Эндрю Гарв - Дальние пески

Так почему же она так себя ведет? Возможно, понимает, что ей недолго удастся скрывать свое полное сходство с покойной сестрой. Вероятно, она предчувствует, что, как бы я ни хотел верить в различие между ними, призрак их похожести будет непрерывно преследовать и мучить меня до — тех пор, когда я уже не смогу выносить этого более. Если она рассуждает так, то она безусловно права… Возможно, ей показалась более надежной позиция непоколебимой веры в невиновность Фэй, и теперь она со всем пылом и горячностью, на которые только способна, будет доказывать мне, что произошла ужасная ошибка. Если ей удастся убедить меня в этом, ее будущее можно считать гарантированным… Но неужели она всерьез считает, что меня можно в этом убедить вопреки всем фактам? Неужели она настолько твердо уверена в своей власти надо мной?..

К черту! Пусть будет, что будет. Время покажет. Я проглотил две таблетки снотворного и уже скоро забылся тяжелым сном.

За завтрак мы сели одинаково бледными и заспанными. Как я догадывался, большую часть ночи она провела переваривая изложение материалов расследования, чем, без сомнения, и объяснялось ее сдержанное поведение. И неудивительно, такие факты вынудили бы отступить любого. Она была вежлива, холодна и так далека от меня, словно не сидела напротив, а находилась за миллион миль отсюда. Я тоже решил держаться с холодной вежливостью.

Когда она налила нам по чашке кофе, я поинтересовался:

— Ну, что ты думаешь обо всем этом по здравом размышлении?

Помедлив немного, она сказала:

— Я вижу теперь, почему ты поверил. Но только сама не верю и не поверю никогда…

— Значит, ты решила отбросить факты и довериться своему «шестому чувству»?

— Видимо, тебе так и должно казаться, хотя это не совсем верно.

— В чем же это неверно?

Ее лицо приняло упрямое выражение.

— Даже если допустить, что Фэй действительно хотела избавиться от Артура, хотя это, конечно же, неправда, в этом деле все равно очень много странного.

— Ну, например?

— Например, этот случай с яликом… Фэй ведь обращалась с ним очень умело.

— Не забывай, при каких обстоятельствах это происходило. Версия инспектора Бернса правдоподобна. Она должна была очень торопиться, а когда потеряла весло, просто запаниковала.

— А как ухитрилась она зацепиться за якорь лямкой купальника?

— Что же здесь удивительного? Ей, естественно, пришлось поднять якорь, чтобы бросить его за борт.

— У ялика был очень легкий якорь — всего несколько килограммов.

Я только пожал плечами.

— Что с того? Этого вполне могло оказаться достаточно… Что-нибудь еще?

— Да… Она разделась и оставила одежду на «точке», но сумку взяла с собой на остров, иначе ее не оказалось бы в ялике.

Значит, она плыла, держа сумку над головой. Мне кажется, логичнее было бы оставить ее вместе с одеждой.

— Разве женщины не таскают свои сумки повсюду?

— Да, но лезть в воду они все-таки предпочитают без них!.. И потом, этот инсулин. Зачем ей понадобилось уносить его? Нужно было просто слегка ослабить пробку пузырька и дать ему вылиться на песок. Это все равно выглядело бы как несчастный случай, и не надо было бы придумать, как вернуть его на остров… Тебе не кажется, что такой план был бы намного лучше?

Я с трудом выдержал ее взгляд. Как я теперь убедился, она только методично и скрупулезно изучила газетные отчеты, чтобы обнаружить в фактах малейшую слабость. Она демонстрировала сейчас передо мной тот же тонкий и изощренный ум, какой пустила в ход Фэй, продумывая план убийства!

В ответ я сказал:

— Фэй, по всей видимости, не хотела трогать пузырек. На нем могли остаться отпечатки пальцев.

— Верно, об этом я не подумала… — С минуту она размышляла, потом сказала: — А эта записка, которую у нее нашли? Разве не логичнее было сразу уничтожить ее?

— Она, несомненно, и собиралась это сделать, — сказал я. — Но позже, уже дома. Существовал риск, хотя и мизерный, что кто-нибудь найдет обрывки.

Кэрол смотрела на меня с сомнением, и я решил, что она будет дальше спорить по этому поводу. Однако она вдруг сказала:

— Как бы то ни было, мне этот план кажется далеко не самым удачным. Если верить тому, что пишут газеты, Фэй и этот ее мифический возлюбленный хотели, чтобы смерть Артура была приписана сразу двум несчастным случаям. Первый — потеря инсулина, второй — небрежно закрепленный ялик, который унесло в море… Ты не думаешь, что такое совпадение ному-то могло показаться странным?

— Я уверен, это сошло бы им с рун, — ответил я.

— Что ж, может быть. — Она еще немного помолчала. — Впрочем, есть странность и в телефонном звонке. Даже несколько странностей. Если, как предполагает полиция, ее дружок был в тот день где-то поблизости в песчаных холмах, то он должен был знать наверняка, удалось ей это или нет. К чему же звонить и спрашивать?

— Нам практически ничего не известно о его действиях, — сказал я, все больше понимая, сколько терпения потребует от меня этот бесплодный спор. — Ясно только, что в решительный момент поблизости его не было, иначе он спас бы Фэй. Я думаю, что записку, он оставил совсем рано утром, пока было еще темно. При свете дня ему разумнее было держаться подальше от тех мест.

— Мне кажется странным, что он вообще решил позвонить ей тем вечером. Он ведь понимал, что Фэй должна будет поднять тревогу, когда Артур не вернется, так что в доме у нее вполне могли оказаться посторонние.

— Вероятно, они условились, что она поднимет тревогу только после его звонка. Мы же не знаем их план в деталях.

— В том-то и проблема, что мы слишком мало знаем… Жаль, что меня не было на разбирательстве. Так много осталось вопросов…

— Франклин решил, что ты недостаточно поправилась, чтобы узнать страшную правду, и был прав, — сказал я. — Мы сделали все, что могли. Поверь, это было нелегко…

— О, тебя я ни в чем не виню…

— Что касается вопросов, то юрист, которого я вызвал из Лондона, задал их больше чем достаточно. Быть может, можно было выяснить что-то еще, но какой смысл? Это ничего бы не изменило. Все, о чем ты здесь говорила, сущие пустяки в сравнении с фактами и доказательствами.

— Я не считаю эти доказательства неопровержимыми, — упрямилась Кэрол.

Я вздохнул.

— Тебя не убеждает даже то, что инсулин был найден в ее сумке?

— Я все равно не верю, что это она взяла его.

— Тогда кто же?

— Кто-то другой.

— И подложил ей в сумку?

— Именно.

Я покачал головой.

— Это бесполезно, Кэрол… Неужели ты не видишь, как сходятся все факты? Разорванный карман, инсулин в сумке, записка, телефонный звонок… Если Фэй невиновна, то это чудовищная ловушка, в которой продумано все до мелочей, но как раз это совершенно невероятно.