Михаил Шторм - Алмазы Карибского моря

— Что ты вечно паришься, вечно всем недоволен? — спросил Вадик, повернув к нему свою круглую голову. — Ты всех уже заколебал, Димон. Не суйся, куда не просят.

— А то пульку ненароком схлопочешь, — осклабился Толян. — Неосторожное обращение с огнестрельным оружием, въезжаешь?

— Оно тебе надо? — поддержал его Гена.

Не дождавшись возражений, они уставились в воду. Быков последовал их примеру. Под чайкой бесшумно скользнула живая торпеда. Зайдя с кормы, она поднырнула под днищем, чтобы появиться перед носом. Как только она поднялась к поверхности, Толян нажал на спусковой крючок. Дернувшись, акула скрылась из виду.

Выстрел привлек внимание всех, кто находился на борту. Дремавший до сих пор Максим подскочил к нарушителям спокойствия, вырвал пистолет из руки Толика и заорал:

— Ты перегрелся, придурок? Кто разрешал стволы раньше времени доставать?

— Что тут происходит? — нервно спросил Майкл, переводя вопросительный взгляд с одного парня на другого. — Зачем оружие? Почему я про него ничего не знаю?

— Это я распорядился, — встал на защиту своих спортсменов Максим. — Как можно было пускаться в такое опасное путешествие невооруженными? Мало ли что. А вдруг бы на нас напали?

— Кто?

— Да хотя бы эти. — Палец Максима указал поочередно на Быкова и сидевшего поодаль Шовкуна.

Они впервые за долгое время обменялись понимающими взглядами, не торопясь отвернуться в разные стороны.

— Уберите свои железки, — распорядился Майкл. — И чтобы я их больше не видел. Нет, стойте. — Он топнул ногой по доскам. — Сюда кидайте. Максим! Еще такие игрушки у вас есть? Все отдавайте.

— Больше нет, — покачал головой Максим, разведя руками. — Мы же не гангстеры какие-то. Два пистолета для самозащиты, вот и все, что парни взяли.

— Других стволов нет, — забубнили спортсмены. — У нас не арсенал, в натуре.

— Точно? — настаивал Майкл. — А если проверю?

— Да проверяй, шеф, на здоровье. — Вадим сходил за рюкзаком и бросил к ногам начальника. — На, смотри! Только если не найдешь ничего…

— Вадик! — предостерегающе окликнул Максим.

Здоровяк заткнулся, набычился и заиграл желваками с такой яростью, словно разгрызал монеты или гвозди.

— Чтобы я больше этого не видел! — резко произнес Майкл, взял пистолеты за рукоятки, поднес к борту и бросил в океан.

— Они, между прочим, денег стоят, — буркнул Толян.

— И на дороге не валяются, — поддержал его Гена.

— Меня это не касается, — отрезал Майкл, отвернулся и отправился к Джейн, тревожно наблюдавшей за происходящим.

Остальные тоже разошлись по местам. Быков помялся немного и отправился к Шовкуну. Тот поднял взгляд и поспешно сунул под плед консервную банку, которую до этого держал в руках.

Быкова это покоробило, тем более что под пледом он успел заметить еще несколько таких же банок. Шовкун понял, что попался, и досадливо крякнул.

— Не наедаешься? — ласково спросил Быков. — По шпротикам соскучился, Петя? Кушай на здоровье. Остальные перебьются.

— Ты ничего не понимаешь, — проворчал Шовкун.

— Куда мне, тупому! Был бы я сообразительным, тоже утянул бы пару баночек под шумок и лопал по ночам в одиночку.

— Ты не понимаешь, — повторил Шовкун упрямо.

За время путешествия он загорел, как папуас, и зарос седыми волосами по брови. Усы его казались серебряными, а бороду он упрямо брил, пользуясь остро наточенным ножом.

— Что я должен понимать? — спросил Быков.

Шовкун посмотрел по сторонам, поманил его пальцем и предложил жестом опуститься рядом.

— Они затевают недоброе, — тихо произнес он. — Если их не остановить сейчас, потом будет поздно.

Быкову вспомнилась фраза, которую выкрикнул Максим при виде пистолетов. Реставрированная в мозгу, звучала она так: «Кто разрешал стволы раньше времени доставать?»

Раньше времени. Значит, настанет срок, когда пистолеты предполагается пустить в ход? Но они отправились за борт и теперь покоились на океанском дне.

— Я понял твой план, Петро, — усмехнулся Быков. — Ты натырил консервов и будешь поедать их в одиночку. А наши враги пусть сдохнут от зависти. И от голода.

Шовкун, только что намеревавшийся что-то сказать, замкнулся и потемнел лицом, что выглядело пугающе, учитывая его загар.

— Тебе смешно? — спросил он. — Ладно, иди смейся. Веселись со своими упырями. Без тебя обойдусь.

Быков отошел, пожимая плечами. Любимый жест людей, не разобравшихся в чем-либо как следует и решивших не ломать над этим голову.

Замысел Шовкуна раскрылся по истечении недели, когда «Редкая птица» обминала Кубу, некогда окрещенную островом Свободы и пережившую под этим названием один из самых длительных диктаторских режимов в современной истории. Первым занедужил Вадик. За ним — еще двое спортсменов. Потом Максим и остальные. В добром здравии пребывали только Быков, Джейн с Майклом и сам Шовкун. Восемь членов экипажа слегли и вставали только для того, чтобы опорожнить желудки через рот или второе отверстие, предназначенное для этого природой.

Покуда у парней были силы, они перегибались через борт или корячились на специальном насесте, сооруженном за кормой. Потом все обессилели до такой степени, что половина ходила под себя, а другая половина была способна лишь отползать на некоторое расстояние от своего лежбища.

Быков пребывал в недоумении, пока не наткнулся на пустую банку из-под шпрот, валявшуюся на дне. Она была вскрыта ножом, однако, изучив крышку, Быков обнаружил несколько едва заметных дырочек, проделанных шилом либо еще чем-то острым. Держа улику в руке, он посмотрел на Шовкуна. Тот раздвинул усы в скрытой усмешке.

Все стало ясно. Спортсмены, хоть никаким спортом и не занимались, но были ребятами молодыми, крепкими и требовали хорошего, сытного питания. Когда у каждого из них среди вещей обнаружилась «завалявшаяся» банка шпрот, все они, недолго думая, слопали добавку и облизнулись. Но консервы были не простые, а с начинкой из вредоносных бактерий. Шовкун недаром продырявил крышки и продержал банки на солнцепеке, прежде чем подбросить их парням. Мало того, что испортилось содержимое, так внутри вдобавок начался опасный для человеческого организма процесс окисления. Консервы, которые мы потребляем, превращаются в мины замедленного действия, даже просто простояв несколько дней в холодильнике. Жара же и парниковый эффект снабдили шпроты всем необходимым для развития ботулизма. Великолепная семерка во главе с Максимом серьезно отравилась.

На третий день, когда никто из них не стоял на ногах, здоровые путешественники были вынуждены соорудить себе повязки на лица, чтобы не дышать миазмами, поднимающимися с загаженного днища лодки. Все четверо старались держаться подальше, собравшись на корме. Ночью, когда Джейн и Майкл спали, Шовкун разбудил Быкова и показал ему еще три пистолета.