Мария БРИКЕР - НЕ КНИЖНЫЙ ПЕРЕПЛЕТ

В первый раз за сегодняшний день Вере повезло. Федор, абсолютно трезвый и гладко выбритый, сидел около своей таратайки, мечтательно взирал на звезды и с остервенением грыз уже наполовину съеденный карандаш. Периодически он вынимал огрызок изо рта и что-то торопливо записывал в замусоленную тетрадь, лежавшую у него на протертых до дыр коленях. Ни на какие внешние раздражители Федор не реагировал, так как в данный момент пребывал в астрале, пытаясь выудить из его глубин взаимно рифмующиеся слова. Федор Мышкин был поэтом и спился из-за того, что его гениальные стихотворные опусы никто не хотел принимать всерьез. Совсем недавно Вера узнала, что у Федора появилась новая идея, которая, по его словам, должна была вознести его на гребень славы - сразу после публикации в печати. Замысел поэта был в том, чтобы выдать миру стихотворный вариант романа Булгакова «Мастер и Маргарита» и этим утереть носы собратьям по перу. Свою работу Федор решил начать в день полной Луны, которая всегда возносила его на пик вдохновения. Начало романа Федор прочитал несколько раз еще днем и выучил его наизусть.

«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй - плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке - был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках» - так писал Михаил Булгаков, Федор Мышкин же писал следующее:

Однажды жаркою весеннюю порою, Как только солнце поспешило убежать за пруд, В Москве два гражданина появились ниоткуда, Один был толст и лыс, Другой был худ. У маленького толстого мужчины Очки были одеты на носу. Другой, вихрастый молодой детина, Затылок прятал под клетча?тую кепу?… Последняя фраза никак не выходила у Федора, душу его терзали подозрения, что слово «кепа?», возможно, будет неправильно истолковано читателем, и этим он нанесет непоправимый вред репутации своего любимого писателя.

Заметив наконец рядом с собой Веру, Федор покраснел, спрятал в карман тетрадку, смущенно улыбнулся и, протянув к ней руки, воскликнул:

- Что привело тебя, душа моя, ко мне? Неужто вновь я нужен стал тебе? О муза! Посмотри на небо! Там в небесах сияет лунный диск… лунный диск… м-м… Ну, да ладно. Кстати, Вера, почему от тебя так воняет? Могла бы и помыться перед свиданием, - перейдя от стихов к прозе, по-деловому спросил Федор и недовольно сморщил нос.

- Заводи свою колымагу, Федя. Девушку одну необходимо срочно доставить в больницу.

- Какую девушку? - кокетливо спросил поэт.

- Вот эту, - подняв с травы бесчувственное тело, объяснила Вера, открыла заднюю дверцу машины, затолкала девушку туда и уселась сама, раздраженно хлопнув дверью.

- О небо! - сокрушенно завопил поэт, запуская двигатель. - Вы обе определенно засрете весь мой только что отмытый автомобиль! Ты что, на помойке ее нашла?

- Угадал, прорицатель. Прошу тебя, Федя, - гони! Мы не должны ее потерять. Девчонка должна выжить, - взволнованно залепетала Вера.

- Ну, ты прям мать Тереза, блин, - заржал Федор, выжав до отказа педаль газа. - С чего это у тебя так душа за нее взволновалась? Небось обкололась подруга наркотой - мало, что ль, таких по всему парку валяется?

- Она не наркоманка, кретин безмозглый! Ее маньяк-«мусорщик» придушил, к счастью, не до конца, и в помойку выкинул, а я, как дура последняя, ему случайно на глаза попалась во время этого занятия. Теперь я и она - свидетели!

- О господи, Вера! - разволновался Федор. - Тебе угрожает смертельная опасность! Если ты действительно видела «мусорщика» в лицо и он об этом знает, он будет…

- Не будет, - задумчиво сказала Вера, - я его, кажется, убила. Бутылкой по голове шарахнула, когда он эту девочку второй раз пытался придушить.

- Как это - второй раз? - ошарашенно спросил Федор.

- Неважно. Но теперь, если девочка умрет и меня повяжут за убийство этого ублюдка, - никто никогда не поверит, что я сделала это, чтобы спасти ей жизнь.

- Почему тебя обязательно должны повязать? Даже если кто-то видел, как ты его по башке бутылкой ударила, то видел и то, что ударила ты его не просто так!

- В том-то все и дело, что никто ничего не видел, кроме этой девочки.

- Тогда я вообще не понимаю, почему ты так разнервничалась?

- Я его так сильно шарахнула, что бутылка от удара разбилась, а на осколках - мои отпечатки пальцев! Ментам особого труда не составит выяснить по картотеке, кому эти отпечатки принадлежат и, соответственно, кто убийца. А найти меня - вообще не проблема. В округе каждая собака знает, где обитает Верка по прозвищу Кошелка.

- Да, плохо дело. Но ты твердо уверена, что убила его? Может, еще оклемается? Хотя и это тоже плохо. Ну ты и вляпалась, подруга! Ладно, не унывай, что-нибудь придумаем, - заботливо сказал Федор, въезжая в ворота муниципальной больницы.

Вера вздохнула с облегчением. Осталось сдать девушку в приемное отделение, и за ее жизнь она будет относительно спокойна. Однако Федор на большой скорости просквозил мимо нужного входа и припарковал машину возле унылого кирпичного здания с массивной железной дверью.

- Ты что, офанарел?! - завопила Вера, с ужасом косясь на прикрученную к двери табличку с надписью «Морг». - Совсем мозги свои пропил?! Куда ты нас привез?!

- Да не ори ты. Друг у меня тут работает.

- И что?! Ты, между делом, решил его навестить, кретин безмозглый! Девочке врач нужен - срочно!

- Он и есть врач! А ты прекрати обзываться и сама мозгами своими пошевели. Нельзя девчонку в больницу сейчас везти. Если ты «мусорщика» не убила, то он, как только очухается, первым делом будет ее искать. И где, ты думаешь, он будет ее искать? В ближайшей больнице, естественно. Здесь же вы будете в безопасности. Пахомыч человек хороший, в помощи не откажет, приютит. У него и переночевать можно, и помыться. А я поеду обратно и постараюсь все выведать. Где, ты говоришь, его бутылкой-то прихлопнула?

- Недалеко от фонтана. Там есть еще дерево такое кривое… ну, у которого ты мне, когда ухаживать за мной начал, стихи свои читал.

- Понял. Очень романтично однако. Ну и корова ты, Вера, все-таки! Не могла другого места для расправы над «мусорщиком» подыскать, - недовольно пробурчал поэт и вышел из машины.

Пять минут спустя Федор, уладив все дела, вернулся, открыл дверь машины, за которой сидела бледная Вера, и галантно протянул руку, чтобы помочь ей выйти.

- Выходи, душа моя. Нам повезло - Пахомыч сегодня дежурит и с радостью примет вас к себе на ночлег.

- Не пойду, - тихо прошептала Вера побелевшими губами. - Я покойников боюсь - не пойду, даже не уговаривай.