Анна и Сергей Литвиновы - Улыбка смерти на устах

Под североамериканское пойло стали во мне всплывать силовые решения, совершенно в духе ковбоев: подкараулить в темном уголке, шандарахнуть по голове, телефон отобрать, да и дело с концом. Но я подобные прямолинейные, лобовые (во всех смыслах) и чреватые уголовной статьей планы со всей категоричностью отметал. Нет, мне следовало придумать что-то мягкое, тонкое, изящное, в духе моей профессии. Не случайно мой учитель Прокопенко [17] Режиссер Вадим Дмитриевич Прокопенко — герой романа Анны и Сергея Литвиновых «В Питер вернутся не все». , мир его праху, говорил, что режиссеров отличает способность к комбинаторному мышлению — то есть умение выхватывать и учитывать сразу множество факторов, влияющих на конечный результат, от состояния погоды и освещенности до того аспекта, с кем спит актриса, взятая на главную роль. Поэтому я стал вынашивать какую-нибудь комбинацию, изящную и гениальную до простоты: например, нанять какого-нибудь чувачка, чтобы рванул у девушки сумку, потом самому заломать его, через это познакомиться и дальше уже и разговорить гражданку, и завладеть ее телефоном. Некоторое время я обсасывал такую возможность, но потом решил, что получается чересчур громоздко, да и требует привлечения третьего лишнего в лице алконавта-наркомана, покушающегося на имущество девушки. Может, все-таки самому скоммуниздить у нее сумочку, да и дело с концом? — но фи, как это получалось неизящно, да вдобавок сложноисполнимо, потому что требовало как минимум за ней следить и выбирать удобный момент.

Да, пока ничего не вытанцовывалось, однако я не сомневался, что завтра, едва я проснусь и отворю свои вежды, вожделенная идея снизойдет на меня — так не раз уже бывало в моей практике, когда трудное решение являлось в момент пробуждения. Поэтому я улегся прямо на диване в кабинетике и немного, чтобы расслабиться, посмотрел порнуху, а потом накрылся пледиком. Светало в июле рано, птицы уже начинали свой ежеутренний галдеж, однако снотворное в виде бурбона исправно подействовало, и я устремился в объятия Морфея. А проснувшись поздним утром в воскресенье, когда солнце заливало кабинет, сообразил, что решение пришло.

— Незнакомый номер, — сказала Римма.

— Возьми, — скомандовал Паша.

— Римма Анатольевна, — сказал я сладко-сладко и вкрадчиво, — это вас беспокоят с телеканала «Икс-икс-икс-плюс», из передачи «Говори!» [18] Вышеупомянутому каналу и передаче, а также происшествиям, на них случившимся, посвящена книга Анны и Сергея Литвиновых «Мертвые не лгут». , исполнительный продюсер Денис Харин. — Я намеренно использовал в качестве легенды прикрытия не какую-нибудь газету или радио, а близкое мне по знанию специфики телевидение — вдобавок на ТВ и денег крутится больше. Название передачи я также взял для правдоподобия подлинное, раскрученное — но имя своего героя выдумал из головы, а то, что никого подобного на той программе не существовало, меня волновало мало — не станет же девчонка проверять! — Вы ведь, Римма Анатольевна, вчера принимали участие в программе «Три шага до миллиона»? — Я намеренно использовал вопросы, на которые контрагент, согласно законам нейролингвистического программирования, заведомо станет отвечать согласием — тогда, по заветам НЛП, после трех утвердительных ответов жертва и дальше станет со всем соглашаться.

— А откуда вы знаете?

— О, у журналистов имеются свои каналы информации… Так да, были?

— Допустим.

— И вы, Римма Анатольевна, оказались, по сути, свидетелем убийства?

— Можно сказать и так.

— От души вам сочувствую. Вы сами в порядке?

— Более или менее. — Опять «да» не сказала, стерва!

— Вы ведь в Москве проживаете?

— Да.

— Вы могли бы встретиться с нашим корреспондентом и рассказать о случившемся? Побеседовать в любом формате, как вам заблагорассудится: на камеру, или оставаясь инкогнито, или даже, если захотите, с измененной внешностью и голосом?

— Н-ну, не знаю, смогу ли я…

Я подбавил в голосе напора и бархатности:

— Римма Анатольевна, эта встреча очень важна для нас и для тех миллионов телезрителей, что смотрят нашу программу. Кроме того, — заметил я вкрадчиво, — мы готовы вам за это интервью заплатить. — Материальный стимул еще никогда и никому не вредил.

— Заплатить? И сколько же?

— Н-ну, мне надо посоветоваться с руководством о конкретной сумме, к тому же многое будет зависеть от того, что именно вы расскажете, но от десяти тысяч рублей. — Я готов был торговаться и дальше, и тысяч до ста, и даже выплатить такие деньги.

— Вот как?

— Только для начала нам надо встретиться, поговорить, понять, насколько интересно то, что вы расскажете. Давайте увидимся прямо сегодня.

— Да? И когда вы предлагаете?

— Чем скорее, тем лучше. Как известно, новости наша профессия. А новости могут быть только одной кондиции — самые свежие. Я готов подъехать куда скажете.

— Десять тысяч, конечно, сумма несерьезная — тем более для телевидения, — начала торговаться девчонка.

— Но я не могу сразу обещать вам больше! Вдруг то, что вы поведаете, мы просто не сможем дать в эфир! Давайте мы конкретную сумму обговорим при встрече — все герои всегда оставались нами довольны! Вы ведь сейчас в Москве? Я к вам подъеду, говорите куда.

— А вы прямо с камерой будете?

— Для начала мы с вами поговорим, — не моргнув глазом соврал я, — а дальше, по результатам, договоримся о времени съемки, и я вызову бригаду.

— Хорошо. Вы кафе «Звездная пыль» на «Павелецкой» знаете? Прямо на Садовом кольце?

— Да, — легко соврал я, параллельно открывая на домашнем компьютере карту Москвы, юг Садового — да, вот она, «Звездная пыль».

— Давайте ближе к вечеру.

— Ой, Римма Анатольевна…

— Зовите меня просто Римма.

— Римма, дорогая моя, у нас каждый час, каждая минута на счету! — Насколько я понимаю, настоящий репортер вел бы себя с ней именно так, нетерпеливо.

— Тогда давайте часика через три.

Я счел, что девушка, разумеется, захочет привести себя в порядок, и не стал торопить ее — к тому же привести себя в порядок требовалось и мне.

— Прекрасно. Значит, в шестнадцать часов, в «Звездной пыли» на «Павелецкой». Я вас узнаю.

— Откуда?

— Я же говорю: у нас, телевизионщиков, есть свои каналы, — таинственно пророкотал я.

— Он клюнул.

— Молодец, хорошо подсекла его, умело. Растешь, Римма Батьковна.

— Твоя, Паша, школа.

— Дай пять.

Чем еще хороша работа в кино и на телевидении — ты становишься завязан на множество специалистов самых разнообразных профессий, от плотников до литераторов.

Художники по гриму в числе моих знакомиц также имелись в большом количестве. Я выбрал среди них ту, что неровно ко мне дышала — нет, у нас с ней ничего не было, однако профессия знает немало случаев благоприятных браков именно режиссера и гримерши, поэтому Ивонна (так ее звали) сохраняла надежду — и, кажется, так до сих пор не вышла замуж. Впрочем, даже если и вышла, уехала из столицы или просто откажется — найдется другая.