Александр Фишман - Мертвые головы

— Слишком много краски на портрете, как у ирокеза, — прокомментировал Мишаня. — Я таких не люблю.

— А вон те девахи вроде ничего, — кивнул Витяша в сторону одного из столиков, за которым сидели двое лощеных мужчин, лысоватый брюнет и шатен, оба лет тридцати пяти, похожие на банковских клерков. — С ними можно познакомиться.

— Еще не вечер. Посмотрим по ходу пьесы. Может, и познакомимся.

— Конечно. Так, надо бы еще что-нибудь заказать, как ты считаешь?

— Только не коктейль. Бурда какая-то, зря я тебя послушал..

— А мне нравится. Я бы еще такой выпил, с твоего позволения.

— А я возьму себе пивка. И водочки немножко. Грамм сто.

— Только не больше, а то знаю я тебя! Зальешь глаза и будешь никакой!

— Ладно, не дергайся. Пойду принесу.

— Зачем ходить? Позови официанта, вон он стоит, скучает.

— Нет, разомнусь немного. Закуску какую-нибудь заказать?

— Возьми фисташки. Ну, себе что хочешь к пиву. Рыбки там…

— А посущественней?

— Ты что не наелся? Мне ничего не надо, я достаточно сыт.

— Ну, тогда и мне не надо.

Мишаня встал из-за стола и пошел к стойке. Головы большинства посетителей дружно повернулись в его сторону.

Он уже сделал заказ и ждал, пока бармен приготовит напитки, когда входная дверь распахнулась и в "Менестрель" ввалилась довольно шумная компания.

Их было четверо. Наглых и уже поддатых. Несмотря на настойчивые увещевания гардеробщика, они отказались раздеться и были теперь все в почти одинаковых кожаных куртках, а один еще и в перчатках, хотя погода стояла довольно теплая.

— Ну-ка, нацеди нам пивка! — обращаясь к бармену, развязным тоном бросил один из вошедших. — Да побыстрее, трубы горят!

Один из парней, могучего телосложения и самый пьяный, сел на высокий стул за стойку бара, положив на нее внушительные кулаки и уставился угрюмым взглядом в зеркальную витрину. Остальные остались стоять. Тот, что в перчатках, внимательно осмотрел присутствующих и, что-то поняв, хмыкнул.

— Мужики, куда это вы меня притащили?

— А что? — глянул на него через плечо тот, что сделал заказ.

— Да вы гляньте, здесь одни педики собрались! Гадом буду!

Двое последовали его примеру и принялись рассматривать публику. Третий продолжал мрачно разглядывать себя в зеркале.

— А и точно, — подал голос один из парней. — Слышь, зема, — обернулся он к бармену, — здесь чо, в натуре одни гомики?

Бармен как-то неопределенно дернул головой, как будто у него внезапно прострелило шею. В зале, где еще пять минут назад царили приязнь и умиротворение, повисла гнетущая атмосфера. Посетители прятали глаза, старательно пытаясь не встретиться взглядами с "гостями заведения".

— Нет, ну надо же, откуда они только все повылезали!

— Гля, вон те как бабы вырядились! Серый, ты чо, специально меня сюда приволок?

— Не, откуда я знал… С виду кабак и кабак. Ты же сам сказал: давай зайдем…

— Да я-то не местный.

— А я чо, по кабакам хожу, что ли!

— Ладно, плевать — вмешался третий, — хлебнем пивка и попылим дальше. Эй, халдей, ну скоро ты там? Давай, шевели булками!

— Что-что, а это они умеют! — сострил тот, что в перчатках.

Его друзья рассмеялись. Когда их смех затих, вдруг захохотал четвертый, неожиданно громко и как-то зловеще.

— Держись, братан, — хлопнул его по спине один из приятелей. — А то мы тебе больше не нальем. Как ты? Все нормально?

— Я еще всех вас понесу… — тщательно выговаривая слова, как это свойственно пьяным, ответил тот. — Сынки…

— Ну и нормально. Щас, пивка хлопнем и пойдем дальше.

Мишаня принялся собирать свои кружки и стаканы. Одни из парней ухватил взглядом татуировку на его запястье.

— Браток, а ты-то что здесь делаешь? — спросил он.

— Да вот, решил посидеть. С пивком, — спокойно ответил Мишаня.

— Да здесь же одни петухи собрались!

— Ну и что, они не кусаются.

Мишаня собрался идти за свой столик, но парень придержал его.

— Ты в натуре в десанте служил, или так наколол?

— Такие вещи так не колят. Отдельная бригада ВДВ, разведрота.

— Ты что, из этих? — нехорошо прищурился тот, что в перчатках.

— Ребята, отдыхайте, я же вас не трогаю. Давайте по хорошему…

— Ах ты козел! Войска позоришь!

Один из парней толкнул Мишаню, так что он пролил пиво. Мишаня поставил кружки и стаканы на стойку и отряхнул мокрые руки.

— Да какие войска, — ровным голосом произнес он и, глядя в зеркало за спиной бармена, оценил обстановку. Парни здоровые, под стать ему, и настроены весьма агрессивно. Четвертый, хоть и сидит безучастно, но может оказаться наиболее опасным, это чувствовалось. Посетители уткнулись в свои чашки и рассчитывать на кого-то из них бесполезно, один Витяша открыто наблюдает за происходящим, но в таком деле толку от него нуль. Ага, вон охранник наконец-то нарисовался. Держится в стороне, но взгляд пристальный и вид решительный… — Сегодня же не второе августа. Будет день десантуры, тогда и попоем песни.

— У нас с тобой разные песни, коз-зел! — процедил сквозь зубы один из парней.

— Ну и ладно, — повернулся к ним лицом Мишаня. — А теперь бы я хотел сесть за свой столик и допить то, что осталось от моего пива. Вы не против? — спросил он, и когда тот, что в перчатках, изобразил на лице величайшее презрение, явно намереваясь бросить в его адрес что-то уничижительное, мягким тоном добавил: — Пидоры…

— Ш-што ты сказал?!..

Они были просто ошеломлены такой наглостью. Но ошеломление это длилось недолго, ровно столько, сколько понадобилось Мишане, чтобы, поймав взгляд охранника, кивнуть ему на здоровяка, сидящего за стойкой: мол, это твой.

А потом он начал их месить. Не бить, не лупить — именно месить.

Они падали от его ударов, пинков и бросков, вскакивали и вновь кидались на него, вставали в стойки и пытались применить боевые приемы, которым когда-то обучались и которые не раз применяли на практике. Но все было тщетно. Он их месил.

Лицо здоровяка, сидящего за стойкой, с первых же ударов приняло осмысленное и жесткое выражение. Он повернулся на стуле и уже хотел вступить в бой, когда подскочивший сзади охранник ударил его небольшой карманной дубинкой по затылку. Видимо, он прекрасно знал, куда и как ударить, потому что здоровяк, не издав ни звука, словно куль осел под стойку и затих.

Охранник с дубинкой наготове шагнул к дерущимся. Этакий коренастый крепыш, он готов был в любой момент вмешаться в происходящее. В "Менестреле" платили больше, чем в обычных питейных заведениях, и он дорожил своим местом. По вечерам здесь дежурили трое охранников, но днем, считали, что достаточно и одного. Конечно, в одиночку против четверых он бы не потянул, потому он и не пытался сразу же выставить наглецов, как они того заслужили, а милицию вызывать вроде бы было и не из-за чего. Теперь же, с такой поддержкой — другое дело…