Мария Брикер - Кокон Кастанеды

- Ерунда какая-то. - Елена Петровна скривилась.

- Ну! - подтвердил Палыч. - Больно шустрая бабушка оказалась.

- Жить захочешь, еще не так забегаешь.

- Все, хватит паясничать! Не в цирке же, - не сдержалась Елена Петровна, ничего смешного она в происшествии не видела. Два трупа в одном поезде, убийство известного тележурналиста, главного подозреваемого по делу о распятии девушки в деревне Петрушево, и старухи. О происшествии очень скоро раструбят газеты и телевидение, спокойной жизни не жди. Какая неприятность, однако! Елена Петровна вздохнула. - А с отпечатками что? Можешь мне четко сказать, открывала дверь старуха в купе Холмогорова или нет?

- Не могу, - гоготнул Владимир. - На одной ручке все стерто. На других пальцы смазаны, и тут их так много, что хрен разберешь, чьи они. Бесполезно, короче. Наляпали все, кому не лень. Есть одни четкие, но, думаю, это пальчики проводницы. Она дверь последней открывала.

- Это мои, - подал голос лейтенант. - Проводница так вопила, что я не сразу понял, что произошло. Подумал сначала - драка.

- Молодец! - гоготнул Владимир. - Драка в двух купе одновременно!

- Второе я уже с платком открыл, - нахмурился молодой человек.

- Флаг тебе за это в руки! Вот кто, оказывается, отпечатки стер.

- Лейтенант, - подключилась Зотова. - А одежду старухи кто-нибудь трогал? - Милиционер отрицательно мотнул головой.

- Странно, куда же одежда убитой делась? И где ее вещи?

- Не знаю, я ничего не трогал, - залепетал лейтенант.

- Кроме дверной ручки, - ехидно поддел Владимир.

- Ладно вам, я ж не знал.

- Отстань от человека, - вступился Палыч. - Правда, куда вещи убитой делись?

И тут Зотову осенило.

- Слушайте, он ее надел! - возбужденно воскликнула она.

- Что? - оторопел Палыч.

- Одежду старухи. Убийца надел одежду старухи, переоделся, чтобы его не узнали, и покинул поезд через окно!

- Точно! Какая ты умная, Лена! - кивнул с уважением Палыч.

Криминалист тоже с жаром закивал и посмотрел на Елену Петровну с восхищением, но Зотова на комплимент не обратила внимания: в данную минуту следователя мало волновало восхищение коллег, что-то ее сильно беспокоило, а что, она никак не могла понять. Вроде бы версия выглядела убедительно. Убийца садится в поезд вместе с Холмогоровым, дожидается, пока все пассажиры уснут, пробирается в его купе, чтобы тихо его убить, вернуться к себе, выкинуть все улики в окошко и лечь спать. Но вдруг случается неприятность: кто-то открывает дверь в купе Холмогорова и застает его на месте преступления. Выход один - избавиться от свидетеля. Он стреляет, но промахивается. Старушка в состоянии шока бежит к себе, закрывает дверь, ложится на койку и притворяется спящей в надежде, что преступник ее не видел. Тут убийца начинает ломиться в закрытую дверь, старуха понимает, что ей конец, и у нее случается сердечный приступ. История покруче мексиканского «мыла» будет! Убийца входит в купе, видит, что старуха умерла или при смерти. Что делать? Дырки в дверях, труп в его купе. Он понимает, что наделал массу ошибок и теперь менты его будут трясти, как грушу, выйти чистеньким из воды не получится, - остается только бежать. Он переодевается в старухину одежду, чтобы неузнанным покинуть поезд, берет ее чемодан, и поминай, что называется, как звали. Но зачем он в окно выпрыгнул? Мог бы легко в одежде покойной выйти на ближайшей станции. Почему бросил свой чемодан? Псих какой-то. Шизофрения продолжается! Какая связь между двумя убийствами, кроме того, что убийца - однозначно больной на всю голову? А что, если она ошиблась и Холмогоров не убивал девушку? Ее убил человек, который ехал со старухой в одном купе, а Холмогорова устранили как свидетеля убийства в Петрушеве? Или убийство тележурналиста - это отдельная история? Случайное стечение обстоятельств?

К купе подошел оперативник Вениамин Трофимов.

- Как там проводница? Что-нибудь выяснил, Вень? - ласково спросила Елена Петровна и потрепала опера по русой кучерявой голове.

Вениамин подобных ласк не любил и скривил физиономию. Елена Петровна усмехнулась, она знала, как он отреагирует, но все равно удержаться не смогла.

- Очухалась наконец-то. Говорит, что в этом купе ехали монахиня и некий гражданин, подданный Германии, Николай Владимирович Чуйков. Вернее, они попутчиками просто были.

- Ты говоришь, монахиня?! Она - монахиня? - охнула Елена Петровна и внутренне перекрестилась.

- Во как! - обернулся Палыч. - А я думаю, чем так странно пахнет от ее волос. Ладаном от нее пахнет! Слушайте, а как же теперь со вскрытием быть? Господи, прости меня, грешного! - Судмедэксперт торопливо закрыл покойницу покрывалом, отскочил от полки и замер с озадаченной физиономией.

Некоторое время все молчали, размышляя над проблемой.

- Мы же убийцу ищем, святую миссию выполняем, - философски изрекла Елена Петровна. - Палыч, возьми себя в руки!

- Не могу, она Христова невеста. Нельзя, - уперся судмедэксперт.

Елена Петровна выпучила глаза, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу, но в последний момент промолчала - впервые она видела судмедэксперта таким растерянным.

Палыч смущенно топтался на месте, интенсивно потел и ждал ее решения.

- Ладно, в морг тело отправим, а там видно будет, - сжалилась над ним Елена Петровна.

- Спасибо, - проблеял Палыч.

- Не за что. - Елена Петровна болезненно поморщилась, растерла ноющую спину. Спина разболелась ночью, сказались последствия вчерашнего скалолазания и холодного подвала, в котором она провела несколько часов. Поэтому сегодня она кофту шерстяную напялила. А под кофту - старую блузку, не снимешь теперь. Как она перед Варламовым в старой блузке покажется? Вдруг он еще там, на платформе? Или, может, снять пока кофту, а потом снова надеть?

- Вам не жарко? - отвлек ее от размышлений Трофимов.

- Не жарко, - передумала снимать кофту Елена Петровна. - Что там с опросом остальных пассажиров? Ребята нарыли что-нибудь?

- Ничего, совсем ничего. Пора отпускать всех. Волнуются, устали, ругаются.

- Отпускай, - махнула рукой Зотова и направилась в начало вагона.

Проводница увидела ее и опять разрыдалась. Начинается, недовольно подумала Елена Петровна и попыталась ее успокоить. Но это никак не получалось. Проводница ныла, размазывала косметику по щекам и вытирала слезы рукавом униформы. Исчерпав запас словесных микстур, Зотова не выдержала, прикрикнула на проводницу и хлопнула по столу ладонью с такой силой, что стаканы в серебристых подстаканниках заплясали. Женщина вздрогнула и реветь перестала.

- Я понимаю ваше состояние, Вера Константиновна, - вновь смягчилась Елена Петровна, - но вникните: дело не терпит отлагательств. Плакать потом будете, а сейчас мне от вас нужна информация. Пожалуйста, успокойтесь и отвечайте на мои вопросы. Четко и подробно.