Лариса Соболева - Будет ночь — она вернется...

— Давай смотаемся в казино? Раз она была там, ее должны запомнить, соответственно запомнили ее спутника.

— Идея принята, — согласился Руслан, поворачивая ключ зажигания.

Круглая луна поднялась высоко, отражаясь в ряби моря, пересекая его широкой и нестройной дорожкой. Небо черное, как тушь. Впрочем, море тоже выглядело бездонной ямой, оно раскинулось впереди, слилось с небом в одно черное пространство. Звезды яркие и крупные, но разбросаны только по горизонту. Диск луны и вокруг него — огромное кольцо из рассеянного бледно-желтого , света занимали почти весь купол над головой. Только несколько кораблей выдавали себя электрическими огнями, а из звуков — предупредительно шуршали камешки, которые трогала вода: «Чшшш! Чшшш!»

Алина и Кирилл шли молча, медленно по пустынному берегу. Она заметила, что он тонко чувствует ее настроение, поэтому не лезет с объятиями и поцелуями, это радовало. Значит, у него не атрофированы такт и элементарные человеческие свойства, что является сейчас редкостью, да и собеседник он приятный.

— Не устала? — в тон шуршанию воды у ног спросил он.

— Нет.

— А замерзла?

— Нет.

— Ты немногословная, я заметил.

— Говорят, немая женщина — золото, — усмехнулась она.

— Болваны так говорят. Мне нравятся умные женщины, с которыми интересно. Кстати, о золоте. В следующий раз, если пойдешь гулять по городу одна, сними украшения.

А почему ты отправилась в машине на юг одна? Это опасно.

— Не одна. С подругой.

— Окунуться хочешь?

— Я не надела купальник.

— Голой купайся. Здесь людей нет, а я тебя уже видел.

Так, первый намек на постель уже есть. Он ее видел, значит, уверен, что увидит еще. К тому же Кирилл органично перешел к покровительственному тону, как будто знакомы они всю жизнь и с горшка между ними были близкие отношения. У мужиков потрясающая способность превращать в собственность все, к чему они случайно прикоснутся. Алина подумала, что надо было сразу «окатить» его двумя детьми, может, сбежал бы. Но как тогда остаться наедине с собой? М-да, Алине любой вариант не по нраву. Может, она зануда, вредная грымза, которой не угодишь, как ни старайся?

— А я окунусь, — сказал Кирилл, раздеваясь.

Он разделся донага (раз и она его видела, чего стесняться-то?), с разбегу нырнул в море, затем вынырнул.

Хотя Алина не видела его, но по фырканью поняла, что он уже на поверхности.

— Алина, море теплое, — крикнул Кирилл. — Вода светится, видишь?

— Не вижу, — откликнулась она с берега.

— Иди сюда! Это надо посмотреть! Как северное сияние, только в воде. Ух, здорово!

Он так соблазнительно говорил, что Алина решительно сбросила платье и белье, шагнула в воду. Она показалась холодной, а черная бескрайность манила, звала. И вдруг Алина ощутила себя маленькой девочкой, какой была в детстве. О, сколько счастья она испытывала, когда приезжала с родителями на Черное море! Из воды ее никакими силами невозможно было выманить. Только восторг наполнял ее, оттого что есть эта громада прозрачной и синей воды, которая принадлежит, казалось, тебе. Алина визжала и без конца ныряла в воду, а мама зорко следила за ней с берега, стоя под зонтиком. И сейчас Алина взвизгнула, как в детстве, и бултыхнулась в воду. Тело обдало холодом, но уже через минуту вода приятно ласкала. Алина по: плыла, перевернувшись на спину и слыша частые гребки Кирилла: он подплыл к ней.

— Теперь смотри, — сказал он, вспенивая воду.

Вдоль его рук тянулось зеленовато-синее сияние, затем множество светящихся и мельчайших точек переливались, отсвечивая всеми цветами радуги, а потом гасли в воде.

— Ой! — воскликнула Алина. — Почему это? Как красиво!

— В августе и в начале сентября в море размножаются какие-то микроорганизмы, они и светятся, когда их, тревожишь.

— Я никогда не купалась ночью.

— Да? — Он положил на голову Алины руки и погрузил ее под воду.

— А Люба пластичная, — выпустив струю дыма, сказала Кристина. Она уже научилась держать сигарету, как держит Лика, научилась курить элегантно.

Лика повернулась корпусом к пятачку в центре зала, на котором танцевали несколько человек, но все без исключения смотрели на Любочку. А уж она старалась произвести впечатление: извивалась в легком платьице, вертелась и дергалась в такт ритмичной музыке, как гибкая ящерка.

Максим был под стать Любочке, скакал, будто бес в него вселился, зато Эдвард скромно пританцовывал рядом.

Лика повернулась к Кристине и подытожила увиденное:

— В племенах научилась дикарским припадкам. Не эстетично.

— Ты несправедлива, — возразила Кристина. — Она хороша. Все мужики облизываются, глядя на нее. Странно, что мадам от науки такая раскрепощенная. Мне они представлялись очкастыми кикиморами, которым, кроме науки, ничего не нужно.

— Исключения подтверждают правило. Собственно, для чего существует танец? Чтобы сблизиться с партнером.

Мне по нраву медленные танцы, когда партнер прижимается к твоему телу. Его и мои биотоки встречаются, от этого происходит взрыв внутри, кровь закипает, а наши руки импульсивно сжимают тела. В какой-то момент мы понимаем: это многообещающая прелюдия. Вот для чего нужен танец. В конце концов, мы не балерины, чтобы ишачить на публику, а Любовь пашет на народ в баре.

— Откуда ты знаешь? Вдруг она кадрит Эдварда или Максима.

— Не думаю. Взгляни на нее. — Лика теперь повернула лишь голову к танцующим и продолжила комментировать:

— Да она даже не смотрит на партнеров. Волосы растрепаны, лицо горит, погружена в себя. Ей сейчас важно произвести впечатление на всех, а не на кого-то одного.

А когда танцуешь для определенного человека, он все равно становится эпицентром. Кстати, Кристина, ты определилась с кандидатом на ночь?

— Нет.

— Тогда начни с Вика. Он неплохо владеет техникой.

Только не забудь сунуть ему пятьдесят баксов, это освобождает от всяких последующих посягательств. Лично я за хороший секс кидаю сотню. Но если у тебя нет таких денег…

— У меня есть деньги, — поспешила сказать Кристина, смутившись от слов подруги. — Как-то неудобно платить мужчине.., а он возьмет?

— Что? — фыркнула Лика. — Не смеши. Конечно, возьмет. А ты при этом можешь послать его в любой момент.

— Ты всем парням собираешься платить?

— Нет. Остальные нуждаются не в деньгах, а в сексе.

— Может, с Эдварда начать? Он такой респектабельный. Прибалт.

— Какой, к черту, прибалт! Он из Калининграда. Впрочем, это одна смесь. А чем Эдвард привлек тебя? Он же сухарь, постоянно молчит. Его пока раскочегаришь, времени уйдет куча. Ну, если хочешь его, попробуй. А я возьмусь.., за Егора.

— Егор? Он как от сохи прибежал. Кондовый.