Джонатан Литэм - Сиротский Бруклин

– Садись. – Наклонившись, он открыл дверцу со стороны пассажира.

На улице не было ни души. Я подумал было о бегстве, но, как всегда, передо мной встал вопрос о том, куда бежать.

– Садись же в машину, шут.

Я обошел «понтиак», сел на переднее сиденье для пассажира, а потом с несчастным видом протянул к нему руку и погладил Тони по плечу, оставив на его пиджаке след пыли. Тони замахнулся и ударил меня по голове.

– Они солгали мне, – сказал я, уворачиваясь от удара.

– Я сейчас разрыдаюсь от ужаса. Конечно, солгали. Ты что же, только что на свет появился?

– Барнамумсвет , – пробормотал я.

– Какая именно ложь так потрясла тебя, Барнасвет?

– Это ведь они предупредили тебя о том, что я иду к ним, так? Они подставили меня. Это была ловушка.

– Черт возьми, а чего же ты ждал?

– Не твое дело!

– Вообразил себя умником, – заговорил Тони полным презрения голосом. – Майком, твою мать, Хаммером! [9]Ты как трудный ребенок в семье, Лайнел! – Он снова ударил меня по голове. – Да еще с придурью.

Район, где я вырос и который считал родным, впервые показался мне ночным кошмаром в тот яркий солнечный день, когда я вышел из дома Матрикарди и Рокафорте на Дегроу-стрит: я чувствовал себя чужим, отторгнутым от окружающего мира. Обычно я наслаждался задиристым характером Бруклина, его долгой памятью, уважением к традициям. Но сейчас мне захотелось, чтобы привычные дома лежали в развалинах, а на их месте выросли небоскребы или многоквартирные кондоминиумы. Мне хотелось исчезнуть в медленном манхэттенском танце вечного обновления. Пусть Фрэнк умер, пусть его парни исчезнут, расстанутся. Мне хотелось лишь, чтобы Тони отстал от меня.

– Ты знал, что я взял себе пейджер Фрэнка, – сказал я робко, догадавшись, в чем дело.

– Нет, просто у тех старых парней, от которых ты только что вышел, зрение что рентген. Как у Супермена, – проговорил Тони. – Да ни черта они не знают, если я не сообщу им, Лайнел. Вам надо найти новое применение своим способностям, мистер Шерлок Холмс.

Я был достаточно хорошо знаком с проявлениями воинственного настроения Тони: сейчас он должен некоторое время пошуметь, так что лучше ему не противоречить. А я положил руки на крышку бардачка, расположенную под ветровым стеклом, смахнул оттуда крошки и пыль и стал стучать пальцами по пластиковой поверхности. Потом я принялся ковырять уголок стекла большим пальцем. Посещение гостиной матери Матрикарди вызвало у меня тик, связанный с пылью.

– Ты идиот, ты шут! – бушевал Тони.

– Звякнимнедважды!

– Счас я тебе звякну, мало не покажется!

Тони замахнулся на меня, и я весь сжался, спрятал голову в плечи, как боксер, уклоняющийся от ударов. Поскольку моя голова оказалась рядом с ним, я лизнул его костюм, пытаясь стереть языком пыльную полоску, оставленную моим пальцем. Тони с отвращением оттолкнул меня, как делал когда-то давным-давно в «Сент-Винсенте».

– Ну хорошо, Лайнел, – кивнул он. – Ты все-таки полупедик. Ты убедил меня.

Я промолчал – немалое достижение. Тони вздохнул и положил руки на руль. Похоже, он сдерживал желание отколотить меня. Я покосился на него и увидел, что ткань его пиджака уже почти впитала мою слюну.

– Итак, что же они тебе сказали? – поинтересовался он.

– Кто? Клиенты?

– Конечно, Клиенты! – резким тоном отозвался Тони. – Матрикарди и Рокафорте. Фрэнк мертв, Лайнел. Не думаю, что он перевернется в гробу, если ты вслух произнесешь их имена.

– Фортекарди , – прошептал я, а потом украдкой обернулся на их особняк. – Твоюматьарди!

– Довольно! – рявкнул Тони. – Так что же они тебе сказали?

– То же самое, что… Швейман! Царбам! Бамшей! …то же самое, что мне сказал швейцар: «Держись подальше от этого дела». – Речевые тики одолевали меня. Теперь у меня не было причин сдерживаться из последних сил, и я дал им волю. С Тони я все еще чувствовал себя вольготно – хотя бы в этом отношении.

– Какой еще швейцар?

– Швейцары, а не швейцар, – уточнил я. – Целая толпа швейцаров.

– Где?

Однако по глазам Тони я понял, что он и так отлично знает, где именно следует искать тех швейцаров. Он лишь хотел узнать, что именно мне известно. И еще Тони явно охватила паника.

– На Парк-авеню, 1030, – ответил я. – … Паркдесять! Аведесять!

Он с силой сжал руль. Вместо того чтобы смотреть на меня, Тони устремил взгляд куда-то вдаль.

– Ты был там?

– Меня привел туда один след…

– Прямо отвечай на мой вопрос! Ты там был?!

– Конечно.

– И кого ты там видел?

– Множество швейцаров.

– Ты говорил об этом с Матрикарди и Рокафорте? Скажи мне, что ты этого не делал, ты, чертов болтун!

– Они говорили, а я слушал.

– Ну да, это похоже на правду, – вздохнул Тони. – Дьявол!

Как ни странно, мне захотелось разубедить Тони. Он и Клиенты вернули меня в Бруклин, захватили в моей собственной машине, но что-то вроде чувства сиротского братства работало против моей клаустрофобии. Да, Тони пугал меня, но куда больше меня пугали Клиенты. А теперь я понял, что и Тони боится их по-прежнему. Если они и делали вместе дела, Тони пока не был равноправным партнером.

В машине было холодно, но он весь взмок от пота.

– А теперь постарайся ответить мне серьезно, Лайнел, – попросил он. – Они знают о здании?

– Я всегда серьезен. В этом трагизм моей жизни.

– Отвечай мне, Шут!

– Любоездание! Никакоездание! Никто и слова не сказал о каком-то здании. – Я потянулся к воротнику Тони, чтобы расправить его, но он оттолкнул мои руки.

– Ты пробыл там довольно долго, – проговорил Тони, по-прежнему глядя вдаль. – И не пытайся отвязаться от меня, Лайнел! О чем вы говорили?

– Они хотят, чтобы я нашел Джулию, – ответил я, спрашивая себя, стоило ли упоминать имя вдовы Фрэнка. – Они считают, ей что-то может быть известно.

Тони вытащил из-под сиденья пистолет и направил его дуло прямо на меня.

Подумать только, я вернулся в Бруклин, подозревая Тони в том, что он сотрудничает с Клиентами, а теперь – ну что за ирония! – Тони заподозрил меня в том же. Ну, с этим мы сейчас разберемся. У Матрикарди и Рокафорте не было причин дурачить меня. Если бы они доверяли Тони, то не посадили бы ждать меня около их дома. Если бы они ему доверяли, он бы прятался в самом особняке, где-нибудь за пресловутой занавеской, и подслушивал весь разговор.

Надо отдать Клиентам должное. Они сумели обвести нас обоих вокруг пальца.

С другой стороны, у Тони от Клиентов была тайна: здание на Парк-авеню. И, несмотря на его страхи, они пока еще не узнали о ней. Так что выходит, что ни у одного члена нашего четырехугольного союза не было монополии на информацию. Тони знал что-то такое, чего не знали они. Мне было известно нечто такое, чего не знал Тони, не так ли? Во всяком случае, я на это надеялся. И еще Джулия: она знала нечто, не известное ни Тони, ни Клиентам, но, возможно, у нее была другая, общая с Тони тайна, и он не хотел, чтобы их секрет дошел до ушей Клиентов. Джулия, Джулия, Джулия… Мне было необходимо вытрясти из нее информацию, и вовсе не потому, что того же от меня требовали Матрикарди и Рокафорте.