Алена Алтунина - Страшное обаяние

– Значит, кому-то дорогу перешел.

– Нет таких людей. Бывают трения с несговорчивыми людьми или с конкурентами, но все они разрешаются рано или поздно. И все это рабочие моменты.

– А кто из конкурентов самый опасный для вас? Может, они пытались подмять «Росстрой»?

– Самые сильные – это «Мострест». Они многие мелкие строительные компании поглотили. Но эти компании не в накладе, они бы еще долго боролись за место под солнцем. А под крылом «Мостреста» развиваются быстрее, прибыли капают сразу. В их случае влиться в крупную компанию – только на благо. Нас они пока не трогали, мы не мелкая сошка, лишь на ступеньку ниже их по строительной иерархии. В нашей стране не приветствуется монополия, поэтому мирное сосуществование всем на пользу. Наши агенты – сотрудники «Мостреста», которые иногда сливают информацию об их намерениях, давно бы доложили, если бы нас хотели поглотить. Пока все стабильно.

– Тогда остаются личные отношения, – резюмировала я. – Какие у вас взаимоотношения с Антоном Даниловичем? Я имею в виду всех компаньонов.

– Компаньонов у нас трое: Антон, я, Максим Волков. Здесь вроде бы тоже все в порядке, – Виталик задумался.

– Мне известно, что Максим метит на место генерального.

Виталик удивился:

– Откуда информация?

– Я – профессионал, – набила я себе цену.

Понятно, что такую информацию можно было получить лишь из близкого окружения, но к счастью, Виталий не придал этому значения.

– Да, Максима хлебом не корми – дай кого-то подсидеть. Такой уж характер, власть для него слаще секса.

– Неужели?! – притворно удивилась я.

– Тебя это удивляет? Бывают, оказывается, и такие люди.

– Семья у него есть? Дети?

– Какие могут быть дети без секса? Он живет с мамой и все силы тратит на создание карьеры.

– Значит, он может ненавидеть Антона Даниловича за то, что тот стоит у руля компании.

– Ненавидеть? Это громко сказано о Максиме. Он не способен на сильные чувства в отличие от меня, – Виталик вновь прикоснулся ко мне.

Он смотрел на меня с обожанием. Еще немного – и начнет пускать слюни. Сейчас его отрезвлю:

– Значит, ты ненавидел Антона Даниловича?

Виталик замер от неожиданности:

– Хм! С чего ты взяла?

– Ты ведь способен на сильные чувства? – я процитировала его.

– Ты превратно истолковала мои слова.

– Но все же как ты относился к Антону Даниловичу?

– Да нормально. Мы с ним много лет вместе, с армии дружим, столько раз выручали друг друга… С чего мне его ненавидеть?

– Может, все те же личные мотивы?

Этот вопрос задел Виталия. Его рука, которая все еще лежала на моей, напряглась.

– Не было никаких личных мотивов, – быстро ответил он. – А что касается Максима, то как бы он ни относился к другим людям, стрелять вряд ли бы стал. Если предположить, что в Антона стреляли.

Я взяла на заметку то, как поспешно Виталий ушел от ответа. Наверное, что-то скрывает. Сейчас не стану заострять на этом внимание, пусть расслабится.

– Он ведь не самолично мог стрелять, а нанять кого-то? – предположила я.

– Ну, не знаю. Не очень в это верю.

Я вдруг вспомнила, что все следователи сначала уточняют алиби подозреваемых. Действительно! Кто и где был в момент преступления?

– А где ты был, когда уезжал Антон Данилович?

– Ты что, меня подозреваешь? – удивился Виталий.

– Нет! Зачем? – успокоила я его, – просто хочу увидеть картину произошедшего.

– Понятно. Я был на встрече с заказчиками почти до девяти вечера. Антон ушел около двадцати. Можно уточнить у его секретаря. Мы с ним виделись только утром.

– А Максим где был?

– Максим всегда на рабочем месте, но во сколько он ушел, я не знаю. Опять же, можно выяснить у его секретаря.

– Хорошо, Виталий. Как бы мне пообщаться с секретарями и с Максимом лично?

– Я сейчас выпишу тебе пропуск в «Росстрой». Ты по нему сможешь пройти без предварительной договоренности к любому из секретарей. Максима разговорить сложно: он любит слушать себя. Поэтому приготовься к его длительному монологу. С ним лучше встречаться в неформальной обстановке – он тогда меньше озабочен работой. Идея! Завтра суббота. Давай я приглашу его к себе на дачу? Надеюсь, ты тоже приедешь.

Вот жук, как все обставил! И не откажешься теперь. Хотя это и было моей целью – внедриться в их окружение. Но как-то уж очень быстро и легко все произошло.

– Может, тебе и жену Антона Даниловича пригласить? Так сказать, обсудить сложившееся положение, – со слабой надеждой спросила я.

– Ну ты и нахалка! Настоящая журналистка! – воскликнул Виталий.

– Я буду тебе очень признательна, – многозначительно пообещала я.

Виталик приободрился:

– Хорошо! Я попробую.

Мы договорились встретиться в субботу в 15.00 возле метро.

Виталий ушел. Я же решила еще прошвырнуться по офису и поразнюхивать. Расспросила служащих и нашла кабинет Антона. В приемной сидела пожилая подтянутая женщина и что-то печатала на компьютере.

– Здравствуйте! Вы – секретарь Антона Даниловича? – спросила я ее.

– Да. С кем имею честь говорить? – спросила она.

– Я – журналистка Анастасия Полетаева. Расследую исчезновение Антона и покушение на него. Вот мой пропуск. Господин Шаблинский дал разрешение на общение с сотрудниками «Росстроя».

– Марина Юрьевна, – представилась секретарь. – Что вас интересует?

– Я хотела узнать, в котором часу Антон Данилович ушел пятнадцатого октября? Было ли что-то подозрительное или необычное в тот день?

– Он вышел из кабинета в без пятнадцати восемь, попрощался и ушел. Все было как всегда.

– Он всегда работает допоздна?

– Когда есть необходимость, он задерживается. А так обычно он уходит около семи.

– И вы находитесь здесь, пока он работает?

– Я остаюсь по собственной воле – вдруг ему что-то понадобится. Хотя он всегда ворчит, чтоб я не засиживалась.

– Он вам нравится?

– Он очень хороший человек, порядочный, щедрый и добрый, – сказала Марина Юрьевна.

– Я понимаю. Кто-нибудь искал Антона Даниловича, кроме меня?

– Приходили из милиции, то есть полиции. Задавали такие же вопросы, что и вы.

«Значит, я работаю профессионально, – констатировала я, – у меня такие же методы, как у полицейских».

– Марина Юрьевна, прошу вас, если что вспомните – позвоните мне. Вот мой телефон, – я записала ей свой номер на листке бумаги.

– Хорошо. А знаете, – задумалась она, – был один звонок после ухода Антона Даниловича. Но может, он ничего и не значит.

– Что за звонок? Кто звонил? Что спрашивал?

– Звонил мужчина. Спросил, может ли он поговорить с Антоном Даниловичем. Я сказала, что тот ушел. А звонивший ответил: «Наконец-то!» – и положил трубку.

– Странно. Этот ответ значит, что Антона ожидали. Вы не находите?