Маргарита Ардо - Его Снежинка, пятая справа

Мимо нас проносились лесополосы, кусты, снулые хибары. Вдруг Сергей резко крутанул влево, и мы помчались по бездорожью до развилки с бетонной плитой на обочине, очень похожей на сказочное «пойдёшь направо, пойдёшь налево…».

Сергей с разгона въехал в тупик с заброшенными на вид постройками. Я похолодела. Внезапно вспомнилось, что я ничего о нём не знаю и не понимаю, что им движет на самом деле. И тут Сергей притормозил и обернулся ко мне. Лицо его было каменным, глаза стальными, зрачки, как два прицела.

— Женя, — сказал он грубым басом.

Я втянула голову в плечи, вжалась в кресло, ожидая худшего. В лице Сергея мелькнуло недоумение.

— Ты чего, Жень? — спросил уже совсем другим тоном.

— К-куда ты меня привёз? — выдавила из себя я.

Он выдохнул, провёл ладонью по лицу. Встряхнул головой.

— Не надо бояться, Женя. Ты всё не так поняла, — попробовал улыбнуться он, правда, вышло как-то криво.

— А я вообще ничего не поняла, — облизнув пересохшие губы, сказала я. — Да ты ничего и не сказал. Кроме грубостей.

Он снова глянул на часы, полоснул взглядом по грязным заборам и вернулся ко мне.

— Прости, Жень, но иногда нельзя медлить. А реакция у тебя хорошая только в танце.

— Почему нельзя? — напряжённо спросила я. — Ты сказал, что всё скоро закончится…

Он смотрел на меня долго и странно, будто бы с сожалением, от которого мне стало не по себе.

— Считай, уже закончилось.

Холод предчувствий по моей спине.

— Закончилось как? — севшим голосом спросила я, понимая, что я не знаю ответа на этот вопрос. Финал не всегда бывает счастливым…

Он улыбнулся мягко, как прежде, очень добро и почти по-отечески.

— Хорошо, маленькая. Для тебя хорошо.

Он протянул к моей голове руку, я отдёрнулась.

— А для тебя?

— Всё хорошо, — кивнул он. — Просто в доме стало немного опасно.

— А тому парню?

— Он по другую сторону баррикад, так что пусть тебя не волнует.

— Но он же человек! — воскликнула я. — Как ты и я!

Серёжа посмотрел на меня со снисходительностью взрослого:

— Совсем не как ты, маленькая, поверь! И считай, что ты его не видела.

— Почему?

— Какая ты почемучка, — усмехнулся он. — А я думал, Снежинка.

— Я тоже иначе о тебе думала, — поджала губы я, не в силах расслабиться.

Хотелось, выскочить из машины и уйти, куда глаза глядят, но не в чунях же на пуанты! Сергей вдруг встал с водительского кресла и пересел ко мне на заднее. Совсем рядом, я отодвинулась. Но он не обратил внимания, провёл ладонью по моим волосам, заправил прядь за ухо.

— Маленькая, всё что бы ты ни думала обо мне, не так, — заметил он.

— Скажи прямо тогда. Не люблю лжи, не люблю этих полуулыбок, полуфраз, недосказанности, не люблю чувствовать себя дурой.

— Ты не дура. Остальное пройдёт. Лечится опытом и возрастом, что в принципе одно и то же.

— Ну почему ты не говоришь ничего прямо?! — вспылила я.

— Так лучше для тебя, — улыбнулся он. — Я отвезу тебя в безопасное место. И мне придётся сделать одну вещь… Я завяжу тебе глаза.

— Зачем?.. — отодвинулась я.

— Чтобы было безопасно. Тебе не нужно знать, где ты была. Это не мой секрет.

Я сглотнула.

— Спецслужбы?

— Это не мой секрет, — твёрдо повторил Серёжа. — Позволь сделать это, чтобы всё закончилось. Сегодня. Сейчас.

И, почувствовав усталость от того, что его не перебороть, я кивнула.

— Ладно.

— Ладно? Вот хорошо.

Он достал из кармана что-то чёрное. Я повернулась к нему спиной. Он аккуратно повязал мне на глаза повязку. Поправил.

— Не давит? — раздался его голос с мягкой хрипотцой.

— Нет.

Он развернул меня обратно, я почувствовала его горячие губы на своём лбу.

— Пожалуйста, не снимай повязку, — попросил он. — Это важно.

Он укутал мне ноги, тщательно подоткнув их собственной курткой со всех сторон, и мы поехали. Кочки и рытвины скоро прекратились, машина покатилась будто сама. Голова у меня кружилась, и от того слегка подташнивало. Или от волнения.

Почему я ему доверяю? Рука сама тянулась стянуть черноту с глаз и подсмотреть, но я сдержалась. Когда, наконец, не выдержала и потянулась снова, автомобиль притормозил.

— Снимай, — сказал Сергей.

Я так и сделала. И протёрла глаза кулачками. Перед нами высился белой громадиной мой родной театр: мраморные колонны, бордовые пуфы за стеклом входных дверей, афиши. У меня перехватило дыхание.

— Это же…

— Театр, — сказал Сергей и обернулся ко мне. — Женя, тебя будут много расспрашивать: журналисты, полиция, разные службы. Просто говори, что знаешь: держал какой-то странный парень в странном месте. Одну. Потом отпустил. Всё. Будь собой. И ничего не бойся. Этот шум только пойдёт тебе на пользу.

— Какой шум? Почему журналисты? — Я чувствовала себя героиней сумасшедшей фантасмагории.

— Тебя похитили. Тебя искали. Считай, чёрный пиар, — улыбнулся Серёжа. — Зато твоё имя у всего города на слуху. И ещё. Не выходи из театра, пока не нагрянут журналисты, хорошо? Это важно! Порепетируй ещё пару часов, и всё будет в ажуре. Только сейчас пробеги быстрее, чтобы не простудиться. Извини, что не дал тебе возможности переодеться, но лучше так.

— Поверить не могу… — пробормотала я, застёгивая куртку.

— Верь. Всё хорошо, Снежинка, — ласково сказал Терминатор и мотнул головой в сторону театра. — Давай, иди.

Я в волнении открыла дверь, поражённая, восхищённая сюрпризом, ошарашенная таким развитием событий. Ступила на тротуарную плитку, потянула сумку за собой, колени окружило холодом. Я замешкалась, заглянула в салон. Сердце заходилось от волнения.

— Серёжа, спасибо! — воскликнула я срывающимся голосом. — А ты?

— Всё хорошо, — улыбнулся он. — Давай, беги, мороз же!

— Ладно…

Он перегнулся со своего кресла к ручке задней двери, показывая жестом, что разговор окончен и подмигнул мне:

— Танцуй, Снежинка! Танцуй!

И я побежала. К театру. К сцене. Абсолютно полая внутри. Ручки сумки в пальцах. Стук сердца. Пять мраморных ступеней, ёлочки на замёрзших клумбах, барельефы над головой, небо в перистых облаках. Ветер. Стеклянная дверь, рывок из мороза в тепло. И знакомый охранник, Фёдор Иваныч навстречу:

— Женя?! Берсенева?!

Я обернулась, совершенно ошеломлённая, на дорогу. Чёрный внедорожник рванул с места и помчался, набирая скорость. В моей голове вибрировало только одно слово, сказанное с мягкой хрипотцой: «Танцуй».

Я-то да, а он?..

Терминатор

Я ехал по улочкам старого Ростова, огибая купеческие дома пастельных тонов, какие-то скверы, трамвайные рельсы. Кажется, этот район называется Нахичевань. Мне некогда было разглядывать особенности архитектуры бывшего армянского города. Небольшая пробка на одной из линий — как раз возможность включить мозг и продолжить выкладку.