Екатерина Глубокова - Вчера и завтра

Ему удалось зацепиться рукой за кресло, но это все было напрасно, потому что когда он упал на колени, глаза у него уже были мертвые. Ники растянулся на светлом ковре, который немедленно стал менять цвет.

— бессмысленно запульсировали в голове знакомые строчки.

— Ники! — Закричала Инесса. — Ники! Нет!

— Даша, — хрипло сказал Березин, не отвлекаясь на вопли поверженной убийцы, — достань у меня из кармана наручники, пожалуйста.

Время хлестнуло по лицу, словно сорвавшаяся резина, и снова пошло с нормальной скоростью.

— Ники! — рыдала Инесса, пытаясь вырваться из захвата Романа, несмотря на приставленный к виску пистолет. Голова Николая была повернута к ней, глаза смотрели удивленно и немного обиженно. Колючий…

— Даша! — окрик Роман вывел Дарью из ступора. Не выпуская пистолета, она подошла к Березину, зашарила у него в кармане и извлекла сияющие наручники. Все краски были слишком яркими, голова кружилась. Не упасть бы в обморок…

Роман перевернул Инессу и защелкнул у нее на запястьях наручники. Несси продолжала плакать.

— Ну, вот и все, — по-прежнему хрипло сказал Березин.

— Вот и все, — повторил Роман и встал, покачнувшись.

Все вокруг было в крови — кровью забрызгана светлая мебель, ковер разве что не чавкал, напитавшись кровью, и руки Романа были измазаны. Даша смотрела на это буйство красок, покачивая головой и мало что понимая. Ники убит. Несси лежит на полу, невнятно поскуливая. Из разбитого окна дует. Полчаса назад все было хорошо. Полчаса назад еще можно было повернуть обратно…

— Даша. — Руки Романа снова легли ей на плечи, придавили к земле. — Даша, посмотри на меня.

Она с усилием подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Я тебя люблю. Слышишь?

— Да. — Она все слышала, но не понимала. Ники снова умер. Снова. И это, Господи, это — хорошо !

Почему же тогда так паршиво?

— Ты ни в чем не виновата. Понимаешь? Ни в чем.

— Да. — Дарья снова опустила голову — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Инесса, извиваясь, придвинулась к мертвому Николаю и положила ему голову на плечо. Дико. Дико и неправильно. Эта женщина не должна уметь любить.

— Мы должны вызвать милицию. — Роман говорил — будто камни ронял. Даша почти его не слышала. Она ушла в свой, звонкий новый мир, в котором огненной вязью по небу значилось: «Все люди — лжецы». Ники мертв. Снова довериться кому-нибудь? Никогда. Надо вызвать милицию? Да, конечно, надо. Формальности.

— Я сейчас позвоню, — Даша оглянулась в поисках сумочки, та валялась на ковре. Дарья пошла к ней и шла долго-долго, наконец, дошла, наклонилась, подняла, достала телефон. — Ах, черт, батарейка разрядилась. — Она повернулась к Роману. Тот сел в кресло, положил на колени пистолет. Выглядел он странно: волосы прилипли ко лбу, бледный какой-то. Вдруг ответ на вопрос «Куда делать первая пуля?» стал очень актуальным. Очень. И звонкий новый мир исчез — Дарья понадеялась, что навсегда. Вместо него навалилась способность соображать.

— Березин, ты ранен?!

— Пустяки, зацепило. — Он протянул ей свой мобильник. — Держи. Звони.

— Я вас все равно убью, — прорыдала Инесса. — Убью, гады, сволочи… — Из уст госпожи Поздняковой полилась такая отборная брань, что даже Роман, который много слыхал на своем веку, и тот поморщился. Впрочем, возможно, морщился он не от брани, а от боли.

Даша набрала 112.

Как ни странно, местная милиция оказалась оперативной: спустя десять минут за оградой завыли сирены. Даша вышла навстречу милиционерам и докторам и провела их в дом. В просторной гостиной сразу стало очень тесно. Дарья как-то выжила в первые пять минут, отвечая на шквал вопросов. Видимо, отвечала неплохо: Инессу немедленно увели, около Романа суетилась вся бригада, а Николая обводили мелом. Серьезный пожилой милиционер, представившийся Аркадием Ивановичем Стряпиным, задавал исключительно умные вопросы. Даша отвечала, но постоянно вытягивала шею, чтобы узнать, что там с Романом. Березин не шевелился — то ли был без сознания, то ли ему просто не давали двинуться. Дарья отбилась от милиционера, пообещав ему все, что он пожелает, но позже. И вовремя: в гостиную уже втащили носилки.

— Ранение в живот, пуля прошла навылет, — объяснил Даше симпатичный врач. — Жизненно важные органы, кажется, не задеты, но имеется внутреннее кровотечение, необходима немедленная госпитализация.

— Я поеду с ним!

— Кто же спорит, — буркнул доктор.

Роман был в сознании, но бледен как полотно. На заострившемся лице лихорадочно блестели глаза.

— Даша, ты только не волнуйся.

— Это ты не волнуйся.

— Я волнуюсь, потому что ты волнуешься.

Даша не удержалась от улыбки:

— Какая ты сложная натура, Роман Березин, это что-то!

— Позвони Соколову, его номер есть в памяти моего телефона.

— Хорошо, я все сделаю.

— Куда будем везти? — осведомился врач. — Тут есть областная больница, а есть частная. До Склифа, боюсь, не дотянем.

— В частную, разумеется, — автоматически ответила Даша. — Гори она синим пламенем, бесплатная медицина. — Тут до нее дошел смысл последней фразы, и Дарья ахнула. — Как не дотянем?!

— А вот так! — буркнул врач и отошел. Даша запоздало сообразила, что не следовало разбрасываться уничижительными фразами насчет бесплатной медицины. Ничего, переживет.

Романа вытащили из гостиной. Прежде чем уйти, Даша бросила последний взгляд на комнату. Ники уже обвели мелом, как могли, и теперь фотограф делал снимки. Вспышка… щелчок… вспышка… щелчок… Темные волосы Ники были мокрыми от натекшей крови. И оказалось, что крови этой не так много — небольшая лужица на ковре, и всего несколько капель на креслах. У страха глаза велики, вспомнила Даша народную мудрость. Что-то сегодня день состоит сплошь из прописных истин. Вспышка… щелчок… «Все грехи смыты смертью, Николай. Теперь пусть тебя судит Бог».

Клиника оказалась недалеко. Там Романа сразу увезли в операционную, за двери из мутного пластика, и Даша обессилено опустилась на ближайший стул. Рядом стоял журнальный столик, а над ним висел календарь, показавшийся Дарье смутно знакомым. Ах да. Точно такой же она рассматривала летом в морге, пока Инесса ходила опознавать Ники. Жизнь сделала полный оборот и вернулась к исходной точке. Даже смешно немного.

Прежде всего, Дарья позвонила Соколову и умудрилась изложить новости буквально одной фразой. Игнат бросил: «Сейчас приеду», — и отключился. Потом настал черед Саши узнать о произошедшем. Подруга тоже была предельно лаконична и пообещала прибыть как можно скорее.

Сидеть и ждать просто так Даша не могла, поэтому отправилась в туалет, умылась и долго оттирала с мылом руки. Она сожалела, что нет возможности принять душ: наверняка в клинике можно попросить о такой услуге, но на это не было времени. Даше хотелось очень, очень долго стоять под горячими струями воды, чтобы смыть с себя всю грязь, которая, казалось, на нее налипла. Просто тонны грязи. Так и казалось, что сейчас начнет отваливаться комьями. Но пришлось ограничиться мытьем рук и вернуться в коридор — ждать.