Мария БРИКЕР - НЕ КНИЖНЫЙ ПЕРЕПЛЕТ

- Все было не так просто, Диана. Вера во время суда пребывала в состоянии сильного шока, она с трудом понимала, что происходит, и винила в смерти ребенка только себя. Сначала мне удалось убедить ее, что она должна бороться. Она согласилась, но на первом же слушании на вопрос судьи: согласна ли она с предъявленным ей обвинением? - утвердительно кивнула головой и заявила, что виновна в смерти ребенка. Дело было нечисто с самого начала: Вера была персоной «нон грата», от нее давно хотели избавиться, и вот наконец представился удобный случай. Я уверен - на Александру Дюкову очень сильно надавили. И сделать это было несложно. Как я выяснил, девушке грозило серьезное обвинение и несколько лет лагерей. Когда она давала свои показания, то попросту спасала свою жизнь.

- Но почему моя мать поступила так низко? Как она могла?!

- Ваша мама не хотела оставлять вас одну, поэтому, когда ей представилась возможность выкрутиться и избежать тюрьмы, она согласилась.

- Из-за нее Вера потеряла ребенка и сломала себе жизнь! - закричала Диана.

- Дианочка, Веру и без показаний вашей мамы посадили бы. Все были против нее. И я, молодой и амбициозный кретин, тоже сыграл в ее судьбе далеко не положительную роль.

- Господи, но вы-то что сделали не так? - устало спросила Диана.

- Неожиданно все пошло хорошо. Я нашел свидетелей, которые подтвердили, что Верочка обожала свою дочь. Дело сдвинулось с мертвой точки, судья вдруг стала принимать сторону Веры. И знаете, Диана, что я сделал? Я притащил на процесс Верины картины, те, на которых была изображена малютка, чтобы, значит, показать на живом примере, как сильно Верочка любит свою дочку. Естественно, все картины были абстрактными, и вы даже представить себе не можете, как отреагировала на них судья! Я допустил серьезную ошибку - мне надо было учесть коммунистическое сознание судьи. Я постарался потом выкрутиться, несмотря на протесты Веры, пытался доказать ее невменяемость - но у меня ничего не вышло. Веру осудили на 10 лет. Пока она отбывала наказание, ее родители скончались: не вынесли позора. Квартира отошла государству - возвращаться ей было некуда.

- Вот что она имела в виду, когда говорила, что вы сломали ей жизнь! И про картины теперь понятно - она сказала, что это они во всем виноваты. Теперь я понимаю, что Вера имела в виду… Роман Петрович, прошу вас, найдите ее! Мне необходимо с ней поговорить. Это какое-то дикое переплетение судьбы: она спасла мне жизнь, а моя мать убила ее ребенка! Господи, это невозможно осознать! За что жизнь так посмеялась над нами?

- Езжайте домой, Диана, я подумаю, что можно сделать, и позвоню вам. Вас Шурик привез?

- Нет, я сама приехала, на своей машине.

- Тогда я вызову вам такси. В таком состоянии вам нельзя садиться за руль. Я бы мог предложить вам остаться у меня, но мне необходимо уехать.

- Я буду ждать вашего звонка, Роман Петрович. А машина пусть постоит в вашем дворе, я пришлю Шурика ее забрать.

Роман Петрович проводил Диану и вернулся в свою квартиру. На кухне пила чай и курила Вера.

- Ну что? - спросил детектив, глядя на женщину. - Я же говорил тебе, что она придет.

- А я и не спорила с тобой. Только рассказ про мое детство явно был лишним. Ты вполне мог рассказать ей только о суде, и этого было бы достаточно. Ну ладно, в остальном ты все сделал правильно. Она должна была узнать всю правду.

- Ты не передумала? Может быть, мы можем решить проблему другим способом?

- Я не передумала, напротив, ее приход убедил меня в том, что другого выхода нет. Давай выкладывай, что тебе удалось выяснить в Твери. Ты узнал, где Марина Колосова пропадала целых два года?

- Да, нашел старого друга ее мужа. Он сообщил мне, что Рогозин ударился в бега, чтобы быть рядом со своей больной женой. Незадолго до окончания аспирантуры Марина почувствовала себя плохо. Обследование выявило, что у нее онкологическое заболевание на ранней стадии. Лечение необходимо было начинать немедленно, и она ушла из аспирантуры. Два года она проходила лечение в одной из московских клиник. Догадываешься, в какой?

- Догадываюсь, - ухмыльнулась Вера. - Пожелай мне ни пуха ни пера, вернусь вечером, - сказала она и вышла за дверь.

Она вышла на улицу, торопливо дошла до шоссе, поймала попутку и сообщила водителю адрес.

Домофон не работал. Вера поднялась на нужный этаж. На секунду ее охватило легкое волнение, вспотели ладони, закружилась голова. В душу закралось сомнение в правильности принятого решения, но она вспомнила, ради чего пришла сюда, и злость придала ей решимости. Вера сделала пару глубоких вдохов и позвонила в звонок.

Дверь открыли по первому требованию мелодичного звонка, будто заранее ждали ее прихода. Вера отстранила с порога худую высокую женщину с темными растрепанными волосами и без приглашения вошла в квартиру. В просторной прихожей стоял полумрак, невыносимо пахло валерьянкой и затхлостью.

- Кто вы? Почему вы… - испугалась женщина.

- Надо же, я вас совсем другой представляла, - холодно улыбнулась Вера и прошла в комнату, по-свойски осматриваясь.

Женщина суетливо поспешила следом, пытаясь опередить Веру. В комнате царил беспорядок, но обстановка была богатой и стильной: невысокая антикварная мебель из черного дерева, низкие диванчики, обтянутые матовым кремовым шелком, в тон им обои и шторы, дорогой дубовый паркет.

- Да кто вы такая? - разозлилась женщина, ей наконец удалось забежать вперед и встать у Веры на пути.

- Можете считать, что я почтальон, - ухмыльнулась Вера, холодно глядя женщине в глаза.

- Почтальон? - растерялась женщина.

- Да, приветы вам доставила, Елена Анатольевна: от вашего бывшего мужа Павла Сергеевича Зорина и Марины Колосовой, безвременно ушедших в мир иной по вашей вине.

- Что вы несете?! - потрясенно вскрикнула женщина. - Убирайтесь! Немедленно убирайтесь вон! Вон, я сказала!

- Я все знаю, Елена Анатольевна. Лихо вы избавились от своего бывшего мужа - вам даже делать ничего особенно не пришлось. Он к вам на консультацию пришел, а вы его обманули, сказали, что с ним все в порядке. И не надо мне сейчас говорить, что вы допустили врачебную ошибку: с вашим-то опытом и не понять, что у человека микроинфаркт… Опять же, накануне своей смерти он вам позвонил и вновь пожаловался на сердце. Я слышала ваш с ним разговор. Что вы ему посоветовали принять, Елена Анатольевна? Молчите? Так я напомню, таблетку вы ему рекомендовали принять - «Глицин» называется. Чтоб, значит, несчастный перед смертью был спокоен и уравновешен, - засмеялась Вера.

- Вы не сможете ничего доказать! - взвизгнула Елена Анатольевна.

- А я и не собираюсь - это дело милиции, доказывать. Пусть работают, что же я у них буду хлеб отнимать? И про вашу бывшую пациентку Марину Колосову тоже пусть доказывают. Она ведь к вам в тот вечер поехала, Елена Анатольевна. Бедная девочка, она была готова ради вас на все! Как же - спасительница, от смерти спасла, от рака вылечила! За Маратиком приглядывала - по вашей просьбе. Все вам докладывала про Диану. Согласилась даже помочь вам избавиться от нее. За что вы ее убили, Елена Анатольевна? Она решила вас немного пошантажировать? - язвительно спросила Вера. - Боже мой, что с вами, Елена Анатольевна? Побледнели, ручки дрожат… Вам глицинчику дать? А может, валерьяночки накапать?