Оксана Обухова - Изящно, дорого, смертельно

Пока киллер размышлял, Евдокия, истово таращась, суматошно вспоминала все мероприятия и версии, разработанные, выдвинутые и отвергнутые опытным разведчиком Васильевичем! На шпионском поле можно обыграть наемника лишь припоминая действия его коллеги.

— Почему мне все же дали уйти? — продолжил недоверчиво расспрашивать убийца.

— А так никто и не давал, ты сам оттуда смылся. Приехал на мотоцикле, чего никто не ожидал. И через забор полез, а не через ворота… Потом на второй этаж, по скобкам от трубы…

И это тоже попадало в строчку. Мотоцикл и прочее могли стать неожиданностью, особенно если ждали группу и осторожничали, собираясь только отследить.

— Версия, что действует одиночка, появилась?

Евдокия опустила голову и всхлипнула:

— Да. У меня. Но не поверили мне, отмахнулись. Муромцев же за свой город переживает, уверен, что в Н-ске действует бригада, ловушки новые на них изобретает…

Невольно Зубарев похолодел и машинально стиснул палец Евдокии. Вовремя он переориентировался! Если бы повелся на вечерний звонок сыщицы Людмиле и решил дожидаться их завтрашней встречи, то попался б обязательно. На этот раз место выбрали б получше и прямо там взяли его за жабры.

Могуче повезло!

Евдокия же, почувствовав, как пальцы убийцы жестко сомкнулись на ее мизинце, испугалась пуще прежнего: «Господи, ну зачем я разболталась?! Нельзя было говорить, что я догадалась! Догадливые долго не живут!!»

А впрочем, какая уже разница? Она увидела его исправленную физиономию, теперь покойница наверняка.

Пальцы убийцы чуть разжались.

— Крученый — где? — спросил Зураб.

Дуся снова поиграла в честность плечиками и глазками.

— А я откуда знаю? Я ж типа в розыске для всех, на связь не выхожу… только с Люсей! Она мой сисадмин, сестра Нифа..

— Цыц. Я знаю.

Зубарев поморщился. Ему встречались люди, на которых в стрессе нападает безудержная говорливость. А когда приходится спешно править план под изменившиеся обстоятельства, чужая речь сбивает и появляется желание прихлопнуть болтуна.

Или хотя бы покалечить.

Но не время.

— Попробую тебе поверить. Сейчас ты напишешь Савелию письмо, где скажешь, что тебе необходимо срочно навестить раненого друга. Савелий — родственник Крученого?

— Да, я уже говорила. Антон его племянник.

— Радует. В письме попросишь Савелия не сообщать о твоем отъезде деду… Шаповалову. Причину сочинишь сама, а я потом проверю. — Движением пистолетного глушителя киллер указал на круглый стол гостиной, где так и остались стопочка бумаги и авторучка, принесенные хозяином еще по просьбе Николая Васильевича. — Поторопись. Если Савелий сюда зайдет, мои планы в отношении него — меняются.

В этом случае Зураб сказал чистейшую правду, старика предпочтительно оставить в живых.

Известие о том, что Муромцев действует сообща с ищейкой и «военспецом», его нисколько не шокировало. В принципе, так и должно быть: Муромец скорее поверит хорошо знакомой сыщице, чем обвинениям в ее адрес.

Но на мента — плевать. У полицейских, похоже, нет ничего существенного, только подозрения: кто-то подрядил для работы в Н-ске бригаду первоклассных специалистов. А кто, зачем…

Начхать на полицейских! Урки не доверяют мнению противной стороны, идут наперекор и видят лишь подвох. После письма Василины в «Сплетнике», они должны поверить, что ловкая ищека, прихватив общак и снайпера, кинула деда на бабки и свалила.

Ищите ветра в поле!

Если получится свалить отсюда чисто, то все должно срастись. В кармане несколько авиабилетов с открытыми датами. Заграничные рейсы, правда, преимущественно вылетают из Москвы, но если получится закончить все сегодня ночью, то можно успеть на еженедельный утренний рейс из Н-ска в Анталию. Денег хватит до конца дней, о детях-внуках думать уже, увы, не приходится…

Тварь! Зубарев сосредоточил жесткий взгляд на покорной ищейке, которая, взяв листок бумаги и авторучку, робко интересовалась:

— А можно я на кухню перейду? Или свет здесь включим?

Наемник прочистил стиснутое ненавистью горло покашливанием и отчеканил:

— Нет. — Присматривать за хозяином необходимо, а это лучше делать из неосвещенной комнаты.

Понукаемая пистолетом сыщица перешла на кухню и села за стол. Зураб застыл в дверном проеме между кухней и гостиной.

— Быстрее! — приказал. — Причину нашла?

— Да. Напишу, что дядя Коля запрещает мне показываться в городе. Попрошу Савелия меня не выдавать, типа я к любимому поехала.

— Савелий просьбу выполнит?

Сыщица повела плечом:

— Должен. Антон его племянник, и он ранен…

— Поторапливайся!

Дуся наклонилась над бумагой.

«Как бы воткнуть в письмо какой-то крохотный намек — я у Зураба?!.. Что тут придумать, что изобрести и незаметно вставить…»

Нет. Рисковать нельзя, Зубарев проверит каждую букву. И, не дай бог, накажет — пристрелит Савелия вместе с Пиратом.

А потому злить его нельзя. Если уж придется умирать, то незачем захватывать с собой милого охотника и его верную собаку.

Евдокия перестала изобретать сигнальную фразу и на самом деле заторопилась. За окном раздавались удары колуна, поскуливал Пират. Сегодня мохнатый проказник, кажется, спас своего хозяина, когда в лес удрал. Иначе Савелий разобрался бы с дровами еще днем, а вечером чаевничал на кухне вместе с гостьей.

Но если он зайдет в дом, к примеру, чтоб воды попить, то Зубарев действительно его пристрелит вместе с псом.

И потому Дуся сочинила послание в рекордном темпе, не проверяясь на ошибки.

Поднесла бумажный лист к стоящему в полутьме убийце… Застыла в позе абсолютной обреченности.

Киллер, прочитав письмо, удовлетворенно кивнул:

— Норм. Положи на стол. Одевайся, и выходим на улицу. Ты за рулем.

Четкие, спокойные приказы как будто протыкали тело Евдокии — нанизывали ее, распинали на тугом полотне ужаса! Когда ее непослушные пальцы не сумели справиться с застежкой-молнией на куртке, Зураб попросту схватил заложницу за шкирку и проволок через сени.

Расхристанная Евдокия старательно цеплялась башмаками за пороги. Прежде чем убийца выпихнул ее на крыльцо, незаметно выгребла перчатки из кармана и бросила их у порога.

Как Гензель и Гретель хлебные крошки.

Аналогия с заблудившимися сказочными детьми была не совсем уместной, но хоть какой-то след-намек она оставила. Одна перчатка уже была задействована в деле, если Савелий заметит эти, то начнет задумываться: чего это изнеженная горожанка без перчаток отправилась? Если застрянет где-то в этакую непогоду — замерзнет ведь.

Забеспокоится Савелий, не Шаповалову, так непослушной гостье позвонит!

А когда Евдокия не ответит, непонятная история с перчатками долетит до Николая Васильевича, и тот поймет, что Дуся подала сигнал. Наверное.