Мария Брикер - Тени солнечного города

- Поняла, Аркадий Александрович, - сказала Ира.

- Тогда у меня все, действуй, я рассчитываю на тебя. Завтра приеду в Москву, переоденусь, возьму кое-какие вещи и буду ждать тебя в конторе. Пока.

Аркадий положил трубку, и в памяти всплыло лицо Лизы Самариной. Фотографию девушки он достаточно придирчиво рассмотрел, когда знакомился с материалами дела, и хорошо запомнил ее. «Кому могла помешать эта дурнушка? - размышлял он. - Убийство из ревности однозначно отпадает. Деньги? Эта версия вскользь отрабатывалась следователем. Необходимо выяснить, какие были отношения у сестер между собой и почему Анна Самарина дала по делу не совсем правдивые показания». Арестов поразмышлял еще какое-то время, и его начало клонить ко сну. Глаза сами собой закрылись, и он начал проваливаться в царство Морфея, тело его расслабилось, но вдруг мозг просигнализировал ему об опасности. Аркадий резко сел на диване и прислушался - кто-то пытался открыть дверь его номера. Мгновенно мобилизуя свои силы и волю, Аркадий в три прыжка преодолел расстояние от гостиной до спальни и затаился у дверного косяка.

Дверь медленно открылась, и кто-то вошел в номер, волоча на себе что-то тяжелое. Он это понял по дыханию и шагам визитера. Арестов испуганно огляделся. Внимание его привлекла металлическая статуэтка, изображающая Ленина в полный рост, которую кто-то заботливый с любовью водрузил на прикроватную тумбочку. На цыпочках он подошел к тумбочке и взял статуэтку в руку - тяжесть макета вождя мирового пролетариата ему понравилась. Удовлетворенный, он так же тихо вернулся к двери и занял оборонительную позицию.

Ирочка Белозерова к поручениям шефа относилась ответственно и, ко всему прочему, имела одно неоценимое качество - она легко умела расположить к себе людей. Обладая простой, открытой душой и глазами, полными искреннего участия к судьбе ближнего своего, Ирочка без особого труда добивалась от собеседника любой нужной ей информации. Поэтому уже через час она выходила из деканата опустевшего на лето института, в котором училась Елизавета Самарина, держа в руках список с телефонами и именами сокурсников девушки. Представившись журналисткой вымышленного журнала и сославшись на то, что она пишет статью о жизни Елизаветы Самариной, Ирочка обзвонила всех и, вычислив из немногочисленных оставшихся в Москве на летние каникулы тех студентов, кто был особо приближен к кругу общения девушки и обладал наиболее полной информацией о ней - а таких оказалось всего трое, - собрала их в одном недорогом, но уютном кафе, расположенном в центре города. Отказаться от ее приглашения было сложно - обещанная халява сломила слабое сопротивление, хотя особенно никто и не отказывался, все дружно охали в трубку, сочувственно вздыхали и обещали помочь. К девяти часам вечера вся компания уже была на месте. Ирина заказала ребятам пиво, соленые орешки и чипсы, но студенты не прикасались к угощению, а внимательно разглядывали ее. Было заметно, что их что-то беспокоит.

- Скажите, Ирина Матвеевна, - настороженно спросил один из компании, Костик Завьялов, худой длинноволосый парнишка, облаченный в ярко-оранжевый свитер, который был велик ему размеров на шесть. - То, что мы вам расскажем, не повредит памяти Лизы?

- А что, информация, которую вы собираетесь мне рассказать, может как-то скомпрометировать девушку?

- Ой, ну я не то хотел сказать, - покраснел парнишка. - Вы не добавите ничего такого от своего лица о Лизе? Ну, знаете, как бывает, мы вам одно, а вы потом такого понапишете, что глаза из орбит повылезают.

- Во-во, - подтвердила Катя Логинова, красивая темноволосая девочка, увешанная всевозможными фенечками с ног до головы. - Мы сейчас вам о Лизе одно расскажем, а потом в вашем журнале какая-нибудь лажа выплывет.

Третья девочка, белобрысая остроносая Таня Матвеева, интенсивно закивала головой и ничего не сказала.

- Что вы, что вы, - возразила Ирина и искренне улыбнулась. - В нашей редакции такие вещи недопустимы. После того, как статья будет готова, каждому из вас будет передан экземпляр для детального изучения, и только после этого, если вам все понравится и вы подпишете материал, статья будет опубликована.

- Ну тогда все о’кей, - обрадованно сказал Костик, пригубил пиво, до этого нетронутое из принципиальных соображений, и спросил: - Что вы хотели узнать о жизни Лизы? Мы постараемся на все вопросы ответить.

- Расскажите то, что сами считаете нужным, а потом я уточню детали, которые мне будут непонятны, - мягко попросила Ирина.

- Тогда ты начинай, Кэт, - дал указание подруге Костик. - Ты у нас о Лизавете лучше всех расскажешь.

- Н… да, - задумчиво сказала Кэт, и глаза ее увлажнились. - Жаль ее, сил нет! Мы до сих пор в себя прийти не можем. Вся группа на похоронах в голос выла, гроб весь цветами завалили. Были и такие, которые в обморок грохались, наша Танька, например, - девушка кивнула в сторону подруги, - впечатлительная она у нас очень.

- При чем тут впечатлительная, - возразила Таня. - Несправедливо это! Не за что ее было убивать, она ведь такая была… таких нет больше, - еле слышно сказала Таня и заплакала.

- Ну хватит нюни распускать, - резко осадила ее Кэт. - Ирина Матвеевна пришла получить дельную информацию о Лизе, а не слушать твои причитания. Но если честно, - более мягко сказала Катя, обращаясь к Ирине, - у всех в тот день на устах был вопрос: «Почему она?» - но никто не находил ответа. Лизу любили все. Преподы наши предрекали ей великое будущее, она самая талантливая из всех была. Сочетала, что называется, несочетаемое. Все ее работы на выставках первые места занимали. Ей на втором курсе уже работу высокооплачиваемую предлагали, только она все время отказывалась, говорила, что хочет сначала нормально доучиться, а деньги ей по фигу были, как и собственная внешность.

- Лиза была непривлекательна внешне? - спросила Ирина.

- Непривлекательна? - переспросила Кэт. - Да нет, вполне симпатичная она была. Я по поводу одежды говорила - напялит вечно на себя невесть что. Потрясающее несоответствие: жуткий вкус в одежде и изысканный, утонченный в дизайне и оформлении помещений.

- Ну, это ты чересчур хватила, - возмущенно возразил Костик. - Шмотки она, конечно, нестильные таскала, но вполне соответствующие ее облику. К тому же, чтобы прикинуться нормально, нужно бабки иметь, а у нее их сроду не было. И с внешностью у Лизаветы нашей большие проблемы были, я к ней полгода привыкал, но потом пообщался с ней поближе и перестал замечать ее некрасивость. Вспомни, Кэт, ты сама мне все уши в первый день учебы прожужжала: смотри, какой крокодил с нами учиться будет, кошмар, кошмар, - смешно передразнил Костик подругу.