Иван Черных - Генеральский гамбит [litres]

– Не ожидал, что тебя это испугает.

– Старею, – поскромничал генерал. – Потому, наверное, и Татьяна не спешит ко мне.

– Не прибедняйся, знаю я тебя. Кстати, я на днях лечу в Москву, дай телефончик твоей суженой, передам от тебя привет и все, что пожелаешь.

– Потом, – махнул рукой Дубровин и поспешил из кабинета.

«Обождешь, – мысленно дополнил ответ бывшему сопернику. – Хоть Татьяна мне теперь безразлична, лишние разговоры обо мне и о наших отношениях ни к чему».

Лишь к вечеру он сумел выбраться к новому дому по улице Коминтерна. Олег сказал правду – элитное здание: из красного кирпича, с большими лоджиями, просторными вестибюлями, импортными лифтами. Полы в вестибюле и на лестнице выложены разноцветной плиткой, пластиковые окна, металлические, обшитые дерматином двери. Комнаты просторные, обклеенные мягких тонов обоями; полы паркетные; ванна и раковины сверкали белизной, будто из чистого фарфора.

Квартиры ему понравились, и он выбрал с восточной стороны на четвертом этаже.

Позвонил Олегу Павловичу, тот одобрил и сказал, что тут же звонит в хозяйственно-административное управление и дает команду, чтобы ему выписали ордер. Напомнил:

– Поторопи Татьяну, чтобы сдала квартиру в Москве.

Ему так не хотелось звонить Татьяне. Но… необходимо.

К удивлению, застал ее дома. Объяснил ситуацию.

Татьяна долго молчала. Наконец решилась:

– Мы же с тобой говорили на эту теме: я не хочу уезжать из Москвы.

– Подавай на развод в таком случае, – категорично потребовал Николай Васильевич.

– А без развода никак нельзя?

– Никак. Я тоже должен где-то жить, а не скитаться по чужим углам.

– Может, вернешься в Москву? Я на днях брала интервью у заместителя министра МВД, он может помочь.

Татьяна, похоже, основательно вошла в роль ведущей журналистки, всюду посылают ее на ответственные задания. Но он-то знал ее способности – умение казаться милой и доступной (отчасти это было так), улавливать настроение начальников и вставлять нужные в обсуждаемую тему словечки. Для красивой женщины этого вполне достаточно, он и сам попался на этой приманке. То, что душа у Татьяны черствая, меркантильная, он понял позже.

Почему она не хочет развода? Боксер покинул ее? Похоже. Но у нее немало других поклонников. Правда, на женитьбу ныне мало охотников, а ей хочется на всякий случай и на старости иметь надежную защиту. Генерал Дубровин – авторитетный человек, его ценят в верхах, сильный, волевой человек. Она, конечно, догадывалась, что он знает о ее шашнях, но считает ниже своего достоинства устраивать скандал. Возможно, из-за ее прелюбодейства он и уехал из Москвы…

– Нет, в Москву я не собираюсь возвращаться. Или приезжай или подавай на развод.

– Тогда сам подавай! – вспылила Татьяна. – У тебя чин повыше, и тебе быстрее пойдут навстречу, – подколола она и положила трубку.

Он облегченно вздохнул. Разговаривать с ней стало труднее, чем с преступниками. С теми хоть знаешь их подноготную, что они скажут, а Татьяна… Уже с замминистра познакомилась и, чтобы удержать мужа, может составить ему протекцию. Нет, с ней надо кончать. Но как? Чернобурову их разлад – крупный козырь, а что их якобы приятельским отношениям скоро наступит конец, он был уверен. Неслучайно губернатор умасливает его, трехкомнатную квартиру в элитном доме выделил, в гости приглашал, Ольгу подсунул. По докладу Тимошкина за губернатором такие темные делишки водятся, что в уголовном кодексе и статьи не найдется. Но… Он избранник народа, голыми руками не возьмешь. Пытались до Дубровина и Воробьев, и Шепилов, ничего не вышло. Чернобуров мало того, что сумел прочно укрепиться в крае, надежную опору имеет и в столице. В такого вырос спрута, что щупальца по всей России раскинул. И все-таки придется начать их обрубать, на то он и поставлен, чтобы соблюдать законы, не давать мздоимцам обирать простой народ, доводить их до голодной смерти. Столько по стране бродит нищих, столько на улицах беспризорных детей! И он, генерал Дубровин, за них в ответе.

Банкетный зал гремел от музыки, в фойе кружились нарядные пары, а за стеклянной перегородкой звенели рюмки, тарелки, ножи, вилки – накрывали столы.

Николай Васильевич стоял в уголке и наблюдал за танцующими – весь цвет Ставрополя, все начальство. Он пожалел, что пришел сюда, а отказаться было неумно – все избранное общество края, самые богатые и влиятельные люди; и пригласил его не кто-нибудь, а сам виновник торжества генеральный директор строительной фирмы «Ставропольстрой», известный не только в своем городе, но и на всем Северном Кавказе господин Вихлянцев. И губернатор края господин Чернобуров просил почтить руководящих работников края своим присутствием. Как тут было отказаться. Ко всему, другого такого повода хоть глазком взглянуть, кто здесь соберется, вряд ли будет. Он, разумеется, представлял себе обстановку, но то, что он увидел, превзошло все ожидания. Здесь действительно собрались не только самые богатые, но и самые влиятельные люди: прокурор края, его ближайшие помощники, начальник милиции, его, начальника УВД, заместители… В общем, все руководство края.

А когда всех пригласили в «Харчевню», как шуткой назвал ресторанный зал господин Вихлянцев, Дубровин удивился еще больше: столы ломились от заморских коньков, вин, закусок. И чего тут только не было! Даже устрицы, лягушачьи ножки, не говоря уже о черной и красной икре. И это более чем на сто человек. Сколько же Вихлянцев потратил денег? Месяца на три, а то и более хватило бы на зарплату всей милиции края. И ведь не последние рубли пустил строительный гендиректор на банкет в честь завершения строительного подряда к Новому году.

Вихлянцев прошел к центральному столу в середине буквы «П», взял вилку и постучал по графину, призывая к вниманию. Одет он был с иголочки, в заморский костюм темно-бордового цвета с блестками; из-под расстегнутых бортов виден был жилет, туго обтягивавший заметно округлившийся животик. Виктору Петровичу не было еще и пятидесяти, по упитанному лицу с крупными морщинами под глазами и у курносого носа с едва заметными веснушками можно дать и больше. Однако держался он молодцом: энергичен, весел, с задорным блеском маленьких, непонятного цвета глаз – то ли серые, то ли зеленоватые. Но когда в них падал свет от люстры, они поблескивали по-кошачьи.

Николай Васильевич знал Вихлянцева понаслышке. Говорили о нем разное: и то, что он сильный организатор, высокий профессионал, и то, что опытный комбинатор, которого никому пока поймать за руку не удавалось. Судя по этому банкету, слухи верны на все сто процентов. Похоже, он на равной ноге с губернатором, посадил с собой рядом по правую руку, по левую – супруга, лет сорока яркая брюнетка, тоже не худенькая, с крупным бюстом, норовившим вывалиться из слишком декольтированного ослепительно яркого цветастого платья.