Оксана Обухова - Изящно, дорого, смертельно

Быстро обтерев рот салфеткой, сыщица поставила телефон на громкую связь и выпалила:

— Да, дядя Жора, здравствуйте!

— Приветствую, душа моя. Ну что хочу сказать… был у нашего друга . Ведет он себя странно. Пожалуюсь: Александр выбрал неправильную тактику отказа сотрудничества со следствием.

— Совсем-совсем?! — ошарашенная Евдокия отбросила салфетку, промахнулась мимо стола и на нервяке нырнула к полу, собираясь ее поднимать.

На накрахмаленную тряпку тут же наступил итальянский башмак Семинариста. «Не занимайся ерундой!», как будто приказал.

— Нифася категорически не хочет разговаривать со следователем?! — пылко поинтересовалась вынырнувшая из-под стола сыщица.

— Все не так печально, наш друг настаивает, что жену не убивал: «Хотите доказать обратное — доказывайте, я ни помогать, ни мешать не буду».

— Может быть, Нифася выглядит как сумасшедший?

— Отнюдь. — Адвокат кисло и догадливо воздержался от предложенной идеи — взять на вооружение временную невменяемость подзащитного, и опять посетовал. — Но каждое слово приходится тащить из него клещами.

— Да что с ним творится-то?! Дядя Жора, давайте я с Сашкой поговорю, мозг ему вправлю!

— После того, как он довел капитана Кашина до бешенства? Навряд ли что-то выгорит, душа моя. Хотя Кашин, похоже, сам удивлен такой позицией Александра.

— Тем более мне надо с ним встретиться и поговорить!

— С Кашиным или с моим подзащитным? — попросил уточнить высокооплачиваемый въедливый юрист.

— С обоими! Нифася просил о встрече со мной?!

— Нет. Повторяю: Александр встал на позицию молчания. Он ни о чем не просит, на вопросы практически не отвечает. Жаль, что я не могу использовать ваше агентство для сбора доказательств в пользу защиты, с вами всегда было приятно работать. Но не впервой, как-нибудь выкручусь.

Как заскромничавший дядя Жора собирался выкручиваться, Евдокия примерно знала, но это не телефонный разговор. Рылевский будет «стимулировать» непосредственно розыск. Наверное.

Евдокия обсудила с адвокатом ряд вопросов, закончила разговор и поглядела на задумчивого Митрохина.

Просить его повторно не понадобилось.

— Встречу с Нифасей я тебе обеспечу, — кивнул Семинарист, — уже работаю над этим. Догадываешься, почему твой друг в глухую оборону ушел?

— Нет. Ничего не понимаю! Почему он замкнулся?! Может, следователь как-то, в чем-то… давит, что ли?

— Кашин? — Портовик задумался. — Однажды я с ним пересекался по необходимости, вроде бы нормальный мужик. Подлянок не кидает. Умный.

— Максим Ильич о нем такого же мнения.

Вспомнив о начальнике ГУВД, Дуся автоматически посмотрела на свой телефон: из всех н-ских друзей сегодня ей не позвонил только Муромцев. Вчера переживал, что в его городе вот-вот бардак назреет; бардак уже в развитии — Коваля успели за утро грохнуть, а Максим Ильич так и не объявился.

Делает вид, что кутерьма вокруг сфинксов его не интересует, или держит взвешенную паузу?

Умыл руки или надеется, что Евдокия сама позвонит и попросит?

Напрасно ждет. Большие люди и спросят по-взрослому, ежели чего. Поскольку с них самих спрос немаленький.

А потому, если Ильич предпочел не светиться возле скомпрометированной владелицы детективного агентства, пусть так и будет.

— Кость, а почему ни Коваль, ни Васильев тебе не позвонили? С Васильевым — понятно, но Коваль-то, как стало ясно, должен был поинтересоваться, как получилось, что с твоей подачи он к нам залетел и жестко влип.

Погрустневший портовик повел плечом:

— А чего зря волну гнать было? Я в этом деле — по уши, значит, буду разбираться. Вот если б я не на-а-ачал… — протянул, — тогда бы он и предъявил.

— Ну да, ты разбираешься, — тихонько согласилась сыщица и грустно пошутила: — А если бы он попросил за ноги меня подвесить?

Семинарист, налегая грудью на разделявший их стол, шепнул:

— Чтобы я этого больше не слышал. Поняла? Твоей вины здесь нет, уверен! Мы в одной лодке и выгребаем вместе. Ударили по городу в целом, если б я не знал, что Доброжелатель точно мертв, то подумал бы, что это он все разыграл. Снова превратил Н-ск в свою чертову сцену и устраивает здесь спектакль.

— А знаешь, ведь похоже… очень.

— Именно. А потому кончай выпендриваться и оставайся в этом доме. Мне будет спокойнее, охрану обеспечу.

— Тапочки и пеньюар мне купишь.

— Обязательно. Но здесь и так все есть.

— Спасибо, я подумаю. — Дуся глянула на часы, прибитые над еще одним камином. — Пора мне, Костя, дел навалом.

— Упрямица, — вздохнул приятель, — передумаешь, возвращайся. Сторожа я предупрежу. А если надо, своих ребят за тобой отправлю и оставлю здесь.

В подъезде многоэтажного дома, где нынче жила сыщица, властвовала суровая консьержка Галина Федоровна. Жильцы ее побаивались и не забывали о подарках к праздникам.

Евдокия же, впервые увидев прищуренную тетеньку за плексигласовой загородкой, моментально поняла: мимо такой церберши шкодливая шпана не прошмыгнет. Специалист, разумеется, и на режимный объект проникнет, но поджигают газеты, пачкают двери и портят настроение отнюдь не квалифицированные профи.

Первые полгода жизни в Н-ске Дуся из предосторожности меняла жилье минимум раз в две недели — гостиницы, дома, квартиры, даже хостел. Потом слегка опомнилась, но, честно говоря, никак не могла подобрать жилище по сердцу. А вот едва войдя в подъезд с картиной, вазой и Галиной Федоровной, подумала: «А тут у нас, похоже, что-то вырисовывается…» В эскиз уже попал полезный во всех смыслах пятый этаж — не шумно и не пыльно, если не пользоваться лифтом, то можно поддерживать мышцы ног в тонусе. В той же предварительной зарисовке уже стояла миленькая планировка-обстановка, обещанная по рекламным фото: двухкомнатная хатка с неплохим ремонтом, вполне достойной меблировкой и современной технической оснасткой.

Ничуть не обманулась. И прожила здесь больше года; с Галиной Федоровной наладила взаимопонимание.

Но сегодня им придется расставаться, пусть и временно. Сыщица приехала домой лишь для того, чтобы собрать «тревожный чемоданчик» и исчезнуть.

Семинарист, конечно, проявил себя как настоящий друг, но ряд его намеков стоит воспринять всерьез. Он, безусловно, обеспечил бы ее пижамой, тапочками и охраной, но если вдруг к нему придет Крученый, — сдаст. Не потому, что подлый, просто выбора не будет. Когда Антон узнает — а он узнает обязательно! — что конкретно Митрохин спрятал Евдокию и помалкивал… как Костя там сказал: «Чего-то важное открутит…»

Да. Многоуровневый друг Семинарист расставил все по полкам, а Дуся насобачилась читать между строк.

Все просто: Антон, безусловно, попытается взять ее под свое крыло, начнет указывать и вмешиваться. А это не ко времени.