Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

– Знаю, конечно. Мне вообще-то десять, – в голосе Андрея прозвучала обида, а я облегченно вздохнула.

– Ну так вот. Представь, что ты Гарри Поттер. Тьфу ты… Актер, который его играет. Мы снимаем кино, где все может быть не по-настоящему. Ты же вот на съемках тоже не такой, как в жизни.

– Как это? – не понял мальчик.

– Ну как… – Я снова растерялась. – Веселее, активнее и… – Поняв по лицу юного напарника, что он не понимает, я быстро скомкала разговор: – Неважно. В общем, ты меня понял. Это не обман. Это просто игра, которая к тому же понятна всем. Ну какую мать не отвлекал ребенок и какой ребенок… – О господи, я будто по минному полю хожу. Зачем я завела разговор о матерях, да и представить себе ситуацию, в которой Андрей от чего-то мог отвлечь Ольгу, тоже невозможно. – Короче, давай это просто сделаем, если ты не возражаешь?

Мальчик кивнул, и мы сделали. Бисквит для бабушкиного торта готовился по самому простому рецепту из всех существующих: четыре яйца, стакан сахара, стакан муки, чайная ложка разрыхлителя и сто двадцать граммов сливочного масла, растопленного в микроволновке. В оригинале его топили, разумеется, на огне, да и бабуля использовала исключительно маргарин – в ее время класть масло в выпечку считалось непозволительной роскошью. Что до меня, то я вообще не признаю растительных жиров. Да что там! Я и к маслу предъявляю особые требования. Чтобы производитель проверенный и жирность иключительно 82,5 %. Именно ингредиенты определяют вкус, поэтому даже самый крутой рецепт можно безнадежно испортить не тем маслом, яйцами или мукой. Даже в таком простом торте, как сегодняшний, важна любая деталь. Взять хотя бы крем. В оригинале он готовится из большой (трехсотграммовой) банки сметаны и стакана сахара. Но попробуйте взбить их вместе миксером и увидите, что получится: молочный продукт превратится в воду, а белоснежные кристаллы и не подумают раствориться. Лично я давно использую пудру. От нее сметана тоже моментально «течет», но зато сахар не скрипит на зубах. А густоту я обеспечиваю, сунув крем в морозилку минут на пять-десять. Некоторые, знаю, добавляют крахмал, но, как по мне, ужасное решение. Тогда уж лучше лист желатина. Кстати, о последнем. Со времен моей бабушки с ним тоже произошло немало метаморфоз. Нет, конечно, в продаже все еще полно того, «старого», который нужно оставлять надолго в воде для разбухания, а потом аккуратно нагревать на водяной бане, но, хвала производителям, появилась и альтернатива – быстрорастворимый порошок, который сразу добавляется в ягодный сироп, нагретый до температуры не более шестидесяти градусов. Можно использовать также и листовой – многие кондитеры предпочитают именно его за отсутствие вообще какого-либо вкуса и запаха. Но с ним нужно еще приноровиться работать, да и не всем он доступен. И уж тем более я не планировала забивать детям головы этими подробностями. Нам с самого начала было важно, чтобы все предлагаемые рецепты были доступны. А это значит, чтобы все ингредиенты они могли купить в ближайшем супермаркете, а не в кондитерской лавке, которая, к тому же, есть далеко не в каждом городе.

Взять хотя бы персики. Я предпочитаю свежие, но сейчас не сезон, и я пощадила зрителей, милостиво разрешив заменить на консервированные. Заодно сок можно на желе пустить. Кстати, может, зря мы тогда так всполошились? Интересно, а аллергия на консервированные фрукты распространяется? Они же без кожицы и прошли термическую обработку. Вообще, конечно, впервые с таким сталкиваюсь. Ладно в пищу употреблять, но чтобы и в руках не подержать. И Ольга тоже хороша – утаила такую информацию, вот если бы ее это лично касалось… О нет! И как же я сразу об этом не подумала?

– Тарелкина, будь человеком. Вот что тебе неймется, не понимаю? – Макс положил себе пятую ложку салата (не то чтобы я считала), немного подумал и зачерпнул еще. Я усмехнулась: когда-то я готовила этот микс из морепродуктов порционно, красиво укладывая при помощи салатного кольца, но быстро поняла – чтобы накормить ненасытного Коломойского, нужно кольцо для выпечки и блюдо размером с колесо. Поэтому теперь, поправ приличия, подаю закуску в общей тарелке. Чем не шведский стол?

– Да как ты не понимаешь… – начала было я, но осеклась, наткнувшись на выставленную вперед ладонь.

– Тарелкина, будь человеком, дай поесть спокойно.

Я вздохнула. Что ж, сама виновата. С другой стороны, разговор предстоял непростой, так что надо было умаслить старого друга.

И мне это удалось – Макс только что не мурлыкал от удовольствия. Ни разу не была на концерте Мацуева, но подозреваю, именно так выглядят его зрители – закрыв глаза, Коломойский слушал «гастрономический концерт для тарелки с оркестром» – надеюсь, я не переборщила с нотой «соль». Водится за мной такой грешок. Однако если и так, Макс этого не заметил – его лицо светилось восторгом, граничащим с экстазом. Никогда не понимала секрета популярности этого более чем простого блюда, но, зная страсть к нему своего друга, не могла ее не использовать.

– Ну давай, Тарелкина, жги. – Макс наконец-то насытился или просто решил сделать перерыв – салатник пуст только наполовину, и мы еще до десерта не добрались. – Рассказывай, что такого сенсационного ты узнала про смерть Ольшанской?

– А может, ты начнешь?

– Я?

– Официальную версию я знаю – смерть наступила вследствие естественных причин в результате утопления – жуть, кстати, этот ваш полицейский язык, – оснований для возбуждения уголовного дела не имеется. И точка.

– Все так, – кивнул Максим.

– Но ведь наверняка есть какие-то еще подробности? Количество алкоголя в крови, например. Следы борьбы на теле…

– Понимаю, к чему клонишь. – Максим откинулся на стуле и сложил руки на животе. С момента нашего знакомства он заметно раздобрел, не без моей помощи, разумеется, – в его облике появилась сытая округлость, свойственная мужчинам после тридцати, избегающим услуг фитнес-залов. Нет, разумеется, никакого пивного брюшка, обрюзгших щек и тяжелого дыхания – это «спутники» другой, не моей, кухни. Округлость Коломойского иная – лощеная, холеная, аристократическая, свидетельствующая о неумеренной страсти к поздним ужинам.

– Я ведь не дурак, – продолжил Макс, не подозревавший о том, что он только что подвергся критической оценке, – сразу просек, к чему все это великолепие. – Он окинул взглядом стол. – И салат мой любимый. Кстати, как ты его делаешь? Невероятно вкусно.

– О, там все просто! Кальмары почистить, обдать кипятком. Оставить минуты на три. А потом проделать то же самое второй раз. Креветки просто обжарить на сливочном масле и потом отделить хвостики. Ну и мидии обжарить. Все смешать и заправить соусом: горчица, бальзамико и оливковое масло, да еще… – Я запнулась, осознав, что попалась. – Вот же ты… – Я кинула в собеседника льняной салфеткой. Не долетев, та спикировала на середину стола и накрыла бутылку вина.