Александр Серый - Чертова дюжина

Однако на втором месяце частнопредпринимательского существования мы пришли к совершенно очевидному выводу: на слежке за неверными женами и поисках пропавших собак не проживешь. Нельзя сказать, что более серьезных предложений не поступало — были! Но кошельки заказчиков почему-то все время входили в конфликт с запросами их владельцев. Добавим сюда хлипкую правовую базу нашего дела и общее невежество обывателей. Хорошо еще предусмотрительный шеф внес в устав право заниматься коммерческой деятельностью. Это позволяло худо-бедно сводить концы с концами, но про удовлетворение от работы говорить не приходилось.

Нет, я не жалел, что снял погоны капитана милиции, — надоело ощущение вечной вины перед людьми. С другой стороны, остался благодарен службе за то, что научила всегда и во всем полагаться только на самого себя. Поэтому даже сейчас, в столь острой ситуации со Светкой, я не собирался довериться своим бывшим коллегам. Во всяком случае, до поры до времени…

Приятно отпирать солидную дубовую дверь персональным ключом. Палец безошибочно нашел выключатель. Лестница, служившая временным складом, была заставлена вдоль стены коробками с макаронами — предметом нашей последней торгово-закупочной операции.

Новенький рабочий стол приятно радовал глаз своей пустотой. Я прихватил телефон и опустился на стул.

Никодимыч страшно обрадовался моему звонку, вежливо заметив, что это — редкое свинство будить человека в восемь утра в воскресенье. Спорное мнение! Понадобилась целая тонна слов, пока он понял всю серьезность проблемы. «Щас буду» обернулось получасом, хотя шеф проживал в пяти минутах ходьбы черепашьим шагом.

Я успел изрисовать дурацкими рожами целый разворот местной газеты, когда он появился — свежевыбритый, пахнущий дезодорантом, с неизменной папиросой в углу рта.

Никодимыч выслушал подробный доклад и с интересом спросил:

— И что ты собираешься со всем этим делать?

Можно подумать, я бы поднял его по тревоге, если бы сам это четко представлял!

— А вы на моем месте?

— Я бы на твоем месте просто не оказался. Надо было сразу поднять «дежурку», а не лететь сломя голову на зов… своей приятельницы.

— Задним умом все сильны!

— Ты, Костя, не все! Как опер должен понимать…

Выражение моего лица не располагало к дальнейшим нравоучениям. Фразу он не закончил, а лишь неопределенно хмыкнул. Потом загасил окурок в пепельнице и сказал:

— Одна зацепка — машина. Надо искать! И чем быстрее — тем лучше!

— Как? Сегодня в МРЭО [1] МРЭО — межрайонное регистрационно-экзаменационное отделение, где учитывается весь автомототранспорт предприятий, организаций и граждан. выходной… И подходов у меня там теперь нет.

Шеф усмехнулся и набрал номер. Минут пять он извинялся перед Борисом Павловичем за ранний звонок, еще десять обсуждал с собеседником дачные дела, а суть проблемы решил в течение одной последней.

— Через полчаса он будет тебя ждать. — Никодимыч хитро подмигнул. — Боря мне кое-чем обязан. Нормальный мужик — умеет помнить добро!

Расстались мы нежно. Обнадеживающе прозвучало обещание шефа лично предпринять некоторые шаги.

Борис Павлович встретил радушно. Вспомнил, конечно, мою рожу, но про совместную прежнюю работу ни словом не обмолвился. Он деловито пояснил, что к чему, а потом оставил меня наедине с железными ящиками картотеки, пообещав вернуться через часок. На телефонные звонки отвечать запретил и дверь за собой снаружи запер — конспиратор!

Вам часто везет в жизни? Мне — нет. Лотерейные билеты не выигрывают, троллейбус отходит от остановки перед носом, а при игре в карты в четырех случаях из пяти… Ну сами понимаете. И вдруг повезло! Когда последняя пачка карточек учета автотранспорта иссякла, на листке записной книжки значились всего пять фамилий владельцев красных «Алеко» с номерами серии «Е». Не исключалось, правда, что кому-то из обладателей белых или, скажем, синих машин взбрело в голову изменить цвет, не поставив в известность Бориса Павловича, но тот, выпуская меня из плена, так обиделся на дерзкое подозрение, что все сомнения рассеялись.

Мы договорились с Никодимычем держать связь по телефону и первый сеанс назначили на одиннадцать. Посему прямо из МРЭО я поспешил домой, надеясь перекусить и переодеться.

Шеф опоздал со звонком на целых десять минут и посетовал на проблемы с телефонами-автоматами. Он не стал подробно распространяться о своих действиях, лишь сообщил о безрезультатности поисков.

Фамилии владельцев машин ему ни о чем не говорили. Но про одного припомнил, что тот сидел за кражи, — посоветовал держаться осторожно. В любом случае дотошно проверить предстояло всех.

Затем я попытался найти Виктора — он, конечно, сволочь, но дело есть дело. В квартире трубку никто не снял, а с автоответчиком беседовать не хотелось. В банке заверили, что управляющий куда-то выехал полчаса назад.

Успокаивала мысль, что похитители вряд ли так скоро предпримут жесткие меры, рискуя вообще ничего не получить.

Двое из пяти счастливых владельцев красивой машины жили неподалеку от меня. С них и начал.

Второй раз за день довелось забираться пешком на последний этаж — теперь на девятый. Лифт по обыкновению не работал.

Я призвал на помощь всю отпущенную природой наглость, вдавил кнопку звонка и держал до тех пор, пока дверь не открылась. Лысоватый мужик с «арбузом» под майкой ошарашенно уставился на меня.

— Ну, что, папаша, приехали?!

— А собственно…

— Думал, я тебя, гада, не найду?

Челюсть у «гада» отвисла, арбуз в животе зашевелился. Спросить, на каком месяце?

— Если на дворе ночь, то можно ездить на своей тарантайке, как Бог на душу положит?!

Почти нежно я втолкнул мужика в прихожую и захлопнул за собой дверь, прислонившись к ней спиной и плотоядно улыбаясь. Вместо возражений раздалось невразумительное бульканье.

— Не врубаешься? Ты меня сегодня из лужи с ног до головы окатил — новую куртку попортил!

— Я-а-а? — наконец прорезался голос.

— А то нет?

На пороге комнаты возникла худосочная дамочка в бигудях.

— Что происходит, Глеб? — меланхолично поинтересовалась она.

— Глеб нынче в шесть утра мне одёжу испохабил вашей машиной!

— Машиной? — искренне удивилась дама. — Какой машиной, когда мы спали до девяти!

— Почем я знаю: может, за рулем был ваш сынуля!

— У нас только дочь-школьница, — сообщил очухавшийся Глеб.

Ежу понятно, что выстрел в молоко. Надо ретироваться.

— Да? Кто тогда на твоей белой тачке рассекал?

— У меня… красная!

— Интересно! Выходит, ошибочка вышла? Извини, друг! А насчет сына не волнуйся — будет!