Энн Кливз - Скрытые глубины [litres]

Вместо того чтобы доставить девочку к матери, она стояла в саду в Дипдене, ожидая весь этот бродячий цирк, который всегда являлся на место серьезного преступления. Первыми приехали пожарные. Кажется, они были разочарованы, что пожар оказался таким небольшим, таким легким. Ей казалось, что лишь факт гибели человека оправдывало этот выезд в их глазах. Она смотрела на них и не могла избавиться от образа Клайва Стринджера в огненно-красных очках, как он стоял – совершенно спокойно, – пока хижина рушилась вокруг него. Он все же сделал свой пафосный жест. Когда криминалисты позже обыскали обломки хижины, они обнаружили пару стебельков маргариток целыми и невредимыми.

Когда Вера приехала в Фокс-Милл, Питер Калверт как раз садился в машину. Она увидела, что Фелисити наблюдает за ними из окна кухни с обеспокоенным лицом. Но Вера была не в настроении сочувствовать.

– Я хочу поговорить.

Калверт начал хорохориться.

– Вы мне соврали, – сказала она. – Я могла бы предъявить вам обвинения.

Ей хотелось быть мужчиной. Хотелось ударить его.

– Пойдемте-ка в коттедж, поболтаем там. В любовном гнездышке. Может, это освежит вашу память. Не беспокойтесь, у меня есть ключ. Я добыла его у криминалистов. Не будем тревожить этим вашу жену. Пока что.

Она пошла через луг, зная, что Калверт последует за ней. Открыла дверь и села за стол.

– Здесь Клайв убил Лили Марш, – сказала она. – Но ведь вы это уже знаете. Как минимум вы догадывались. Иначе зачем вам было врать о том, что вы не отправляли открытку с цветами?

Он сел напротив нее и слегка улыбнулся:

– Небольшая ложь под давлением обстоятельств, инспектор. Это ничего не значит.

– Вы подбили на это Клайва. Вы были его героем. И вы знали, что он сделает все, что попросите. Вы пожаловались ему на Лили. На то, что она угрожала рассказать всем о вашем романе. Когда же? На одном из ваших уютных пятничных обедов?

– Мне нужно было с кем-то поговорить, инспектор. Напряженное было время.

– Как вы внушили ему эту идею? Вот если бы с ней случился несчастный случай… Вы рассказали ему, что отправили ей открытку. Боялись, что она использует ее как доказательство ваших отношений? Но, по крайней мере, я ее не подписал. Никто меня по ней не отследит. Мы были очень осторожны. Но о поцелуях на обороте вы не сказали.

Только Клайв разработал более изощренный план, чем вы предполагали. Он был шахматистом. Любил сложные комбинации. И имел не совсем правильное представление о реальности – мой сержант это понял с первой встречи. Ему было недостаточно убить Лили Марш. Нужно было отвести подозрения от вас. У него была своя причина желать смерти Люку Армстронгу, так что его он убил первым. А чтобы укрепить связь с убийством Лили и защитить вас, отправил ему открытку. И вы наверняка знали об этом. Иначе зачем вы солгали, когда я спросила, не отправляли ли вы такую открытку Лили? – Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – Когда же это случилось, доктор Калверт? Когда Клайв признался, что убил Люка и Лили?

Он не ответил.

Вера стукнула кулаком по столу – так сильно, что знала: на следующий день будет синяк.

– Слушайте, вам ничто не грозит. Я не могу вас засудить. Прокурор не даст ход такому делу. Вы достаточно умны, чтобы понимать, как это работает. Но расскажите мне правду. Удовлетворите мое любопытство.

– Пару дней назад в Дипдене заметили сардинскую славку. Мы поехали туда, и я подвез Клайва обратно в город. Тогда он мне и рассказал. Как будто я должен был им гордиться. Я был в ужасе.

– Но не настолько, чтобы поведать нам, что случилось, – вкрадчиво сказала она. – Ведь могла быть еще одна жертва. А вы держали рот на замке. Почему же, доктор Калверт? Извращенная преданность? Или вы боялись, что Клайв обвинит вас в убийствах?

– Я не обязан это слушать, инспектор. Как вы сами сказали, вы не можете меня засудить.

Он встал и вышел в открытую дверь. Вера смотрела, как он прошел через луг и остановился, чтобы послать воздушный поцелуй жене, которая, видимо, все еще наблюдала из окна.

В тот день, в десять часов утра, жена Эшворта родила. Он позвонил в участок во время перерыва, чтобы сказать, что у них родился мальчик. Джек Александр. Почти десять фунтов веса, настоящий богатырь. Вера как раз собиралась уходить домой, чтобы лечь спать, но согласилась встретиться с ним и выпить. Ей было сложно праздновать рождение чужих детей, но она предпочла пропустить пару стаканчиков с Джо, чем возвращаться совершенно трезвой в пустой дом. В итоге она предложила ему заехать к ней домой. Она знала, что не сможет остановиться на паре бокалов, а так, по крайней мере, ей не придется сидеть за рулем. По дороге домой она заехала в супермаркет, купила бутылку шампанского и огромный букет цветов для Сары. Пожалуй, Эшворт оценит красивый жест. Еще она положила в тележку упаковку с готовым индийским блюдом и бутылку виски. Надо же будет как-то заснуть.

Эшворт приехал минут через пять после нее. Она видела из окна кухни, как он выпрыгнул из машины, сонный, но сияющий. Она уже выпила большой стакан скотча. Вера ополоснула стакан и поставила его обратно на поднос, чтобы он этого не понял.

Они сели на улице. В доме был еще больший бардак, чем обычно, и она не хотела, чтобы он это увидел. Его жалости к ней она не вынесет. От недостатка сна слегка кружилась голова. Все время их разговора фоном раздавались крики соседских животных: овец, козла и неизбежного петуха.

– Значит, ты был прав, – сказала она. – Стринджер был психом.

– Но вы знали, что это он, не так ли?

– Я полагала, что это возможно.

– Виду вы не подали.

– Не было доказательств. И я встречала раньше пару таких ребят, как Клайв Стринджер. Одержимые одиночки. Но не все стали серийными убийцами.

– Почему же он превратился в убийцу?

– Он был романтиком, – сказала она. – Он верил в семейное счастье.

– Но это не мотив.

– Для него это было мотивом, – ответила она. – В этом есть странная логика.

Смотря вдаль, она подумала, что очертания холмов сегодня вечером кажутся очень резкими и близкими. Вполне вероятно, что скоро погода изменится.

– Вам придется объяснить.

Джо тоже верил в семейное счастье, даже до того, как сам обзавелся семьей. Но ведь он и вырос в настоящей семье. Она поймала его взгляд. Он смотрел на нее как на полоумную.

– Клайв был сам по себе, – сказала Вера. – Рос без отца. Без друзей. Только мамаша-ведьма, которая пила из него соки. У него были две приемные семьи – Шарпы и орнитологи Питера Калверта. Оба убийства он совершил, чтобы защитить их. Он был очень близок с Томом Шарпом, в детстве присматривал за ним и винил Люка в его смерти. Калверты в его представлении были идеальной парой. Он боготворил Питера и считал себя влюбленным в Фелисити. Он не хотел, чтобы ей было больно из-за измены мужа.