Наталия Антонова - Любовь как улика

– Морис! А почему мы до сих пор не ужинаем? – оторвал его от размышлений голос Мирославы.

– Ждём, – ответил он лаконично.

– Чего?

– Не чего, а кого. Скоро должен приехать Шура.

– О!

Наполеонова пришлось ждать ещё сорок минут. Исключение Миндаугас сделал только для Дона, накормив его тушёной в духовке куриной печёнкой.

Взять Наполеонова в оборот с порога Мирославе, как всегда, не удалось.

– Нет, нет! – буквально возопил он. – Сначала ужин! А потом, может быть, если ты будешь ласкова со мной, я снизойду…

– Придушу! – пообещала Мирослава.

– Придушенный я ничего не смогу тебе сообщить, – резонно заметил Шура, и Мирославе осталось только махнуть на него рукой и терпеливо ждать, пока он уплетёт приготовленный Морисом литовский борщ, пюре с тушёной печёнкой, салат из свежих овощей и яблочный пирог с корицей.

– Ты не описаешься? – спросила Мирослава, когда он допивал третью чашку ароматного чая со щепоткой сушёного зверобоя.

– Нет.

Мирослава вздохнула.

– Ладно уж, – сказал Наполеонов, – спрашивай, о чём хотела.

– Шура, ты выезжал на убийство преподавателя вуза Бориса Гусарова?

– Я уже говорил, что выезжал.

– Расскажи мне о своих первых впечатлениях.

– Значит так, ночь…

– Уже было утро, – перебила она.

– Пусть было. Но я ещё не вышел из ночи. Помню, поблёскивали фонари и звёзды вроде виднелись на небе. Вернее самая последняя предрассветная звезда.

– Шура! Мы не в планетарии. Ближе к делу.

– К делу так к делу. Труп Гусарова обнаружил его сосед Шахматов, который имеет привычку выгуливать каждый день в это время свою собаку.

– Знаю!

– Не перебивай!

– Уф!

– Орудие убийства вскоре нашлось, это был металлический прут.

– Отпечатки пальцев?

– По-видимому, его вытерли прежде, чем выбросить. Но один пальчик остался.

– Дилетант?

Шура пожал плечами.

– Время смерти?

– Судмедэксперт считает, что прошло не более часа с момента убийства до прибытия на место группы.

– Вы кого-нибудь заподозрили?

– От соседей мы узнали, что нашедший Гусарова Шахматов был с убитым в ссоре. Но лично я не стал бы придерживаться этой версии.

– Шура, может, тебе показалось что-нибудь странным?

– Показалось, – кивнул он, – муж неизвестно где, а жена спокойно спит.

– Может быть, они договорились, чтобы она его не ждала.

– Она так и сказала. Но всё равно странно.

– Все люди разные, и отношения в семейных парах тоже строятся не по образцу, который нравится тебе или мне.

– Всё равно, – упёрся Наполеонов, – что это за жена такая?! Мужа всю ночь дома нет, а она дрыхнет без задних ног.

– Так ты подозреваешь Екатерину Гусарову в убийстве мужа?

– Нет, – пошёл он на попятную, – хотя, опять же, как выяснилось позже, всё накопленное мужем, в том числе и квартира, достанется именно ей.

– Может быть, найдутся ещё претенденты на наследство, – бросила пробный камешек Мирослава.

– Сомневаюсь.

– А кроме крепкого сна жены убитого тебе ничего не бросилось в глаза?

– Если честно, глаза мои в ту ночь, или, как ты говоришь, утро, буквально закрывались.

– Но ты же профессионал, – не отставала Мирослава.

– Ещё мне показалось подозрительным, что вузовская компания так долго сидела в ресторане. Но оказалось, что в наше время это возможно, отвали денежки хозяину и сиди хоть сутки.

– Угу.

– Но вот ты скажи мне, – загорелся Наполеонов, – что можно делать столько времени в ресторане?!

– Сначала, скорее всего, отмечали защиту диссертации, а потом могли увлечься обсуждением профессиональных вопросов и не заметили, как пробежало время.

– Оно, может, и так, – Наполеонов почесал переносицу, – но откуда у преподавателей вуза такие деньги?!

– Это мне неизвестно. Но они же не каждый день снимают зал в «Нептуне».

– Может, ты и права.

– Шура, а кто ведёт это дело?

– Как кто?! – радостно воскликнул Наполеонов. – Друг твой ситный!

– Мой друг? – искренне удивилась Мирослава, быстро прикидывая в уме, кого из следователей кроме Наполеонова можно назвать её другом.

Шура между тем наслаждался её растерянностью и даже мысленно потирал руки.

– Ну, не вспомнила? – поторопил он её.

– Нет…

– Нехорошо забывать своих старых друзей, – продолжал веселиться Наполеонов.

– Шура, если ты не перестанешь ёрничать, я стукну тебя по лбу ложкой!

– Вот ещё! – возмутился Наполеонов. – Он у меня не толоконный.

– Тогда говори, кого ты записал мне в друзья?!

– Да Абашкина же! Юрия Тимофеевича! Он тебе постоянно передаёт через меня приветы!

– Что-то я не припомню, чтобы ты донёс до меня хоть один из его приветов, – подозрительно проговорила Мирослава.

– Так по дороге я их теряю, – покаянно признался Шура, – видно, карман прохудился.

– Голова у тебя прохудилась! Признавайся, Абашкин и впрямь передавал мне приветы?

– Чего я врать, что ли, буду? – обиделся Наполеонов.

– Почему же ты мне об этом ничего не говорил?

– Вот пристала! Почему, почему! Может, я ревную тебя!

– Чего?! – изумилась Мирослава.

– Не в том смысле, что ты тут себе сразу же вообразила!

– А в каком же?

– Оно мне надо, чтобы ты ещё кому-нибудь кроме меня помогала?!

– Ну и эгоист ты, Шурик!

– Ничего не эгоист! – возмутился он. – Ты моя подруга, а не его!

– Собственник!

– Морис! Чего ты молчишь?! – обратился Наполеонов к Миндаугасу в надежде получить поддержку. Но тот ответил:

– Ты, Шур, не прав.

– Сговорились вы, что ли, все против меня? Ну ладно, ладно, если тебе так нужны абашкинские приветы, буду тебе их таскать по мере получения.

– Договорились.

Мирослава тем временем прикидывала в уме, хорошо ли, что дело попало именно к Абашкину, и пришла к заключению, что это совсем не плохо. У неё имелся опыт сотрудничества с Юрием Тимофеевичем, и она осталась им довольна. Так что следователь Абашкин далеко не самый худший вариант. Может быть, самому ему не хватает инициативы и интуиции, но он умеет слушать и выуживать всё ценное из предоставленных ему предположений и фактов.

– Ну что? – спросил Шура. – Твоя душенька довольна?

– Вполне.

– Тогда давайте я вам песню спою, а потом прогуляемся по саду и спать.

– Спой, – согласилась Мирослава. А Морис уже отправился в Шурину комнату за гитарой.

Получив инструмент, Наполеонов пробежал пальцами по струнам и запел: