Ирина Комарова - Реквием по соседу

— Зачем? В смысле полы не очень чистые…

— Не важно, — перебил меня Максим. — Посидите на грязных. И без резких движений.

Мы недружно опустились на пол. Сидеть было жестко и неудобно. И я сразу поняла, почему Максим потребовал нас принять такую странную позу. Когда сидишь так, нет никакой возможности достать вооруженного противника резким выпадом… Хотя я, и стоя совсем рядом с ним, ничего не смогла сделать. Точнее, даже не попыталась.

Очень хотелось взять Дениса за руку, но я постеснялась. Глупо, конечно. Может, нас всех сейчас убьют, какая может быть стеснительность? Вот Леська на моем месте… Я осторожно покосилась на подругу. Она нервно натирала запястье правой руки левой ладонью. Тревожная кнопка! Кажется, у меня от волнения вспыхнули щеки. Если Леська говорила правду, если два амбала быстрого реагирования слышат сейчас все, что здесь происходит, и через пару минут ввалятся сюда спасать Леську и нас заодно… А они поняли, что Максим вооружен? Надо бы им как-то намекнуть…

Денис посмотрел на меня и молча взял за руку. Да, так лучше. Я выдохнула и спросила, стараясь, чтобы голос не сильно дрожал:

— Максим, может, ты уберешь пистолет? Поговорим, как цивилизованные люди.

— Пистолет разговору не мешает. Наоборот, делает его более конструктивным.

— А я тебе говорила, Полинка, что этот мутный мент мне не нравится, — сердито заявила Леся. Она перестала терзать запястье и теперь сидела выпрямившись и держа руки по швам. — Надо было его не приваживать к дому, а сразу гнать.

— Положим, ты говорила совсем другое. Что я надежнее, помнишь?

Теперь щеки заалели у Леськи.

— Но как… тебя же не было! Ты ушел!

— И что? Я жучок заложил. Как, по-твоему, я вообще понял, что мне надо вернуться? Задержался послушать ваши разговоры, а в результате услышал про письмо Андрея. Надо же, гаденыш, перехитрил меня все-таки… если бы я не позаботился о прослушке, все могло гораздо неприятнее обернуться.

— Когда? — зачем-то спросила я. Господи, какая разница — когда? Впрочем, время сейчас работает на нас. Пока Максим разговаривает, он не стреляет. И чем дольше идет разговор, тем больше шансов у нас дождаться помощи. — Когда ты поставил жучок?

— В первый же раз, когда я к тебе пришел. Помнишь, вечером? Пока ты в обмороке лежала, у меня достаточно времени было. Извини, Полиночка, ничего личного. Тогда я был уверен, что ты работаешь вместе с Андреем, и мне нужно было быть в курсе всех дел.

— Ну ты и скотина, оказывается! — возмутилась Леська.

— Оскорбление представителя правоохранительных органов, находящегося при исполнении должностных обязанностей, карается по закону, — равнодушно проинформировал ее Максим.

— Это не оскорбление, а оценочное суждение! И ты сейчас не представитель правоохранительных органов при исполнении, а наркоторговец и бандит, покушающийся на нашу жизнь!

— Хорошо говоришь, — похвалил Максим. — Красиво, складно, без запинок… и очень много. Это я имею в виду, что ты слишком болтлива. А ты, — он неожиданно обратился к Денису, — что молчишь? Неужели нечего сказать?

Денис облизнул пересохшие губы и сильнее сжал мою ладонь.

— Девчонок отпусти. Они ведь ничего не знают…

— Угу. То есть мы здесь имеем благородного рыцаря, одну штуку. Меня убей, но девушек не трогай. А ведь это из-за тебя все. Если бы ты сразу сказал мне, что знаешь пароль от почты, я бы сам ее проверил и все остались бы живы-здоровы. Или хотя бы промолчал и ничего им не сказал. А теперь… извините, ребята, но теперь сценарий будет другой. Когда я ушел, чтобы проверить полученные от тебя, Леся, сведения, сюда явился убийца Андрея Селезнева и, угрожая пистолетом, потребовал выдать ему… например, флешку с информацией…

— Какую флешку? Какой убийца? Ты о чем вообще? — Я сорвалась на крик. — Нет у меня никакой флешки!

— Ну надо же было убийце что-то потребовать, если уж он к тебе явился. А какой убийца… думаю, описание Лесиного дяди из Новосибирска вполне подойдет, пусть Ярцев ищет. Так, значит, на чем мы остановились? А, убийца угрожал вам пистолетом, но Полина сумела позвонить мне, и я, разумеется, бросился на помощь. Увы, я опоздал, убийца успел сделать свое черное дело… Осталось только определиться с количеством жертв — погибли все трое или… Полина, ты выйдешь за меня замуж?

— Что? — Я не поверила своим ушам. — Ты с ума сошел?

— Соглашайся! — Денис явно соображал быстрее меня. — Это единственный шанс для тебя.

— Ты с ума сошел? — Я дико взглянула него.

— Нет никаких шансов, — нервно возразила Леська. — Он все равно ее прикончит, просто не сразу.

— Вот только не надо из меня маньяка-душегуба делать, — обиделся Максим. — Можно подумать, мне доставляет удовольствие людей убивать…

— В мыслях ничего такого не было! — съязвила Леська. — Ясно, что ты испытываешь невыносимые моральные страдания.

— При чем здесь моральные страдания? Разумеется, я ничего такого не испытываю, но и удовольствия это мне не доставляет. Я просто делаю то, что необходимо, для собственной безопасности. Доверять вам я не могу, значит, единственный способ — это заставить вас замолчать. Так что, Полина, ты выходишь за меня?

— Но… зачем?

— Слушай, я понимаю, ситуация не совсем рядовая, но ты все-таки постарайся не тормозить так. Ты удивительная девушка, я в тебя влюбился, у нас будет семья, дети… совершенно естественный процесс.

Дети? От Максима? Меня замутило. А он продолжал спокойно:

— Конечно, в любом другом случае я бы дал тебе время подумать, да и сам не торопился бы, но сейчас ситуация требует быстрых решений. Потому что, если ты согласна… извини, Полиночка, но мне нужна какая-то страховка. Я должен быть уверен, что ты никогда не пойдешь в полицию доносить на меня. И такой страховкой может быть только одно — твое сейчас добровольное участие.

А вот теперь я не могла издать ни звука, только шевелила губами. Добровольное участие — в чем? Что он имеет в виду?

— Да-да, тебе сейчас придется взять у меня пистолет и убить Дениса и Лесю. Пистолет с твоими отпечатками пальцев я сохраню, так что, если когда-нибудь ты соберешься на меня донести, следующим пунктом программы будет твой арест по обвинению в убийстве.

Голос наконец вернулся.

— Ты с ума сошел!

— Послушай, Полиночка, для дипломированного филолога у тебя поразительно скудный словарный запас. Училась бы у подруги… тебе ведь есть что сказать, правда, Леся? — Максим улыбнулся и подмигнул ей. — Ну-ка, выдай!

— Мать твою ети, раз по девяти, — послушно отозвалась Леська. И с энтузиазмом продолжила: — Бабку в спину, деда в плешь, а тебя…

Это было начало малого Петровского загиба. Его Леська тарабанила без запинки. Большой она тоже пыталась выучить, но не смогла — сбивалась после десятого пассажа.