Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

Я хотела съязвить по поводу столь откровенного распределения работы по половому признаку, но удержалась. В конце концов, действительно, Светлана со мной общаться не хочет, а Гошка ее очарует и узнает что-нибудь важное, или хотя бы, интересное.

Леня, наоборот, со мной болтал охотно и, надеюсь, откровенно. Дима, правда, был слишком занят хлопотами вокруг Кристины, поэтому мне не удалось переброситься с ним даже словом. Но и явного ко мне отвращения он тоже не демонстрировал. Следовательно, есть надежда, что в спокойной обстановке (имеется в виду отсутствие перед глазами дамы сердца), я смогу провести с ним полноценную беседу.

Гошка, тем временем, сунул любопытный нос в мои листочки и восхищенно присвистнул:

– Это что? Это он серьезно? Мурзик Леонид Иннокентьевич? И дал же бог фамилию!

– Кто бы говорил, – я отобрала у него анкеты.

А шеф распорядился:

– Времени не теряйте. – Набросайте примерный список вопросов и ко мне – обсудим. Полчаса вам хватит?

Я вопросительно посмотрела на Гошу. Откуда я знаю, хватит нам полчаса или нет? Мне одной, может и суток не хватит – в голове, почему-то, сразу закрутилось полудебильное: «А где вы были во вторник, в девятнадцать сорок пять?!» Но если Гоша поможет… он, наверное, и за пять минут такой список составит.

– Не хватит, – ответил Гоша. – Рита еще не обвыклась, не меньше часа посидеть надо.

Шеф поморщился, но спорить не стал:

– Хорошо, пусть будет час. Рита, у них рабочий день, когда заканчивается?

– Как у всех, наверное, – я немного растерялась. – В полшестого. Или в шесть.

– А может, в пять или в семь? – передразнил меня Баринов. – Что же это ты, Рощина? Мелкие детали надо уточнять сразу, на месте, не дожидаясь, пока я спрошу.

– Можно позвонить, – немного обиделась я. – Заодно спрошу, когда у них обеденный перерыв.

– Очень правильно рассуждаешь, – почти обрадовался шеф. – Значит начинает формироваться профессиональный подход! Молодец! А теперь забирай Гошу и за дело. Через час, чтобы сидели здесь, со списком вопросов.

В нашей комнате, я, первым делом, спросила:

– Мне действительно надо сейчас позвонить в «Апрель» или Сан Сергеич так пошутил?

– Ну вот, – Гоша всплеснул руками, – а «наше все» так обрадовался, что у тебя профессиональный подход формируется!

– Я ему, конечно, в его разочарованиях, глубоко сочувствую, – со всем возможным достоинством, ответила я. – Но при этом, честное слово, не понимаю – зачем мне знать, когда эта упаковочная контора закрывается.

– А где же твое перспективное мышление? Где взгляд за горизонт? Подумай сама – составим мы сейчас список вопросов. Но ведь не для собственного же удовольствия мы этим займемся. Что потом будем делать? Рассуждай логически.

Терпеть не могу, когда со мной обращаются, словно с маленьким, не особо сообразительным, ребенком. Поэтому я сказала, почти сквозь зубы:

– Надо будет задать эти вопросы.

– Правильно! А когда ты собираешься это делать?

На секунду я замерла с открытым ртом, потом громко сказала:

– Тьфу! Сейчас я позвоню.

– Да ладно, особой необходимости нет, – Гошка лениво потянулся. – Они начинают работать в девять утра, с часа до двух перерыв и конец работы ровно в восемнадцать ноль-ноль. Суббота и воскресенье – выходной. Я это еще позавчера выяснил.

– Какой ты умный, – я даже не пыталась скрыть зависть. – Это что-то!

– Ты не глупее, – утешил меня Гоша. – Просто тебе не хватает системного подхода. Ну и опыта. Лет через пять, ты подобную ерунду будешь выяснять на автомате.

– Слушай, Гошка, а можно я у тебя еще одно спрошу?

– Попробуй.

– Я поняла, почему шеф дал тебе анкету Светланы, а мне мальчиков-менеджеров. Но зачем он оставил себе данные Гордеева? Над чем он собирается там думать? Ведь Гордеев объяснил, что он к взрыву никакого отношения не имеет.

– И ты ему поверила? – спросил Гоша, слегка приподняв бровь.

– Ну… в общем, да. То есть, в первый раз, ты сам знаешь, Гордеев мне не понравился, очень. Но сегодня он вел себя совсем по-другому, как человек.

– И ты ему поверила? – повторил Гоша.

– Мне показалось, он говорил искренне, – сказала я.

– Ах, как много узнаешь, поговорив с человеком по душам! – скептически усмехнулся Гоша. – Ты поняла схему, Рита? Наш мудрый шеф проявляет необходимый минимум сочувствия, и вот Андрей Николаевич уже сбрасывает с себя толстую носорожью шкуру и являет миру свою нежную и хрупкую, как птичка колибри, душу.

– Не язви, Гошка, – попросила я. – Я же говорю, я ему поверила. А ты что – нет?

– Поверил – не поверил. В то, что скользким и зеленым он только притворяется, а на самом деле – беленький и пушистый, в это – нет, не поверил. А в то, что он взрывчатку в свой стол не подкладывал, в это поверил. Не до конца.

– А почему не до конца?

– Потому, что как говорил незабвенный Мюллер из «Семнадцати мгновений», верить никому нельзя. И ты, Риточка, никому не верь. Кроме меня. Мне – можно, – и напарник, гаденько, очень похоже на Броневого, захихикал.

– Остряк. И вообще, я с тобой не согласна. Может Гордеев не белый, и не пушистый, но родители жены к нему хорошо относятся.

– С чего ты взяла?

– Варенье варят. Ты бы стал ему варить вишню с косточками?

– Мне он, Риточка, квартиру не покупал. А ты сама подумай, что старикам остается делать, если им и добавка к пенсии ежемесячная, и подарки к праздникам, и санатории… тут есть ради чего стараться. Так что, они, может, зубами скрипят, а зятю кланяются.

– Злой ты, Гоша, – вздохнула я. – Все бы тебе гадости говорить. А мне больше нравится о людях хорошее думать.

– Именно это и делает нас прекрасными напарниками, – немедленно утешил меня этот нахальный тип. – Твои наивность и романтизм уравновешиваются моим цинизмом и получается совместно-реальный взгляд на жизнь. И это поможет нам сейчас напридумывать вопросов, которые понравятся шефу, и на которые мы сумеем получить ответы. Может быть, сумеем.

Как вы помните, рабочий день в фирме “Апрель” заканчивался в восемнадцать часов. Вероятность, что трудовой коллектив может разбежаться с работы пораньше, была почти нулевой – при таком директоре, как Гордеев, сотрудники скорее будут задерживаться, так что мы с Гошей прекрасно успевали заехать в магазин приколов.

К сожалению, наша поездка оказалась бесполезной. Дверь магазина, украшенная жутковатыми, но смешными рисунками, была заперта снаружи на большой висячий замок. Табличка “Учет”, ситуацию не проясняла. Когда учет, то магазин закрыт для покупателей, но все равно, внутри кто-то есть. Как минимум тот, кто этот учет производит. Мы, на всякий случай постучали (вдруг здесь имеется еще одна дверь – черный ход? Сотрудники могли пройти через нее), потом помаячили, заглядывая в окна, но ни одной живой души так и не обнаружили.