Наталия Антонова - Зимняя месть [litres]

– Мне тоже, – сказала Мирослава.

Сначала они поговорили о прелестях дачной жизни, и детективы признались, что живут в коттеджном посёлке.

– А как же вы добираетесь на работу? – поинтересовался Павловский.

– Мы частные детективы.

– Так вот оно что, – Павловский хлопнул себя по лбу, – а я сразу и не въехал, думал, вы из полиции.

– Максим, – попросила Мирослава, – если можно, то расскажите нам о своей соседке.

– О Янине?

– О ней.

– Да тут, собственно, и рассказывать нечего. В детстве мы были близки, играли вместе, на речку бегали, в лес по грибы, на луг за щавелем. Её бабушка варила из него зелёные щи и пекла пироги такие вкусные, что ум можно было отъесть! – От приятных воспоминаний Павловский разрумянился, глаза его затуманились.

– А потом вы часто встречались? – вернула его к действительности Мирослава.

– В юности не так чтобы, – вздохнул он, – оба учились, потом я, осёл, женился.

– Почему осёл? – улыбнулась Мирослава.

– Потому, что ей нужна была только моя прописка, и шерсть она с меня стригла, пока я не опомнился. Еле-еле развязался с ней. Не поверите, до сих пор раны зализываю.

– Мы вам сочувствуем. А Янина не была замужем?

– Нет, – покачал головой Павловский, – как говорится, и умница, и красавица, а в личной жизни не везло. Хорошо, что у неё теперь есть Аркадий. Вот такой мужик! – Максим поднял большой палец.

– Убитая девушка никогда прежде не приезжала в гости к Янине?

– Никогда, – помотал головой Максим.

– А другие подружки к ней приезжали?

– Приезжали и подружки, и коллеги с работы. Я почти всех их знаю.

– Странно, что эта девушка никому в посёлке не знакома.

– Что же тут странного? – удивился Павловский. – Лично я думаю, что её сюда потому и привезли, что её здесь никто не знает. Это же вообще чистая случайность, что её здесь так быстро обнаружили.

– Почему случайность?

– Потому, что Янина могла не приехать сюда до лета. Я уверен, что преступник именно на это и рассчитывал.

– Возможно, вы правы. А вы не знаете, у Янины не было врагов?

– У Янины враги? Да вы, должно быть, шутите! – рассмеялся Павловский.

– Может быть, она с кем-то ссорилась?

– Ни с кем она не ссорилась. У неё вообще бесконфликтный характер. Да и вообще, это нелепо, подбрасывать труп из желания насолить. Согласитесь!

– Соглашаюсь, – улыбнулась Мирослава.

Павловский оказался таким радушным хозяином, что они еле-еле вырвались от него. На обратном пути возле моста Морис снова остановил машину и выбрался из салона.

– Ты куда? – крикнула она удивлённо.

– Сейчас приду.

Пришёл он вовсе не сейчас, а минут через двадцать. В его руках был объёмистый мешок с рыбой.

– И что ты собираешься делать с этим добром? – спросила Мирослава.

– Готовить, вестимо.

– Из этих костлявых рыбок, покрытых чешуёй? – сморщила она нос.

– Я ещё посмотрю, как вы будете уплетать за обе щёки то, что я из этого приготовлю.

– Ну-ну.

Однако Морис оказался прав. И первым его труды оценил Дон, который начал вертеться возле его ног сразу, как от кастрюли пошёл рыбный аромат. Чуть позже уху из краснопёрки ели детективы. Мирослава и правда ела с большим аппетитом, а Морис прятал улыбку в уголках рта. Для Дона очищали рыбу от костей в четыре руки, а кот смотрел на них влюблёнными глазами и благодарно сопел.

Вечером на следующий день пришла очередь наслаждаться блюдом из речной рыбы Наполеонову.

Миндаугас приготовил заливное из судаков. И у Шуры только за ушами трещало.

– А нельзя ли добавки? – попросил он.

– Конечно, Шура, – сказал Морис.

– А ты не лопнешь? – поинтересовалась Мирослава.

– У, ехидна, – беззлобно протянул Наполеонов.

Волгина подошла поближе и погладила друга детства по светлым волосам с рыжеватым отливом.

– Ешь, Шурочка, ешь. Если что, мы тебя зашьём.

Она подхватила кота и, опустив его на диван, присела рядом. Вскоре парни услышали шелест переворачиваемых страниц.

– Что там у неё? – спросил Шура.

– Шотландские баллады, – тихо ответил Миндаугас.

– А! Ей бы только читать или стрелять.

Морис улыбнулся.

– Зря ты улыбаешься, ужас какая бесхозяйственная! Я ей как-то говорю: давай сварим борщ, а она мне – вот ещё!

– И когда это было?

– Давно! Тебя ещё не было!

– В смысле?

– В том смысле, что ты неизвестно где был в ту пору.

– Значит, борщ она варить отказалась?

– Категорически! Пришлось нам самим варить.

– Кому вам? – удивился Морис.

– Мне и Витьке.

– Витьке?

– Ну да, тогда он ещё учился, как и мы со Славой.

– Понятно. И как борщ, удался?

– Ну, ещё бы! – зажмурил Шура глаза. – Витьку же бабушка научила борщ варить. Он почти каждое лето хоть на месяц, да ездил к ней в Полтаву.

– Разве Мирослава украинка?

– Славка нет, а Витька наполовину. Мать его, тётя Зая, ты её знаешь, сестра Виктории и тётка Мирославы. А отец с Украины, Богдан Романенко.

– А где он сейчас?

– Погиб в одной из горячих точек. И Витька по его следам пошёл. Сколько мать слёз пролила. – Шура вздохнул.

– Перестаньте сплетничать, – сказала Мирослава, – я всё слышу!

– Мы не сплетничаем, – сказал Наполеонов, – просто я ввожу Мориса в курс дела.

– Ну так вот, заканчивай со своей вводной частью.

– Ладно уж, – покладисто ответил Наполеонов.

– Ты лучше скажи мне, знаешь ли ты следователя Абашкина?

– Лично не знаком, но слышал, что он то ещё добро. А тебе зачем?

– Он ведёт дело моей клиентки.

Шура присвистнул.

– Не повезло тебе, подруга.

– Это ещё почему? – искренне удивилась она.

– Так я же сказал тебе…

– Я слышала. Но не повезло Абашкину!

Шура расхохотался. А потом спросил:

– Где ты успела клиентку-то в праздники надыбать?

– Тётушка подкинула.

– О!

– И не спрашивай меня больше ни о чём!

– Молчу, молчу, принимая смиренный вид, – проговорил Наполеонов, – но одно скажу, намучаешься ты с Абашкиным.

– Посмотрим.

Когда все уже разошлись по своим комнатам, Мирослава набрала номер Глафиры Прянишниковой.

– Алло, алло! – отозвалась та почти сразу.

– Глафира, извините, что так поздно.

– Ничего страшного. Мы ещё не спим. У вас есть новости? – Голос девушки буквально звенел от нетерпения.

– К сожалению, никаких новостей нет. Зато есть вопрос.

– Спрашивайте!

– Виола когда-нибудь упоминала о Янине Варфаламеевой?

– Так я же давно её не видела, – упавшим голосом отозвалась Глаша.

– А в то время, когда вы ещё дружили, Рокелова не упоминала имя этой женщины?

– Нет. А кто это?

– Хозяйка дачи, на которой нашли Виолу.

– Нет, Виола никогда не упоминала это имя. Но я уверена, что она не по своей воле туда поехала и, скорее всего, уже была мертва.