Эндрю Гарв - Дальние пески

Я мчался вперед, стараясь не замечать усталости и сконцентрировав все внимание на очертаниях места, нуда мне предстояло через секунду ступить. Дюны отодвинулись далеко влево. Шум моря стал громче, нарастал ветер. Песок казался влажным. Внезапно, прежде чем я сумел сориентироваться, подо мною разверзлась пустота, и в следующую секунду я упал в воду и поплыл. То был, вероятно, один из каналов, ведущих в гавань Фэйрхавена. Я слышал, как позади с громким плеском обрушился в воду Эллис. Меня сносило течение, но я постепенно продвигался к противоположному берегу. Левая рука все еще плохо меня слушалась, мешала и одежда, но ведь Эллис так и остался в плаще! Долго он так плыть не сможет… Вдруг под ногами я снова почувствовал почву. Я ринулся вперед и выбрался на берег, чтобы снова броситься бежать. Эллису тоже это удалось — его шаги по-прежнему звучали у меня за спиной. А что ему оставалось? Отступать ему было некуда.

Теперь я уже плохо представлял, где нахожусь. Где-то в центре безжизненной равнины, нуда уже устремился прилив, который скоро разрежет ее на маленькие песчаные островки, а между ними будет бурлить вода. Потеряться в темноте на Дальних песках! Я резко свернул влево и почти сразу провалился в пустоту опять, оказавшись через мгновение в ледяной воде, от которой перехватило дыхание. Приливное течение было здесь очень мощным. Сил, чтобы плыть, не оставалось, и я отдался течению. Промокшая одежда упрямо тащила меня вниз. Я уже не думал о своем смертельном враге, не знал, где он и что с ним сталось. Это теперь не имело значения. Нам не выбраться отсюда обоим… Вдруг меня что-то сильно ударило, что-то твердое в воде. Невероятно, но это оказался буй. Вода стремительно огибала его. Это был один из навигационных знаков, отмечавших фарватер большого канала. В отчаянии я вцепился в него. Внезапно я увидел, как нечто длинное и темное наплывает прямо на меня. Это был Эллис. Течение несло его, недвижимого, лицом вниз. Плащ обвился вокруг него, как саван. С секунду труп покачивался рядом со мной, зацепившись за буй. Потом он резко качнулся и быстро исчез во тьме.

Я продолжал держаться за буй, стараясь восстановить дыхание. С возвращением сил возрождалась и надежда. Теперь, когда Эллис не гнался за мной по пятам, у меня появился шанс. Если направиться в противоположную от огней Фэйрхавена сторону, мне, возможно, удастся вырваться отсюда, пока все пространство вокруг не поглотил океан. Однако сначала нужно добраться до твердой почвы. Я отпустил буй и поплыл в ту сторону, где, по моим предположениям, я свалился в воду. И действительно, когда я снова начал выбиваться из сил, под ногами появилась опора, и я выбрался на берег канала, уже покрытый водой сантиметров на тридцать. Здесь я сбросил пиджак и брюки, сориентировался в направлении и пошел по песку, ставшему теперь дном. Вокруг меня бурлили волны, ощущение потерянности было ужасающим. Глубина увеличивалась, и я с ужасом осознал, что скоро мне снова придется плыть. Я потерял ориентировку и шел наугад. Я знал только, что мне необходимо добраться до той, первой протоки, и если мне удастся ее переплыть — на это я еще был способен, — тогда я был бы спасен. Ты должен это сделать, твердил я себе. Теперь, как никогда, мне хотелось жить и быть счастливым.

Внезапно я ушел с головой под воду. Собрав остаток сил, я рванулся вплавь вперед. Достигнув противоположного берега протоки, где воды было всего по лодыжку, я отчаянно бросился бежать, хлюпая по воде, спотыкаясь о неровности песка. Через несколько минут я достиг пляжа. Спасен!

Я, видимо, долго лежал ничком на песне в полном изнеможении. Встать меня заставил только холод. Я оставался в одних плавках, да и те были мокрыми. Нужно двигаться, понял я. Но куда? С Фэйрхавен? Нет, до него вокруг бухты слишком далеко. Дом у залива! Конечно, только там я смогу спокойно провести ночь. Я добрался до оконечности дамбы и пошел вдоль нее, пошатываясь, как пьяный. Я долго возился у двери дома, пытаясь проникнуть внутрь, но кончилось тем, что я просто разбил окно. Электричество оказалось отключено. Пошарив по углам, я нашел в одной из бутылок остатки коньяка. Сделав несколько больших глотков, я поднялся наверх, свернул себе кокон из одеяла и забылся тяжелым сном.

Утром я проснулся совершенно разбитым. Мое лицо распухло от ударов, глаза покраснели от ветра и соленой воды, губы растрескались. Через левое плечо тянулась багровая полоса, и каждое движение рукой доставляло мучения. Но при всем этом я чувствовал бодрость духа. Свершилось чудо, кошмар остался позади. Я предвидел, что мне предстоят нелегкие объяснения, но разве это имело значение? Я думал только о том, что пропасти между мной и Кэрол больше не существует. Она оказалась права, но в конце-то концов именно я доказал ее правоту! Мне не терпелось поскорее разыскать ее.

Я умылся и побрился, пользуясь станком Артура. Затем в гардеробе отыскал его вещи, которые были мне чуть маловаты, но годились в носку… Придав себе более или менее приличный вид, я автобусом добрался до Фэйрхавена и сразу направился в полицейский участок. Я сказал, что должен сделать заявление относительно двух убийств и одного несчастного случая. Сержант выслушал мой рассказ, и менее чем через час из Нориджа поспешно прикатил инспектор Бернс. Мы уединились в кабинете, где я изложил ему мою историю от начала до конца.

Ему явно было трудно сразу переварить все это. Не сомневаюсь, что по ходу рассказа у него не раз возникали сомнения, в здравом ли я уме. По крайней мере именно с таким выражением лица оглядывал он меня время от времени. Но что бы он ни думал по поводу моего рассудка, а расследовать заявление было необходимо, и колесики этой машины тут же завертелись. Инспектор сразу отправил патруль на поиски «ровера», принадлежавшего Эллису, и целая поисковая группа вышла к морю. Пока они ездили, мое плечо осмотрел врач, а потом меня накормили, что было очень кстати. После этого я был готов к следующему раунду.

Около полудня вернулась поисковая группа. Им удалось обнаружить труп Эллиса, который море выбросило на берег почти у самого Фэйрхавена. Они смогли также собрать многое из вещей, разбросанных нами там и здесь на песке: мой рюкзак, палку, намокшую одежду, два фонарика, мегафон, с помощью которого Эллис выманил меня из укрытия, и гаечный ключ, который был найден на берегу основного канала. На столе он казался вполне безобидным, но вполне мог бы раскроить мне череп, если бы Эллис обрушил его на мою ничего не подозревающую голову, что он и собирался сделать. Спасло меня только мое запоздалое прозрение.

Как только на руках у Бернса оказался труп, он стал очень замкнутым. Я знал, что он имел продолжительную беседу с лондонским Скотленд-Ярдом, но о чем она была, мне он не рассказал. Я казался ему теперь крайне подозрительным, и, хотя я несколько раз намекнул ему, что хочу как можно скорее вернуться домой, он никак не хотел меня отпускать. Мне пришлось сделать подробное заявление, которое застенографировали, отпечатали на машинке и прочли мне вслух, прежде чем дать подписать, словно это было признание опасного преступника. Они вели себя так, будто это я был повинен в смерти Эллиса. Меня даже спросили, не было ли среди моих вещей мегафона! Атмосфера немного разрядилась, когда им удалось найти машину Эллиса и по пустой ячейке в наборе инструментов определить, что гаечный ключ все-таки принадлежал ему. Но окончательно их и это не убедила