Наталия Антонова - Фурия XXI века

– Убийство.

– Можно подумать, в первый раз, – пожала она плечами.

– Не в первый, – согласился он, – но тут короли всякие замешаны, – проговорил он, сморщившись, точно отхлебнул приличный глоток чего-то невыносимо горького.

– Какие еще короли? – спросила она недоуменно.

– Колбасный и этот, как его, хозяин сети продуктовых магазинов «Заходи, не пожалеешь».

– Тоже мне короли, – фыркнула она.

– Тебе хорошо фыркать, а мне маяться с этой публикой, развели буржуазию, – проворчал Наполеонов.

– Кого-то из них убили? – спросила Мирослава, сделав заказ для себя и Шуры и подождав, пока официант отойдет.

– Не их самих, сына Мерцалова.

– Вот как…

– Дочь Духанина вышла замуж за сына Мерцалова, не слышала?

Мирослава покачала головой.

– Темная личность, – вздохнул Шура, – об этом в газетах писали.

– Я светские новости не читаю. Лучше расскажи, как его убили и кто.

– Ишь чего захотела! На блюдечке с золотой каемочкой.

– И все же.

– Дети этих толстосумов поженились и отправились не как принято у таких семейств за границу медовый месяц проводить, а в русскую глубинку.

– Чего их туда понесло?

– Ну как же, свежий воздух, травка, птички.

– Понятно, но думаю, в их загородных усадьбах все это и так имелось в изобилии.

– Слава, ради бога, перестань меня пытать. Может, им дикой природы захотелось, – вспылил Наполеонов.

– Может, – покладисто согласилась Волгина.

– Короче, – продолжил Наполеонов, – все было у них хорошо, пока молодожен не отправился за сковородкой.

– За чем, за чем? – изумилась Мирослава.

– За сковородкой!

– Зачем она им понадобилась?

– Молодой приспичило рыбу жарить! – рявкнул Шура.

– Да, у богатых свои причуды, – отозвалась Мирослава задумчиво.

– Короче, он ушел и не вернулся. Молодая маялась, маялась, его ожидая, потом позвонила родителям. Картина маслом – жених пропал, невеста рыдает.

– Представляю, – сочувственно кивнула Мирослава.

Наполеонов предпочел думать, что сочувствует она ему, тяжело вздохнул и продолжил прерванное повествование:

– Семейство всполошилось, и вчера Духанин и Мерцалов обратились в полицию, заодно поставив на уши всех, кто хоть как-то мог нажать на полицию.

– А без этого нельзя?

– Это ты уж у них спроси.

– И что, Мерцалов-младший до сих пор не нашелся?

– Нашелся, как не найтись, – тяжело вздохнул Наполеонов.

– Чего же ты вздыхаешь, раз тебе его искать не надо? – спросила Мирослава, отправляя в рот очередной кусочек тушеной рыбы.

– Его искать не надо, – без намека на энтузиазм проговорил Шура. – Зато мне надо найти того, кто его убил.

– Убил?

– Угу, – тоскливо подтвердил Шура, поднося ко рту кусочек отбивной, – на самоубийство его гибель списать не удастся.

– Как его убили?

– Он вывалился на полном ходу из машины и разбился.

– Может, несчастный случай?

Наполеонов покачал головой.

– Кстати, вывалился он из собственной машины.

– В крови обнаружили алкоголь?

– Нет, и он не сидел за рулем. После его падения машина проехала 12 км и свалилась в овраг.

– Уцелела?

Наполеонов кивнул.

– В машине больше трупов не обнаружено?

– Ничего там не обнаружено, кроме сковороды! Даже отпечатки пальцев только на ней! Тот, кто сидел за рулем, был в перчатках.

– Версии есть? – спросила Мирослава, всем сердцем сочувствуя другу детства.

– Пока одна.

– ?

– Понимаешь, недавно Мерцалов-старший съел два мини-магазина молодого предпринимателя. А он человек горячий…

– С Кавказа?

Шура кивнул.

– Жалко его, – вздохнула Мирослава.

– Кого?

– Молодого предпринимателя с Кавказа.

– С чего бы это? – Наполеонов подозрительно покосился на девушку.

– Чует мое сердце, что он здесь ни при чем. – Мирослава задумчиво покрутила в руках коктейль с соком сельдерея.

– Сердце у нее чует, – пробормотал Шура, – эка загнула. – Он подозрительно покосился на коктейль. Худеть его подруге было не надо, и ни на каких диетах она никогда не сидела. Но сельдерей обожала. Листья этого растения почти всегда были в пределах ее досягаемости, и она могла жевать их с утра до вечера. И просто вдыхать их аромат, как романтики вдыхают аромат роз или фиалок.

– Шура, а ты не думаешь, что Мерцалов встретил свою бывшую любовницу, они поссорились – и вот результат.

– Откуда в этой глуши его любовница? И как она оказалась за рулем?!

– Над этим следует подумать.

– Вот и думай.

– Меня никто не нанимал, гонорар не обещал.

– Какая ты меркантильная, – притворно ужаснулся Шура.

Укорять Мирославу в меркантильности всерьез он не мог. Да, она работала за гонорар. Но как часто помогала ему бескорыстно и не раз и не два не просто отдавала ему лавры победителя, а буквально навязывала их ему, если раскрывала дело, которое одновременно расследовал и он.

Шура отбрыкивался, как мог, но она упорно твердила, что ей лишний раз светиться ни к чему, а ему сияние славы очень даже может быть высветит повышение по службе и еще одну звездочку на погоны. Звезды, как известно, лишними не бывают. Так они порой мило пререкались за вечерним чаем под насмешливым взглядом не вмешивающегося в их споры Мориса Миндаугаса.

– Ладно, разбегаемся, – сказал Шура, бросив взгляд на часы. – Созвонимся.

– Пока-пока, – ответила Мирослава, чмокнув его в макушку.

Подругу детства бог ростом не обидел, а Наполеонов едва доставал ей до середины подбородка. На все нападки на свой рост он гордо отвечал, что все великие люди были невелики ростом, поэтому русский народ придумал поговорку: «Мал золотник, да дорог».

Никто особо с Наполеоновым не спорил, хорошо помня, как однажды на подшучивания рослого проверяющего из центра он обронил, глядя поверх его головы: «Велика Федура, да дура».

Скандал удалось замять с большим трудом. Начальство Наполеонова не желало терять толкового следователя, а проверяющие что – сегодня приехали, нервы помотали, а завтра отбыли восвояси.

– Вам тетя Виктория звонила, – сказал Морис, едва Мирослава переступила порог.

– Чего хотела?

– Просила перезвонить, по-моему, у нее что-то важное.

– Да? – улыбнулась Мирослава.

Тетю Викторию, так же как и вторую тетю Зою, или Заю, как звали ее домашние, Мирослава любила.

Родителей она потеряла, будучи маленьким ребенком, несколько лет назад один за другим ушли дедушка и бабушка, воспитавшие ее. Так что тети и двоюродный брат были ее любимой семьей.

Но брат Виктор постоянно по долгу службы пропадал в горячих точках. Тетя Зая была загружена работой и общественными делами. А тетя Виктория жила не спеша, с удовольствием, личностью она была неординарной, к тому же писала книги, которые охотно издавались несколькими издательствами.