Наталья Солнцева - Кольцо Гекаты

Господи! У Лены до сих пор стояла перед глазами мертвая Галина, полулежащая на заднем сидении, залитая кровью.

– У вашего супруга был нож? – спрашивали ее незнакомые люди, которые что-то записывали в свои бумаги.

– Не знаю… Может, и был. У него в гараже хранилось много разных вещей. В квартире я такого ножа не видела.

Господин Яковлев был в командировке и о смерти жены узнал не сразу. Он приехал в Петербург, как только ему позвонили и сообщили печальную новость. Несколько дней Лена ничего о нем не слышала. Никитского арестовали, и она осталась в квартире одна. Страшная, недобрая пустота обступила ее со всех сторон. По темным углам прятались тени, наводившие жуть.

Игорь Семенович позвонил ей через неделю, безжизненным, ровным голосом назначил свидание, вечером, в садике на Фонтанке, где они иногда гуляли вдали от людских глаз.

– Нас пока не должны видеть вместе, – строго сказал он.

Лена согласилась. Они и раньше скрывали свои отношения. «Еще тело жены не остыло, а он уже с другой!» – так будут говорить люди. Лишние сплетни не нужны ни ей, ни Игорю.

– Мне страшно! – призналась Лена, когда они шли вдоль заросших плющом стен в темноту сада.

– По-моему, они оба заслужили это.

Лена молчала. Ей вдруг стало холодно. На затянутом тучами небе мрачно светилось пятно луны.

– Я такого не хотела… – прошептала она. – Дмитрий бесил меня, но теперь я понимаю, что случившееся слишком ужасно, даже для него.

Глаза Игоря Семеновича блеснули в темноте. Он крепко взял ее за локоть – так крепко, что Лена вскрикнула.

– Тише! – сказал он, оглядываясь. – Нас могут услышать.

После этой прогулки страхи Лены усилились. Она не могла спать по ночам и долго лежала в темноте, прислушиваясь к каждому скрипу и шороху. То ей казалось, что кто-то пытается открыть дверь, то, теряя различие между сном и явью, она в ужасе вскакивала, включала свет и начинала обходить квартиру, заглядывая под кровати и в шкафы.

В одну из таких ночей Лене приснились Яковлев и его покойная жена. Галина что-то горячо и сбивчиво объясняла ему, а он оттолкнул ее, грубо, жестко, и направился к Лене, раскрыв руки для объятия… Она проснулась, пытаясь понять, чем этот сон пугал ее.

– Это вы? – удивилась Людмила Станиславовна, открывая двери.

– Я, – улыбнулся Фарид. – Пришел извиниться.

– За что? – Она посторонилась, приглашая его войти. – Входите. Я как раз чай пью.

На кухне царил желтоватый полумрак, пахло корицей и яблоками.

– Вы любите печеные яблоки? – спросил Фарид.

– Иногда. – Она открыла духовку, достала несколько лопнувших от жара плодов, начиненных рисом, корицей и вареньем, положила их на блюдо. – А сверху это надо поливать заварным кремом. Хотите попробовать?

– Наверное, хочу.

Они ели яблоки с кремом и молчали. Потом Людмила Станиславовна спросила:

– Эта смуглая девушка, которая напала на меня в кафе, она кто? Ваша невеста?

– Кора? Нет…

– А кто она вам?

– Теперь никто.

– Вы уверены? – Авдеева улыбнулась. – Мужчины так часто ошибаются на этот счет.

– Пора ошибок, как и пора юности, проходит! – торжественно произнес господин Гордеев. – И наступает…

– Вечная весна! – закончила за него Людмила Станиславовна, сдерживая смех.

– Не любите вы мужчин.

– Вовсе нет. Это они меня не любят!

Фарид с удовольствием сидел на кухне, пил чай и рассматривал эту женщину, судя по всему, прожившую непростую жизнь. Он решил, что сделает ее счастливой, во что бы то ни стало. А она закрывалась от него щитом насмешек и недоверия. Но Людмила нравилась ему все больше и больше.

– Скажите честно, Фарид, зачем вы пригласили меня в кафе, теперь вот пришли в гости? Может быть, вы за мной ухаживаете? Так это ни к чему. Раньше мне этого хотелось, не скрою, а сейчас… перегорело все. В любом случае, я вам не подхожу. Почему вы не хотите любить свою смуглую красавицу? Кажется, она вас ревнует.

– Мне хорошо с вами, Людмила.

– Это пройдет! – убежденно сказала она. – И очень скоро. Вы были женаты?

Гордеев покачал головой.

– Вот видите. А я прожила с мужем много лет. Ему тоже было хорошо со мной… около года.

– А потом?

– Спали в разных комнатах и едва терпели друг друга. Я больше не желаю слышать ни о какой любви. Пусть она остается прекрасным и недосягаемым миражом.

– Странно… Я хочу любить вас, а вы…

– Что вы сказали? – перебила его Людмила Станиславовна. – Вы хотите меня любить? Ну, вы и шутник, Фарид, право слово! Вы же меня совсем не знаете. От мужчин я больше ничего не хочу в этой жизни. С меня хватит лжи и притворства!

– Люди разные, – возразил Фарид. – Я предлагаю вам не любовь, а пока только дружбу. Любви я не обучен и надеюсь постигать эту божественную науку вместе с вами. Ну как, согласны?

– Как вы себе это представляете? – Людмила Станиславовна устало вздохнула. – Не знаю, сколько вам лет, но я старше вас. Дело даже не в возрасте, а в том, как я ощущаю себя. Мне заранее известно все, что вы можете мне предложить… И почти ничто из этого меня не привлекает настолько, чтобы я променяла свою свободу на сомнительные обязательства и снова ввязалась в старую игру. Ну не умею я быть любимой женщиной! Вы понимаете? Не умею!

– Давайте попробуем. Вам ничто не помешает отказаться завтра, через неделю, через месяц. И обязательств я от вас никаких не требую. Только не отказывайтесь сейчас! Я предоставлю вам возможность изучить меня, вы можете проверять мои чувства сколько угодно. Наверное, я не безупречен и буду совершать ошибки. Но я готов исправлять их, вместе с вами! Я хочу… счастья. Почему-то мне кажется, что вы – именно та женщина, которая может мне его дать. Не знаю, откуда такая уверенность, но она есть.

– У вас же были любовницы! И моложе, и красивее… и не такие побитые жизнью. – Госпожа Авдеева горько усмехнулась. – Зачем вам связываться с усталой, разочарованной женщиной? Возиться с ней, убеждать в чем-то, доказывать, какой вы хороший, надежный? Вы еще не были женаты… У вас все впереди.

– За одного битого двух небитых дают, Людмила Станиславовна. И позвольте мне самому решать, кому уделять внимание и на кого тратить время и силы. Я далеко не мальчик, поверьте, и наивности у меня еще меньше, чем у вас. Половина жизни прошла, прежде чем я понял, чего мне стоит добиваться и чего я на самом деле хочу. Теперь никто не сможет убедить меня свернуть с дороги. Даже вы.

Авдеева долго молчала. За окном совсем стемнело, и вдруг раздался громкий частый стук по подоконнику, по стеклу…

– Дождь пошел… – мечтательно сказала она. – Слышите? Ливень! Как хорошо… Давайте откроем окно.

Фарид распахнул окно во двор, и через него ворвались шум ливня и свежий запах мокрой земли, листьев; крупные капли залетали в уютное тепло кухни.