Эндрю Гарв - Небо смотрит на смерть

— Может, перестанешь глазеть?! — раздраженно спросила Луиза, не меняя позы. Она сидела развалясь на низкой кушетке в хорошо сшитом, но сильно измятом черном костюме, с журналом в руках. Рядом стоял пустой стакан, а в комнате висел густой запах духов, смешанный с запахом рома.

— Прости. Как поживаешь, Луиза?

— Можно подумать, тебя это волнует! — отбросив журнал в сторону, она с ненавистью посмотрела на него. Как всегда, все в нем вызывало у нее раздражение: его приятная внешность, спокойные манеры, вид здорового человека, проводящего большую часть времени на воздухе, а больше всего — его неискренняя забота о ней. Но сегодня она с удовлетворением отметила, что он выглядит взвинченным, как будто нервы у него на пределе.

— Выпей, — предложила она. — Тебя это взбодрит.

— Не теперь. Большое спасибо.

— Тогда налей мне.

— Послушай, Луиза, — начал он, не обращая внимания на ее просьбу. — Я хотел бы серьезно поговорить с тобой.

— А разве мы уже не говорили серьезно?

— Это в последний раз, я тебе обещаю. Она пожала плечами.

— Без выпивки какой разговор? Угощайся. Вздохнув, он повернулся к столику.

— Что это? Обычное твое пойло?

— Как всегда, — зловеще усмехнулась она. — Помнишь, как ты угостил меня этим в первый раз в Порт-оф-Спейн? Неплохая вещь, сказал ты.

— Не мог же я тогда знать, что вы станете закадычными друзьями, — Чарльз поднял вверх бутылку рома, налил на два пальца бледной янтарной жидкости, добавил немного имбирного эля и передал ей стакан. Луиза выпила и поставила стакан на столик.

— Итак? — спросила она.

— Надеюсь, ты прочла мое письмо?

— Так, просмотрела.

Чарльз с трудом себя сдерживал. Он и раньше догадывался, что напрасно теряет время, но сделал последнее отчаянное усилие пробиться к сердцу Луизы, принеся в жертву и гордость, и свою обычную замкнутость, написав письмо. Ее равнодушие ранило больше всего. И все же терять контроль над собой не следовало.

— Но ты прочитала достаточно, чтобы прийти к решению? — спросил он. — Или мне следует начать все сначала?

— Если тебе не лень унижаться, унижайся, но это тебе ничего не даст. Я никогда не пойду на развод — пора бы уже привыкнуть к этой мысли. Ты останешься моим мужем до гробовой доски!

Злорадная решимость ее тона потрясла Чарльза. Она и раньше говорила, что не даст развода, но эта нотка злорадства оказалась для него неожиданной. Раз она на самом деле испытывает подобные чувства, продолжать разговор не имеет смысла. Он решил использовать последний довод.

— Твое финансовое положение значительно улучшится, Луиза.

— У меня и так все прекрасно, спасибо, — она встала, чтобы вновь наполнить стакан, и села на прежнее место. — Ты бы не смог купить у меня развод, даже если бы был богат, как Рокфеллер.

— Твоя «прекрасная» жизнь может скоро закончиться, если ты не дашь мне развода. Я могу прекратить выплачивать содержание.

— Ерунда! Я подам в суд.

— Ни один суд не присудит тебе тысячу в год без налога. Сама подумай, Луиза. Я плачу тебе гораздо больше, чем позволяют мои доходы, и если бы не наследство, я никогда не смог бы себе этого позволить, — он окинул взглядом шикарную комнату. — По судебному иску ты не получишь и половины, Луиза, и ты прекрасно знаешь об этом.

— А ты никогда не доведешь до суда — ты ведь слишком чувствительное растение! Ты ненавидишь всю эту шумиху, не так ли? В любом случае ты не единственный, за чей счет я живу. Не изволь беспокоиться.

— Не слишком ли ты рискуешь? Ты сказала, есть и другие мужчины… Может, со временем мне все-таки удастся привлечь тебя к суду за измену. Тогда… где ты окажешься?

— Сначала найди доказательства.

— Не думаю, что их так трудно найти.

— А вот здесь-то ты и ошибаешься. Я знаю, ты слишком разборчив, чтобы нанимать этих отвратительных «частников» и устраивать слежку, но тем не менее я предпочитаю не рисковать. Я весьма осмотрительна. Конечно, надоедает все время думать об осторожности, но игра стоит свеч. Нет, таким образом ты никогда не освободишься.

Он изумленно посмотрел на нее.

— Луиза… Хотелось бы мне понять твое отношение… Ведь это невероятно! Ты что же, все еще любишь меня?…

— Люблю тебя?! Я видеть тебя не могу!

— Тогда почему ты не даешь мне окончательно расстаться с тобой? Только для того, чтобы досадить мне?

— Ты совершенно прав! Я — собака на сене. И останусь такой навсегда.

— Не могу понять, за что ты меня ненавидишь.

— Не можешь? Я тебе тысячу раз говорила. Я ненавижу тебя за то, что ты сломал мою жизнь; за то, что ты увез меня на эти проклятые острова и оставил там гнить одну, пока ты прохлаждался на своей идиотской работе. Вот за что!

— Ты могла бы ездить вместе со мной. Ты знала, что я хотел этого.

— Жить в кустах и изучать вирус какао? Спасибо большое!

— Другим женщинам удавалось и там оставаться счастливыми.

— Я — не другие. Ты видел, что со мной происходит, и мог хоть что-то предпринять, пока еще было не поздно. Ты виноват, что я стала такой, и я тебе никогда не прощу, никогда!

Чарльз молчал, уставившись в пол. Пропасть между ними была столь велика, что наводить мосты бесполезно. Он знал, что слова не помогут, но врожденное чувство справедливости бунтовало внутри.

Я говорил тебе, что будет именно так, хотелось ему возразить. Я говорил тебе, что острова Карибского моря столь же опасны, сколь и красивы. Я говорил тебе, что там очень жарко и что многие женщины не выдерживают жары. Я говорил тебе, что мне придется надолго уезжать «на натуру», и если ты не захочешь сопровождать меня, тебе будет одиноко. Я говорил тебе, что работа меня захватила полностью, что мной руководило отнюдь не тщеславие и что быть женой инспектора по сельскому хозяйству совсем не то, что быть женой губернатора. Я говорил тебе все это перед тем, как мы туда отправились. Я не знал, что, охваченная своими романтическими иллюзиями, ты меня едва слушала. Мне казалось, ты понимала меня. Я не знал, что ты возненавидишь жизнь там и не сможешь поладить с цветными. Я не знал, что ты возненавидишь мою работу и станешь презирать меня за то, что я хотел помочь местным. Я не знал, насколько ты слаба духовно и физически и, что ты не в силах выдержать самых пустяковых неудобств. Я не думал, что ты откажешься рожать детей, чтобы не испортить фигуру, и предпочтешь играть в бридж и скандалить по каждому поводу. Я не мог предположить, что ты настолько подвержена действию алкоголя, что и дня без него прожить не сможешь. Я не понял вовремя, видит Бог, что ты была лишь хорошенькой, ветреной и совершенно безнравственной женщиной. Я был слишком влюблен в тебя и поторопился увезти тебя с континента прежде, чем. узнал тебя по-настоящему. Ведь у меня заканчивался отпуск, и сама мысль о скорой разлуке была для меня невыносима. Возможно, я совершил ошибку. Но и ты не права. Я не несу ответственности за все!…