Мария Брикер - Кокон Кастанеды

- Шибко народу в столице много. Как же они здесь живут, бедняги? Бегут куда-то все, несутся как оголтелые, - вздохнула Настя. - Вообще-то красиво, - добавила она, - только больно вонюче.

- Почему вонюче? - рассмеялся Николай, застонал и схватился за голову: смеяться было больно.

- Машины пердят вовсю, вот почему, - объяснила Настена.

- Мы с тобой тоже не ванильным зефиром пахнем, - заметил Коля, повел носом и скривился: - Прямо-таки наслаждение свежестью.

- Вы руки шибко кверху не подымайте, тогда вроде не особливо и воняет, - посоветовала Настя. - А если вовсе не шевелиться, а на месте стоять, то совсем не пахнет, - сообщила она о своем наблюдении и вздохнула. - Ох… Мост хрустальный над рекой какой прекрасный! Я почти такой же в мультике про Ульянку, которая хуже керосину, видала. И флажки разноцветные, выстроенные кружочком, с закорючкой рядом, тоже хороши.

- Это не закорючка, а композиция Оливье Старебеля «Похищение Европы», - сообщил Николай и замер.

Неужели к нему память возвращается?! Иначе откуда он знает Оливье Старебеля? Возможно, он когда-то уже здесь был? Коля изо всех сил напряг память, внимательно озираясь по сторонам. Белое здание Киевского вокзала, площадь, набережная, мост, торговый центр, гостиница… Все это он уже видел когда-то. Все, кроме торгового центра. Фамилия у него русская, значит, он, возможно, живет в Москве. «Вспоминай, вспоминай, вспоминай!» - хлопнул себя по лбу Николай Владимирович. «Eletto! Devi farlo in ogni caso!» - отчетливо выплыло из тумана мозга. - Господи, что же это такое? Что же делать? Что?!»

Взгляд скользнул по яркому рекламному щиту: «5 дней на все про все». Коля перевел взгляд на следующие рекламные баннеры: «Семейные воспоминания бесценны», «Встречайтесь в нашем клубе», «Дверь в будущее открыта - «Кантри Парк»!»

- Дверь в будущее, - прошептал Николай, сердце его учащенно забилось в груди, дыхание перехватило. - Дверь в будущее открыта. Настя, нам надо туда - в будущее. - Коля ткнул пальцем в один из рекламных баннеров, руки у него тряслись. - Обязательно надо туда! Настя, нам надо туда! - закричал он.

- Тихо! Дядя милиционер уже на нас смотрит. - Настя потянула его за руку в подземный переход. Он безропотно подчинился, поплелся за Настеной.

Через весь переход тянулся ряд маленьких магазинчиков с разной всячиной. Настя прилипла к стеклу одного из них, на витрине были выставлены бесчисленные безделушки из стекла, дешевая бижутерия и косметика.

Женщина, вздохнул Николай Владимирович и вдруг неожиданно оказался у палатки с пирожками и слойками, метрах в двадцати от Настены. Забыв о времени, втягивая в себя носом божественный аромат горячей сдобы, Николай Владимирович гипнотизировал витрину до тех пор, пока Настя не дернула его за рукав.

- Я пить хочу, - сообщила она.

- А я выпить, - сообщил Николай.

- Ни на то, ни на другое не хватает, - расстроилась девочка, продемонстрировав ему ладошку, на которой сиротливо лежали два рубля и несколько десятикопеечных монет.

- Надо бы еды и денег раздобыть, - задумчиво сказал Николай Владимирович, покосившись на нищего, сидевшего на полу в переходе.

Мужичонка в темных очках с опухшим, красным от постоянных пьянок лицом монотонно стучал палкой по жестяной банке и клянчил деньги на операцию от слепоты. На минуту зажмурившись, Чуйков живописно вообразил себя рядом с нищим, но тут же с ужасом отмахнулся от этой идеи. Лучше он от голода сдохнет, но милостыню просить не станет. Никогда и ни за что! В двух шагах от слепого дремали две лохматые грязные псины дворянской породы. Псины были местные и к мужику отношения никакого не имели, просто прилегли вздремнуть. У носа одной из собак лежала целая сосиска, даже не надкусанная. Около другой псины валялась на куске газеты котлета. Вот собаки, возмутился Николай Владимирович. Люди голодают, понимаешь, а они лежат, понимаешь! Мелькнула мысль, пока собаки спят, сосиску с котлетой у них конфисковать. Николай Владимирович даже сделал пару шагов в сторону псин, но тут воображение его нарисовало жуткую кровавую картину: он протягивает руку к сосиске, и острые собачьи зубы отгрызают ему эту самую руку по локоть. Рука была дороже сосиски, поэтому второй вариант тоже не нашел у Николая одобрения.

- У меня в животе кукушка завелась, - сообщила Настена.

- Почему? - спросил Николай.

- Кукукает потому что, особливо когда я на пирожки смотрю и водичку, - объяснила девочка. - Кукукает и кукукает, я прямо измучилася вся. Пойдемте отсюда поскорее.

Чуйков посмотрел на несчастное личико Настены, и у него тоже что-то закукукало, только не в животе, а в голове. Широким шагом он подошел к нищему и встал рядышком.

- Миряне! - проникновенно прогнусавил Николай Владимирович. Несколько «мирян» остановились и заинтересованно посмотрели в его сторону. - Что есмь семья?! - продолжил он. - Семья есмь большая ценность на земле. Для семьи мы выбираем лучшее. Но не у всех есть семья, - печально сообщил Николай Владимирович. - Далеко не у всех… Вопрошаю к вашему состраданию и щедрости души - помогите несчастным сиротам из приюта «Птичка-невеличка»! - всхлипнул Чуйков, опустил глаза и вытянул руку перед собой, решив быть предельно лаконичным, не вдаваться в долгую проповедь и не грузить граждан, пока они не разбежались. - Смелее, товарищи, кто сколько может, - подбодрил он граждан. - Но не забывайте поговорку: «Чем богаты, тем и рады». И воздастся вам за это на небесах.

Жаждущих проявить поддержку сиротам из приюта «Птичка-невеличка» оказалось довольно много, а щедрость души превзошла все ожидания Николая Владимировича. Как все просто оказывается, размышлял Чуйков, пересчитывая свой доход, полученный за десять минут. Денег с лихвой хватало на еду, напитки и два билета в будущее. Настя тактично дернула его за руку.

- Погоди, Настена, сейчас мы твою кукушку успокоим, - сортируя купюры, отмахнулся Чуйков.

Настя дернула его за руку еще раз, уже более настойчиво. Николай Владимирович поднял голову. Напротив стояли два шкафоподобных дяди с добрыми лицами.

- Тоже хотите оказать помощь сиротам, сыночки? - полюбопытствовал Николай Владимирович.

Сыночки кивнули, дальнейшие события развивались стремительно. Как Чуйков оказался на улице, он даже не понял. Почему-то очень болела та часть тела, которая располагается ниже спины. Рядом стояла Настена, держась за ухо.

- Изверги! Почто дите невинное обидели! - помахал кулаком в сторону перехода Николай Владимирович и, схватив Настю за руку, потащил ее подальше от греха. - Как ты? - спросил он, очутившись на безопасном расстоянии, метрах в пятистах от Киевского вокзала.

- Не кукукает больше, - сообщила Настя.

- И у меня не кукукает, - прислушиваясь к себе, отметил Николай Владимирович.