Наталия Антонова - Любовь как улика

– Мы хотели бы поговорить с ним.

– О чём?

– О ком, – поправила Мирослава, – о Екатерине и о Борисе Аввакумовиче.

– Зря это вы, – вздохнула женщина.

– Что зря? – не поняли детективы.

– Думаете, что мой Родион причастен к смерти Гусарова.

– Мы не сказали, что так думаем.

– Но дали понять.

– Нет, Римма Савельевна. Мы действительно так не думаем. Но поговорить с вашим сыном нам необходимо.

– Хорошо, – вздохнула женщина, – ведь, если даже я откажусь назвать вам адрес Родиона, вы всё равно его отыщете.

– Совершенно верно.

И Полуянова продиктовала адрес сына.

– Он сейчас дома? – спросила Мирослава.

– Нет. На работе. Позвоните ему, – женщина продиктовала номер телефона, – может быть, он изыщет возможность поговорить с вами среди дня. – И добавила с едва заметной улыбкой: – Он в своей фирме начальник отдела, так что, на всякий случай, отчество Родиона Ярославович.

– Спасибо, Римма Савельевна.

Полуянова ничего не ответила и молча проводила детективов до двери.

Когда детективы спустились вниз, Морис заметил:

– По-моему, Римма Савельевна не слишком-то рада, что Катя готова вернуться к её сыну.

– Будь я на её месте, – резко ответила Мирослава, – тоже не обрадовалась бы перспективе заиметь такую невестку.

Морис хмыкнул.

– А вам не кажется, что вы несправедливы к бедной девочке?

– Тоже нашёл мне «бедную овечку», – фыркнула Мирослава и спросила: – Может быть, ты тоже любишь беззащитных девушек типа принцессы на горошине?

– Нет, та, что мне нравится, – серьёзно ответил Морис, – как я подозреваю, могла бы спать на чём угодно, хоть на голой земле, положив под голову собственную руку.

На этот раз хмыкнула Мирослава. А Морис вздохнул про себя, сомневаясь в том, что его собственная мать одобрила бы выбор сына. В своё время она, скрепя сердце, отпустила его в Европу. Да и как она могла ему помешать, ведь он был уже совсем взрослым. Но когда он поменял вполне благополучную Германию на Россию, она просто покрепче сжала губы, чтобы ни одного слова упрёка не сорвалось с них. Она была мудрой женщиной и знала, что потом может пожалеть о нечаянно вырвавшихся словах. Так что пусть они останутся не озвученными внутри неё. Втайне она надеялась, что Морис одумается и вернётся. А потом стала прозревать и догадываться, что сына держит в России вовсе не работа, а более сильный магнит. Но сын в телефонных разговорах и в электронной переписке с матерью всегда называл Мирославу Волгину работодательницей и даже не намекал на то, что с ней его связывает нечто большее, чем детективное агентство.

– Морис, – услышал он голос Мирославы, который оторвал его от собственных мыслей.

– Да?

– Как ты думаешь, позвонить нам Полуянову на работу или нагрянуть неожиданно домой вечером?

– Неожиданно не получится, – улыбнулся Миндаугас.

– Это ещё почему?

– Потому, что Римма Савельевна непременно позвонит сыну и предупредит его о нашем визите.

– Ты думаешь?

– Почти уверен.

– Ну, что ж, тогда позвоним ему сейчас, – и Волгина набрала номер телефона Родиона Полуянова.

Он отозвался не сразу. Видимо пытался догадаться, кому принадлежит высветившийся номер. Отсюда следовало, что Римма Савельевна ещё не звонила сыну.

Наконец Родион откликнулся:

– Алло, я слушаю.

– Здравствуйте, Родион Ярославович! Вас беспокоит частный детектив Мирослава Игоревна Волгина.

– Вы сказали, частный? – удивился он.

– Да, частный.

– Вас что же, Катя наняла?

– Нет.

– Тогда…

– Нам необходимо встретиться с вами и обсудить некоторые вопросы.

– Понимаю. И всё-таки, вы расследуете смерть Бориса Гусарова?

– Да.

– И вам известно…

– Нам многое известно, Родион Ярославович, но не кажется ли вам, что это не телефонный разговор?

– Согласен. Где вы хотите встретиться?

– Место и время вы можете выбрать сами.

– Я обедаю в кафе «Приют великанов». В два часа дня я буду возле кафе. Вас устроят это место и время?

– Вполне, – улыбнулась Мирослава.

– Кафе находится на Сиреневой улице.

– Мы найдём, – ответила Мирослава и отключилась.

– Где нам назначена встреча?

– В «Приюте великанов».

– Я там ни разу не был.

– Я тоже.

– Это кафе?

– Да, на Сиреневой улице. Наверное, открылось не так давно.

– Во сколько мы должны там быть?

– В два часа.

– Куда сейчас?

– Я бы просто посидела в каком-нибудь скверике, где не очень много народа.

– Ну что ж, давайте пойдем в сторону Сиреневой улицы и остановимся возле первого попавшегося сквера.

Но первым им на пути попался не сквер, а так называемый уголок отдыха. Состоял он из зарослей акации, отгораживающих уголок от дороги, крохотного фонтанчика, клумбы с отцветающими ирисами и распускающимися розами и лавочкой, затенённой навесом под старину.

– Пришвартуемся? – спросил Морис.

– Угу. Только прихвати минералку и стаканчик.

К радости Мирославы, вокруг никого не было, кроме воркующих голубей. Морис открыл бутылку минералки и налил воду в стаканчик. Протянув его Мирославе, он сделал было пару шагов в направлении оставленной машины.

– Ты куда? – спросила Мирослава.

– За вторым стаканчиком.

– Из одного напьёмся, – она указала ему на место рядом с собой, – если хочешь, пей первый.

– Нет, я попью после вас.

– Как хочешь.

Когда они напились, Миндаугас, лукаво прищурив правый глаз, спросил:

– А вы знаете, почему я решил пить после вас?

– Представления не имею.

– Какая недогадливая девушка, – шутливо заметил он.

– На стакане остались следы моих губ, – предположила она.

– Остались, – согласился он. – Но смысл не в этом.

– А в чём же?

– Я теперь знаю все ваши мысли.

Она весело рассмеялась.

– Ну и о чём же я думаю?

– О работе и о коте.

– И всё?

– Ещё немножечко обо мне. – Он заглянул в её серо-зелёные глаза с золотистыми крапинками.

– Всё может быть, – снова рассмеялась она.

И он остался доволен её ответом.

К «Приюту великанов» на Сиреневую улицу они приехали без пяти два. И в это время на стоянку заехал тёмно-серый джип «Тойота». Из него выбрался среднего роста блондин в светло-коричневом костюме, белой рубашке и при галстуке.

– И не лень ошейник в такую жару надевать, – пробормотала Мирослава.

– Возможно, работающие в фирме люди, вынуждены соблюдать дресс-код, – заметил Морис.

Они уже догадались, что это был Родион Ярославович Полуянов. Мать и сын имели явное сходство в лицах. Мужчина тем временем направился к дверям кафе, не переставая оглядываться.

Мирослава выбралась из салона и тихонько окликнула его:

– Родион Ярославович!

Он сразу услышал и пошёл ей навстречу. Вскоре к ним присоединился Морис.