Наталия Антонова - Фурия XXI века

– Дорогая Анфиса, – спросила Мирослава, – а ты не знаешь, кому бы могла Софья одолжить свою машину?

– Сонька-то?

Мирослава кивнула.

– Если только двоюродному брату Мишке или Варьке.

– А Варька – это кто?

– Подружка ее неразлейвода.

– А ты ее хорошо знаешь?

– Хорошо, – кивнула Анфиса, – она раньше тут жила с родителями, а потом они переехали.

– А фамилию Варвары ты знаешь?

– А то! Варвара Сергеевна Лукачева.

– А сколько ей лет?

– Столько же, сколько и Софье, они учились в одном классе.

– А как она выглядит?

– Кто, Варька?

– Да.

– Обыкновенно…

– Какого она роста?

– Среднего, может, чуть ниже меня.

– А какие у нее волосы?

– Разные, – фыркнула Анфиса.

– Красит?

– Да, и все время в разный цвет. Последний раз были малиновые, а до этого зеленые.

– О! Короткие?

– Нет, она короткие не носит, примерно до плеч.

– Всегда?

– Ну, иногда чуть длиннее.

– Она курит?

– Да, зараза, как на балкон выйдет у Соньки, так дым соседям в окна летит.

– А какие сигареты?

– Нет, этого я не знаю.

– Пахнут ментолом?

– Мятой, что ли?

Мирослава кивнула.

– Нет, не пахнут. А Колька вообще придурок, – добавила она неожиданно.

– Колька?

– Ну да, я тебя еще за его пассию приняла.

– А почему он придурок?

– Потому что курит и папиросы мочит в одеколоне.

– Ужас!

– Я же говорю, придурок.

– Анфис, а из подруг Софьи никто не курит сигареты с ментолом?

– Не замечала таких. Вроде нет.

– А почему ты думаешь, что Софья могла одолжить машину Варваре?

– Дык, они с детства все друг другу одалживали. Менялись сначала игрушками, потом одеждой, обувью.

– Но машина все-таки ценная вещь…

– Ой, – отмахнулась Анфиса, – мать ее Сталина ругалась с Сонькой, когда она Варьке отдала поносить бабушкину брошку. А в брошке той камушки не простые, а все драгоценные.

– И чем закончилась та история?

– Ничем. Брошку Варька вернула, а Сталина все побрякушки дорогие под замок.

– Откуда ты это знаешь, милая Анфиса?

– Земля слухами полнится, – подмигнула толстушка.

– Но если только так.

– Ты не волнуйся, я, конечно, болтушка, но не пустобрех, за все свои слова отвечаю.

– Ну, какая ж ты болтушка, – улыбнулась Мирослава.

– Да ладно, я свои слабости знаю, вот еще поесть люблю.

– А раньше Софья одалживала свою машину Варваре?

Анфиса задумалась, потом кивнула:

– Одалживала.

– Когда?

– Не помню, врать не стану, но только Сонькин брат Мишка Сеньке Стеблову жаловался, что попросил у сеструхи машину, хотел на новую пассию впечатление произвести, а Сонька ее аж на неделю Варьке отдала.

– А у самой Варвары машины нет?

– Есть пижон маленький.

– Кто?!

– «Пежо», – хмыкнула Анфиса, – убожество сплошное, как в него Варька влезает. Мне ни за что не втиснуться.

– Почему же она берет машину у Софьи, если имеет свою?

– Ну, мало ли, – пожала плечами толстушка, – допустим, свою стукнула. Или понадобился более объемный автомобиль.

– Ты умница, Анфиса!

– Да уж никто дурой не называл, – приосанилась женщина.

– Анфиса, спасибо тебе за все, я пойду.

– Так скоро? И не посидела! Чаю не попила!

– Как же не попила?! Две чашки выдула!

– Это разве много? – вздохнула Анфиса.

– Я уверена, что мы с тобой еще встретимся, – попыталась утешить ее Мирослава.

– А ты не обманешь? – наивно спросила Анфиса, совсем как пятилетняя девочка.

– Нет, – улыбнувшись, ответила Мирослава.

– Ты имей в виду, – напутствовала ее толстушка, – я ведь еще могу что-то узнать или вспомнить.

– Я буду обязательно иметь это в виду, – заверила ее Волгина.

Во время дороги домой Мирослава постаралась ни о чем не думать, чтобы дать возможность информации улечься в голове. Она просто смотрела на дорогу и отдыхала.

Неожиданно зазвонил телефон, Мирослава глянула на номер и отозвалась:

– Здравствуй, Кеша.

– Здравствуй.

– Ты чего?

– Как чего?! – делано изумился он. – Соскучился по невесте.

– А…

– Когда встретимся?

– У тебя есть новости?

– У меня есть желание увидеться.

– Тогда завтра в твой обеденный перерыв на том же месте.

– Бессердечная, – вздохнул Иннокентий и отключился.

Мирослава улыбнулась. Кеша ей очень нравился. Именно поэтому она не собиралась крутить с ним роман, чтобы сохранить его как друга на долгое время, желательно, конечно, навсегда. Но а там уж как получится.

Дома ее ждали Дон и Морис, который благоразумно временно отложил все расспросы. Он строго следовал правилам Бабы-яги: накормить, напоить, дать передохнуть, а потом уже расспрашивать.

– Морис, у нас есть что-нибудь легкое овощное?

Он кивнул.

– А то я баранок наелась, – пожаловалась она.

– Это еще зачем? – приподнял он удивленно брови.

– Чтобы войти в доверие к свидетелю.

– Что ж, ради дела приходится чем-то и пожертвовать, – усмехнулся он.

– Ну, не здоровьем же, – притворно насупилась она.

– Запеченная цветная капуста вас утешит?

– Вполне.

– С камбалой.

– Дон уже оценил блюдо?

Морис только улыбнулся.

– И десерт из клубники.

– О! Я облизываюсь.

– Мойте руки, через 10 минут все будет на столе.

– Ты сокровище!

– Ценнее Кеши?

– В сто раз! Только, пожалуйста, не говори ему об этом. – Она молитвенно сложила руки на груди.

Морис усмехнулся и скрылся на кухне.

«Операцию с детективом, пожалуй, следует подводить к завершению», – подумала Мирослава и рано утром поехала в контору Своякова.

– Чист как младенец ваш жених, – проговорил детектив, вручая Мирославе пакет с фотографиями.

Она разложила их на столе и стала с удовольствием рассматривать.

– Красавец, – заметил Свояков, глядя на фото из-за ее плеча, – и главное, верен, никаких порочащих связей на стороне. Повезло вам.

– А вы хорошо следили, Петр Евгеньевич? – спросила Мирослава, оборачиваясь к нему.

– Обижаете, – протянул Свояков, – я за свою работу головой отвечаю.

– Хорошо, если так, – вздохнула Мирослава и полезла в портмоне за деньгами. И как бы случайно в это время из него выпало небольшое фото.

Свояков быстро наклонился, поднял его и остолбенел. Мирослава не подала вида, что заметила его растерянность, фото сунула на место, вручила детективу деньги. Он машинально принял их и, не выдержав, спросил слегка охрипшим голосом:

– Откуда это у вас?

– Что? – изобразила она непонимание. – Деньги? Заработала непосильным трудом, – усмешка тронула ее губы.

– Меня не интересует, как вы зарабатываете свои деньги, – резко ответил он, – я спрашиваю, откуда у вас это фото?!

– Чего вы так нервничаете, Петр Евгеньевич, это фото моего жениха. Бывшего.

– Как его звали?

Мирослава отметила про себя, что Свояков сказал именно «звали», а не «зовут». То есть он в курсе того, что Мерцалов убит.