Наталия Антонова - Фурия XXI века

– Возможно, возможно, но ты, наверное, не знаешь, кто у нас папа невесты Мерцалова.

– Владелец сети магазинов…

– А кем он был в 90-е годы?

– Этим я и вправду не интересовалась.

– Вот, – Шура постучал пальцем по столу, – а если бы поинтересовалась, то не была бы так уверена в возможностях Толика гулять налево от молодой жены.

– Я так думаю, что Мерцалов-младший был рисковым парнишей и чересчур любвеобильным.

– Так может, его тестюшка и успокоил?

– Сомневаюсь.

– Это еще почему?

– Анатолий просто не успел за столь короткий срок наследить в своей супружеской биографии.

– А эта девушка?

– После того как ему помешали ее похитить, они больше не виделись.

– Но насколько я понимаю, Мерцалов-младший продолжал уверять своих друзей, что она его преследует и следит за ним?

Мирослава кивнула.

– Но кто-то же за ним следил?

Волгина кивнула и проговорила задумчиво:

– Тут два варианта – либо он все сочинял, красуясь перед друзьями, либо за ним действительно кто-то следил, но не Светлана.

– За ним мог следить будущий тесть перед свадьбой.

– Мог, но думаю, что у Духанина имелись в распоряжении спецы слежки, которых Анатолий просто не мог засечь. А если он заметил слежку, значит, следил кто-то менее опытный…

– И кто это мог быть?

– Пока не знаю…

На минуту или две на веранде воцарилась тишина. Было только слышно, как мурлычет Дон и как шумят ветки деревьев в саду.

– Меня еще кое-что смущает, – проговорила Мирослава.

– Что? – быстро спросил Шура.

– Я попросила Мерцалову помочь мне составить список пассий ее сына, и она продиктовала имена, адреса и телефоны. Правда, предупредила, что знает не всех. И все-таки странно, что она ничего не знала об этой девушке.

– Ну, мало ли…

– Друзьям своим Мерцалов рассказывал о ней настойчиво и часто. Оба были с ней лично знакомы.

– Друзья и мать – это разные вещи, – заметил Шура.

– Согласна, но все же, если он рассказывал ей о других девушках…

– Кстати, – заговорил Морис, – я вообще не понимаю, зачем он рассказывал матери обо всех своих любовницах?

Шура пожал плечами.

– Она могла узнать о них и не от сына, – проговорила Мирослава, – насколько я поняла, Антонина Ивановна очень беспокоилась и переживала за своего Толика и, скорее всего, была в курсе его, не могу сказать сердечных, правильнее постельных дел.

– Тоже следила за ним? – воскликнул Наполеонов.

– Необязательно, ее могли информировать их общие знакомые…

– Составляли ей донесения.

– Не утрируй. Информацию можно получить незаметно, просто умело разговорив собеседника на интересующую тему.

– Она настолько умна?

– А ты не заметил?

– Как тебе сказать, – вздохнул Наполеонов, – Мерцалова не производит впечатление дуры. Но когда я с ней разговаривал, она оба раза выглядела буквально убитой горем.

– Что неудивительно.

– А ты не собираешься уточнить у нее информацию об этой девушке?

– Собираюсь.

– Надеюсь, ты дашь мне имена и адреса, которые получила у Мерцаловой?

– Пока нет, – отрезала Мирослава.

– Как так?! – подпрыгнул в кресле следователь. – Разве детективы не должны сотрудничать с полицией?!

– Мы и так с тобой сотрудничаем, но я не хочу, чтобы твои люди наводили шухер раньше времени.

– Это ты так о полиции?!

– Успокойся. Вы же сейчас, насколько я понимаю, отрабатываете версию о происках конкурентов?

– Ну, отрабатываем.

– Вот и работайте. Сам же жаловался, что людей не хватает. А мы с Морисом поработаем над своей версией и, как только потянем за ниточку, проинформируем следствие.

Наполеонов молча смотрел куда-то в сторону.

Мирослава дотронулась до его руки:

– Шур, не дуйся, ты же сам понимаешь, что это разумно.

– Ладно, – вздохнул следователь, – твоя взяла. И тут же, не удержавшись, высказался: – Ты с детства вьешь из меня веревки!

– Не из тебя одного, – весело рассмеялась она.

– Кстати, – спросил он, – от Витьки давно нет весточки?

– Уже больше месяца, – вздохнула погрустневшая Мирослава.

– Ну, значит, занят делом, – похлопал Шура ободряюще подругу по руке.

– Значит, – согласилась она.

Морис знал, что Виктор Романенко был двоюродным братом Мирославы, сыном ее тети Заи, и служил где-то там, непонятно где. Шура был и его другом детства. Вернее, дружили они вчетвером – Мирослава, Виктор, Шура и Люся.

Вот как раз о Люсе Морис вспоминать не любил, а тем более на ночь глядя…

– Скажи хотя бы, какая у тебя версия? – вернулся Наполеонов к интересующей его теме.

– В том-то и дело, что пока у нас нет никакой версии. Я просто пытаюсь разобрать свалявшийся клубок событий, характеров и взаимоотношений…

– И долго ты его будешь разбирать?

– Шур, ну что ты как маленький. Как получится.

– А завтра что ты собираешься делать?

– Отработать девичий список или часть его. Сколько удастся.

– Список длинный?

– Пока в нем шесть имен. Появятся ли новые, не знаю.

– Ладно, отрабатывай, – вздохнул Шура.

– Спасибо тебе, мой золотенький, что разрешил. – Мирослава чмокнула Шуру в макушку.

Он немного попыхтел и налил себе еще чаю.

– Пирог принести? Там еще половина осталась, – спросил Морис.

– Нет, не надо, – вздохнул Наполеонов, – а то я лопну.

– Мы тебя зашьем, – беспечно утешила его Мирослава.

– И это называется подруга детства, – сокрушенно вздохнул Шура, – никакого сочувствия, сострадания, одни насмешки.

– Слушай, Морис, – обратился он к Миндаугасу, – ты не заметил, что женщины с каждым годом становятся все более жесткими, точно при их изготовлении все больше металла добавляют. Где милосердие, нежность?!

– Эмансипация, – усмехнулся Морис.

– Ну и чему ты радуешься?!

– Шура, я просто воспринимаю жизнь такой, как она есть. Мы с тобой не можем переделать современных женщин, так чего зря стулья ломать?

– Умные вы все больно.

– Не прибедняйся, – сказала Мирослава, – тебя бог тоже умом не обидел.

– А еще я добрый, – сказал Шура, – нежный, благородный.

– Морис, посмотри, – попросила Мирослава, – у него там сыр из клюва не выпал?

Все невольно рассмеялись, Наполеонов в том числе.

И лишь Дон недовольно дернул хвостом. Действительно, сколько можно шуметь? Кот спрыгнул с кресла и удалился в сад, уже погрузившийся в посеребренную круторогим месяцем темноту.

На этом их вечерние посиделки закончились, и все трое рано разбрелись по своим комнатам. Впрочем, Шура сначала хотел уехать домой, но потом все-таки остался ночевать, позвонив своей матери, давно привыкшей к тому, что Наполеонов часто остается в доме Волгиной.

Когда Мирослава на следующее утро спустилась к завтраку, Наполеонов уже уехал, и они тихо, мирно позавтракали вдвоем с Морисом, убрали со стола и отправились в агентство.