Лора Маршалл - Запрос в друзья

— Нет, не прямые доказательства. Но мы с ней… ну, ты понимаешь… в отеле, перед тем как пойти на вечер. — Как воспитанный человек, он выглядит смущенным. — Они ведь это смогут определить? Это нехорошо. И потом мы ругались с ней на публике. Если все сложить, а потом они еще узнают, что я провел ночь с тобой…

— А ты уверен, что нас никто не видел на парковке? — спрашиваю я. — И как мы уезжали вместе?

— Почти уверен. Я никого там не видел. А ты?

— Нет. — Я вожу ложечкой по дну чашки, выводя круги по кофейной гуще. Сердце колотится под воздействием кофеина и страха. — Ты уверен, что тебя это устраивает? Я не могу заставлять тебя только потому, что я уже солгала.

— Да нет. Я этого сам хочу. Мы никому не скажем об этом, и все будет хорошо. Давай обменяемся телефонами, на случай, если понадобится что-нибудь обсудить. — Он пишет номер мобильного на салфетке и протягивает мне другую, чтобы я могла написать ему свой. — Да, я думаю, так будет лучше всего.

Я не уверена, кого он пытается убедить, меня или себя, меня-то точно убеждать не надо. После первой встречи с полицией все мои инстинкты только и твердят мне, чтобы я не поднимала головы и помалкивала. В конце концов, за мной уже и так кто-то охотится. И мне совсем не нужно, чтобы детектив-инспектор Рейнолдс тоже включилась в это.

Пит уходит, я смотрю, как он пересекает улицу. Остановившись у двери, он набирает код, позади него на двойной желтой полосе притормаживает машина. С упавшим сердцем я наблюдаю, как из машины вылезают детектив-инспектор Рейнолдс и с ней высокий мужчина в темном костюме. Рейнолдс что-то говорит Питу, и он поворачивается, лицо у него непроницаемо. Они обмениваются короткими фразами, после чего Пит садится к ним в машину и его увозят.

После нашей встречи с Питом прошло несколько дней. Ни от него, ни от полиции я ничего не слышала. Утром мне придется пойти к Розмари Райт-Коллинз. Дальше откладывать визит к ней я не могу. В довершение всего мне только не хватало неприятностей по работе. Всякий раз, как я сажусь за компьютер, мой разум начинает тормозить, воображение и вдохновение замирают под натиском тревожных мыслей. Розмари заказала мне переоформить интерьер в георгианском таунхаусе в Айлингтоне (одному Господу известно, сколько он стоит), которым владела одна и та же семья на протяжении сорока лет. Снаружи дом похож на свадебный торт.

Я звоню в дверь. Мне приходится подождать, пока Розмари откроет, и когда она наконец появляется, одетая, как всегда, безукоризненно — этакий образец женщины в возрасте — она изменяет своей обычной экспансивной манере поведения.

— Привет, Луиза, — с минуту она стоит в проходе со странным настороженным выражением на лице и только потом открывает дверь. — Заходи.

Квартира великолепна, с высокими потолками, просторная, но обветшалая и требующая внимания и заботы.

— Ух ты! Вот это красота! Вы, должно быть, в восторге от всего этого?!

— О да.

Однако пока мы идем через прихожую в гостиную и ее каблуки стучат по плиточному полу, она не выглядит восторженной. Остановившись перед огромным камином и соскребая наманикюренным ногтем облупившуюся краску, она избегает моего взгляда.

— Откуда вы хотите начать? — спрашиваю я, пытаясь придать динамизма происходящему.

— Прежде чем мы начнем, Луиза, я бы хотела с тобой поговорить.

О боже. Я всегда знала, что она все усложняет, а может, у нее проблемы с наличностью. Но мне она очень нужна. Без нее мой бизнес окажется под угрозой.

— Ладно, — отвечаю я. — Что-то произошло?

— Нет, все в порядке. В известном смысле. — Я никогда не видела ее в таком состоянии: неуверенную, сомневающуюся. Это точно связано с деньгами. Она поворачивает ко мне лицо, явно собираясь с духом. — Сегодня утром я получила довольно странное письмо.

Внутри у меня все поднимается и потом обрывается. Пожалуйста, Господи, только не это.

— От некой Марии Вестон.

Я хочу что-то ответить, но только хватаю ртом воздух.

— Я знаю, что это неправда, — скороговоркой произносит она. — Я говорю тебе об этом, потому что ты должна знать.

— Что было в письме? — Я с трудом сохраняю спокойствие.

— Она пишет, что ты работала по ее заказу и все испортила, оставила ее с носом; что на тебя нельзя положиться и ты плохой профессионал. Она очень рекомендовала мне отказаться от твоих услуг.

— Так, — говорю я шепотом.

— Я не собираюсь, Луиза. Мы много лет сотрудничаем, и я знаю, насколько ты хороший специалист. Я не понимаю, что все это значит, и, откровенно говоря, не хочу понимать. Но мне не хочется оказаться замешанной во что-то сомнительное, ты понимаешь? Я бы хотела, чтобы мы сохранили чисто деловые отношения.

— Разумеется, Розмари. Мне кажется, я знаю, кто за этим стоит, — вру я. — Я уверена, это больше не повторится.

Мы продолжаем обсуждать заказ, но напряжение между нами сохраняется, и я испытываю облегчение, оказавшись на улице. Мария достала меня, я чувствую ее ледяную хватку повсюду. Мне так нужно обсудить все это с кем-нибудь, и единственный человек, к которому я могла бы обратиться, это Эстер. Несмотря на наши неровные отношения в прошлом, Эстер проявила ко мне сочувствие. Так что, выйдя от Розмари, я звоню Эстер.

— Алло, — по завыванию ветра я могу определить, что она находится где-то на улице.

— Привет. Как дела?

— Не знаю. Я в шоке. Я просто не могу поверить. — И почему мы не можем поверить, когда происходит нечто подобное? Мы же все время видим это в новостях. Почему же мы удивляемся, когда это случается с нами?

— Я знаю, это жутко. Послушай, Эстер, мы можем встретиться? Я хотела бы поговорить с тобой про… ну, ты понимаешь, про все это.

— Правда? — В ее голосе сквозит сомнение. — А есть, о чем говорить?

— Мне есть. Я просто должна с кем-то поделиться. Ну пожалуйста.

— Ну, хорошо. Я как раз сегодня в Лондоне. Сейчас я иду на встречу, но мы можем пересечься позже — выпьем кофе в Саут-Бэнк?

Спускаюсь на станцию «Энджел Тьюб», как обычно недоумевая, почему ступеньки движутся чуть быстрей, чем перила. На платформе полно народу; я прислоняюсь к стене, вдыхая жаркий запах пыли и горелой резины. Мне всегда было не по себе стоять на платформе в метро, где от малейшего толчка можно оказаться под надвигающимся поездом. Мы думаем, что пропасть между жизнью и смертью огромна, но здесь, на платформе, понимаешь: эта пропасть всего в один маленький шаг. И сегодня, пока я прижимаюсь спиной к гигантской схеме метро и нервно оглядываюсь по сторонам, не могу не думать о том, что в таком людном месте достаточно небольшого толчка. Одно короткое сильное движение рукой сзади — никто даже не заметит.

Доехав до своей станции, спешно пробираюсь через толпу людей, отчаянно стремясь вырваться из духоты и давки на свежий воздух. Я торопливо шагаю по мосту через Темзу, несущую внизу свои серо-зеленые воды с отблесками бегущих облаков. Платформы и поезда, мосты и реки — я все время нахожусь в одном шаге от гибели. От возможной смертельной опасности. Последние события только добавили остроты лезвию того меча, который всегда висел надо мной. Долгие годы оно маячило в миллиметрах от моей шеи, готовое в любой момент вонзиться в плоть.