралась с одной балки на другую, затем спрыгнула на пол в стороне от омерзительной лужи – хотя она и видела, что электрический разряд погас, но рисковать не хотела. Несколько долгих секунд она стояла, разглядывая человека, который пришел сегодня за ее жизнью, а расстался со своей. Он казался теперь совсем не опасным, безобидным, трудно было поверить в то, что совсем недавно он был коварным, неутомимым и безжалостным убийцей…

Однако нельзя было терять время, нужно было срочно уходить отсюда – и с этого чердака, и из этого дома, где ее легко могли найти… Второй раз ей так не повезет.

Женя выскочила с чердака, плотно закрыла за собой дверь и побежала вниз по лестнице. Пробежав несколько маршей, она подумала о том, что у нее нет ни денег, ни документов. Нужно было снова зайти в квартиру за самым необходимым, но ей было очень страшно!

«Дуреха, – обозвала она сама себя, – он убит, он лежит сейчас на чердаке, безобидный, как грудной младенец. Успокойся, все позади, все кончено!»

Хотя в действительности она понимала, что ничего не кончилось, что Штабель, не дождавшись сообщения от киллера, пошлет другого. Нужно убежать, скрыться, лечь на дно, переждать опасное время…

Женя поравнялась с дверью своей квартиры. Ноги сами остановились. Она открыла дверь, которая по-прежнему была только слегка приотворена. В квартире все было как раньше, и две сумки с необходимыми вещами стояли на полу в коридоре. Женя прислонилась к косяку, облегченно перевела дыхание. Только теперь, когда напряжение борьбы и погони было позади, она почувствовала, как смертельно устала… Отдохнуть, отдохнуть, умоляло ее тело. Но отдых пока был недоступной роскошью. Нужно было срочно убегать, снова убегать.

Женя наклонилась, взяла спортивные сумки…

И услышала за спиной насмешливый голос:

– Устала, детка?

Женя окаменела: ей показалось, что она услышала голос убитого киллера. Но это был не он. За ее спиной, загораживая входную дверь и криво усмехаясь, стоял плотный коротко стриженный мужчина лет сорока и поигрывал длинным шелковым шнурком.

– Что, детка, перехитрила Федю? Стар, стар стал, болезный, зажился на свете… А был ловок раньше, ловок и хитер, в жизни бы такую дешевку не упустил… Вот что значит старость! А я сижу, жду его в машине – нет Феди и нет… Пришлось подняться, самому поглядеть, как здесь и что…

Женя смотрела на нового убийцу с ужасом и обреченностью. Он сделал шаг в ее сторону, поднял руки с натянутым шнурком и тихо сказал:

– Не бойся, детка, это совсем не больно.

Алексей Иванович Ангелов, известный в определенных кругах как Леха Ангел, занимался достаточно необычным и вместе с тем солидным бизнесом. Он проводил подпольные аукционы.

Если какой-то солидный человек хотел выгодно продать дорогую вещь сомнительного происхождения, например, краденую картину или драгоценности не вовремя скончавшейся родственницы – стоило обратиться к Лехе Ангелу. Поговаривали, что иногда на его аукционах продавался и живой товар, но, скорее всего, это были всего лишь слухи.

Ангел снимал для своих аукционов роскошные виллы в ближайших пригородах Петербурга – каждый раз торг проводился в новом месте, чтобы обеспечить его безопасность. Вообще безопасность торгов была главным достоинством Лехиной фирмы. Его люди следили за тем, чтобы вспыльчивые клиенты проходили в зал без оружия, они же проверяли аккуратность расчетов, следили за порядком в зале, заботились о том, чтобы продавец, получив деньги за свой товар, сумел убраться восвояси живым и с деньгами. Кроме того, миловидные девушки из ангеловской фирмы придавали аукционам привлекательность и уют, разносили среди гостей напитки и старались, чтобы даже в случае неудачи на торгах гости ушли довольными.

За все это Ангелов брал десять процентов от общей стоимости проданных на аукционе лотов, и он свои деньги отрабатывал.

Если кто-то позволял себе на аукционе у Ангелова недостойное поведение – конечно, то, что считается недостойным «по понятиям», а также такие поступки, которые могли поставить под удар устоявшуюся репутацию фирмы, – нарушителя вежливо, но решительно выпроваживали из зала и впредь на аукционы не допускали.

Короче, у Лехи Ангела была солидная фирма. Поэтому ни Муса, ни Штабель не удивились, когда Равиль Каримов выставил непременным условием своего участия в торгах за картину Жибера – аукцион проводит Ангелов. Все посчитали это пожелание разумным и понятным.