Наталья Александрова - Руки кукловода

– Это как? – живо заинтересовался Кап Капыч, откладывая вязание и доставая из своего стола банку кофе.

И в эту самую минуту зазвонил телефон. Кап Капыч снял трубку, пару секунд послушал и протянул мне трубку:

– Это тебя!

Я замахала руками – меня ведь здесь нет! – но в трубке явно слышали реплику Капыча, и не было смысла дальше скрываться.

Надеясь, что это какой‑нибудь незначительный звонок, я взяла трубку.

– Говорит Березкин, – раздался возле моего уха какой‑то сдавленный голос, как будто человек говорил через платок или марлевую повязку, – Алексей Игоревич Березкин… Вы знаете, кто я такой.

– Да, Алексей Игоревич, – осторожно ответила я.

– Должен предупредить вас, Александра Юрьевна, я собираюсь подать на вас в суд.

– Вот как? За что же?

– За клевету.

– Я вас оклеветала? Я только опубликовала документы, которые попали ко мне в руки!

– Это фальшивка. Прежде чем публиковать эти документы, вы должны были проверить их подлинность.

– Что ж, подавайте в суд, – резко ответила я. – Как вы понимаете, у моей газеты тоже найдется опытный адвокат, и мы еще посмотрим, каким будет решение суда! А запись вашего разговора с Ликой Кондратенко – это тоже фальшивка?

– По поводу этой записи я хотел бы с вами поговорить. – Голос его стал еще более сдавленным, он звучал глухо, как из‑под земли.

– Говорите, – я пожала плечами, хотя мой собеседник и не мог видеть этого жеста.

– Нет, не по телефону! Вы же понимаете. Это не телефонный разговор! Мы должны с вами встретиться.

– Э, нет, Алексей Игоревич! – Я повысила голос, и бедный Кап Капыч, внимательно прислушивающийся к нашему разговору, невольно отстранился. – Встречаться с вами я не хочу! Наш сегодняшний разговор подозрительно напоминает ваш недавний разговор с Ликой, записанный на той самой кассете. Что случилось с Ликой, мы оба с вами прекрасно помним…

– Я не имею к этому никакого отношения!

А у милиции на этот счет другое мнение, – проговорила я мстительно. – Во всяком случае, встреча с вами совершенно не входит в мои планы!

– Я очень прошу вас… – Голос Березкина стал умоляющим. – Если вы передумаете, вот адрес: Седьмая Советская, дом четыре, квартира шесть… я буду ждать там сегодня с шести до семи.

– Я же сказала, не собираюсь встречаться с вами, по крайней мере, один на один.

– Седьмая Советская четыре, квартира шесть, – повторил он, как будто пытаясь меня загипнотизировать.

Я бросила трубку и повернулась к Кап Капычу. Он смотрел на меня с виноватым видом:

– Сашулечка, прости дурака. Не привык врать по телефону, он тебя попросил, ну я, не подумав, и передал тебе трубку…

– Это Березкин, – задумчиво сказала я.

– Я понял, – Кап Капыч размешал кофе и протянул мне чашку, – и чего он хочет?

– Он хочет со мной встретиться и поговорить.

– Но ты, надеюсь, не собираешься с ним встречаться?

– Да нет, конечно. – Я отпила кофе и поморщилась: слишком горячо. – Ты же слышал, я отказалась.

– Ну и правильно. – Кап Капыч удовлетворенно кивнул и вытащил из своего стола вязание.

Я заскочила еще в парикмахерскую и все равно приехала в кафе чуть раньше назначенного срока. И только направилась было к нашему угловому столику, как услышала окрик Аллы:

– Девушка, этот столик занят!

– Эй, это же я! Я тут была вчера с Никитой…

– Ну надо же! – Алла присела на стул, придирчиво меня разглядывая. – В жизни бы тебя не узнала.

Она потянула носом:

– Духи какие?

«Мамулины, французские», – мысленно ответила я и улыбнулась небрежно, так что у Аллы пропала охота к расспросам.

– Значит, у вас серьезно, – констатировала она, – что принести‑то?

Я заказала бутылку минеральной воды, и Алла удалилась, все время поглядывая по сторонам.

Никита опаздывал. Я выпила водички, закурила и разложила газеты со своими статьями в хронологическом порядке. Наконец от дверей послышались охи и ахи, и я увидела Никиту.

И как вы думаете, что было в руках у этого чудовища? Правильно догадались: в руке Никитушка держал огромный букет желтых роз, штук семь, не меньше. Он воззрился на меня с недоумением, но Алла быстренько ввела его в курс дела, то есть подтвердила, что это я, та самая Саша Петухова. Никита сглотнул и направился ко мне через зал, задевая чужие столики и ничего вокруг не замечая.

Все пропало, мысленно констатировала я. Сейчас я расчихаюсь на все кафе, Никита будет смотреть на меня с жалостью, а официантки – с насмешкой. А если сейчас отшатнуться и заорать, чтобы немедленно убрал розы, Никита обидится, и у нас все будет кончено.

Так фиг же вам всем! Я не позволю судьбе надо мной издеваться!

Я встала с места навстречу Никите и взяла из его рук букет. Он был без обертки. Я сдвинула в сторону аккуратную манжеточку, которая повязывается на розы, чтобы не уколоть руки, и сжала стебли в кулаке. Шипы воткнулись в ладонь. Я сжала руку еще сильнее. Было очень больно, но я улыбнулась и сказала тихо:

– Спасибо, милый, мне так давно никто не дарил цветов…

Еще бы, все мои друзья боятся попасть впросак: черт меня знает, как я буду реагировать на цветочки!

– Саша, ты не плачь, – засуетился Никита, – хочешь, я буду дарить тебе такие розы каждый день?

Вот спасибо‑то! Обрадовал, можно сказать…

– Я очень тронута… Только давай попросим Аллу, чтобы поставила пока их в сторонке. Букет очень большой, а я хочу при нашем разговоре видеть твое лицо.

Слава тебе, Господи, проклятые розы унесли! Но от Никиты я готова была принять хоть целый куст акации! Тем более что в носу не свербело и глаза не слезились.

– Никита, – начала я решительно, – я должна тебе сказать…

– Подожди, ничего не говори, я сам, – прервал он меня. – Мужчина в таком деле должен быть первым… – и тут же замолчал, собираясь с мыслями.

А что мне оставалось делать? Прерывать мужчин в таких случаях не рекомендуется. Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть.

– У меня куча недостатков, – начал Никита со вздохом. – Нет, не так.

– Ты так изменилась… нет, тоже не то.

Никита залпом выпил стакан минеральной воды и выпалил:

– Я понял, что я тебя люблю!

– Вот как? И когда же ты это понял? – Я постаралась задать это вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть Никитушку.

– Вчера ночью, нет, сегодня утром… ну, не важно. Ты тоже меня любишь, с девятого класса, сама говорила… И раз уж такая судьба нам была встретиться, то давай быть вместе! Ей‑богу, я уже соскучился…

Выговорив самое трудное, Никита вздохнул с облегчением и уставился на меня в ожидании ответа.

Интересно, с чего он взял, что я его люблю? Я говорила, что была влюблена в него в девятом классе, но это вовсе не значит, что все десять лет я хранила ему верность. Но попробуйте, скажите такое мужчине…