Галина Романова - Позови ее по имени [litres]

Полковник доверил допрос ей, а не Володе, и это было неплохим признаком.

– Начнем.

Губы парня сложились кривой линией, имитируя усмешку. Но кривая быстро выгнулась скобками вниз.

Он нервничал. И бравада давалась ему с трудом.

– Итак, Геннадий. Сейчас я зачитаю вам ваши права.

Даша монотонно перечислила все, на что тот имеет право. Спросила, все ли ему понятно.

Дождалась его утвердительного ответа. И обрушила на парня страшную правду.

– В чем, в чем меня подозревают?!

Гена схватился за высокий воротник кашемировой водолазки, потянул его вниз. Его лицо посинело, как от удушья.

Даша перепугалась, не свалился бы в обморок мажор.

– Вы подозреваетесь в убийстве Гонителевой Нины Васильевны и в убийстве своей девушки Самохиной Инги, – повторила она чуть мягче. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

Он молчал мгновение, потом прохрипел:

– А кто такая Гонителева Нина Васильевна?

– Это соседка вашей подруги Марии Ильиновой. Та женщина, которая случайно наткнулась на вас с девушкой. У вас был секс. Она вас увидела, возмутилась и пообещала все рассказать вашим родителям. Вы… Не знаю, перепугались, разозлились. Не могу понять, какие чувства двигали вами, когда вы пришли убивать ее? Как это было, Сахаров? Вам понравилось, когда кровь брызгала во все стороны? Вы так разошлись, что не заметили, как запачкались? И решили отмыться по соседству. Не идти же по двору с окровавленными руками. Так?

– Нет, не так. – Он положил сцепленные браслетами руки на стол. Пальцы сильно дрожали. – Руки я испачкал, когда ключи искал вокруг… Около нее… И кроссовки запачкал. Они тряпочные, белые. К Машке постучался. В шоке весь. Она не поверила. Заставила вернуться. Мы зашли… Это был полный треш, конечно. До сих пор от кошмаров просыпаюсь.

– Убивать не так легко, Сахаров.

Даша незаметно втянула полную грудь воздуха. Тихо выдохнула.

Она должна держаться. Она должна допросить его сама.

Уверенности, что он убийца ее матери, не было никакой. На данный момент появился еще один подозреваемый, которого ищут, но пока безрезультатно.

Но Сахаров…

Он наследил, черт побери! Он был там – где умирала ее мать. И даже если не приложил руку к ее убийству, не сделал ни единой попытки помочь ей! Бросился отмывать кроссовки от крови, не сделав попытки пощупать у нее пульс. Сволочь!..

– Я не убивал ее. И думаю, вам об этом известно, – произнес Гена после продолжительной паузы. – Да, я был в ее квартире. И шел именно к ней.

– Зачем?

– Поговорить. Она была противной старухой. Очень принципиальной. Я обещал ей, что больше не стану этого делать. Никогда. Но она была непреклонна. «Родителям расскажу», – передразнил Гена ее мать. – И я шел к ней с разговором. И… С деньгами.

– С деньгами?

Она еле расслышала из-за шума крови, прилившей к голове. Этот неоперившийся юноша смеет называть ее мать!..

Если бы не внимание коллег, сидевших за стеной перед монитором, она бы точно надавала щенку пощечин.

– Да. Я хотел предложить ей денег за молчание, – подергал он плечами и тут же сморщился, что-то уловив в ее лице. – Только не надо сейчас спрашивать: откуда у меня деньги! Родители не скупятся, давая мне на карманные расходы. Я умею экономить. И одолжил три с лишним сотни у подруги. Все.

– Дальше, – перебила его Даша, убирая руки со стола и с силой стискивая пальцы на коленях.

– Я пошел пешком, лифт был занят. Нет, я подождал немного. Но он словно залип. Невысоко – четвертый этаж. Пошел пешком. Подошел, позвонил. Тишина. Дверь приоткрыта. Я ее толкнул, шагнул вперед. А там… – Гена поднял руки, тряхнул ими. – Я инстинктивно сделал вот так, и ключи вылетели и упали где-то возле… Возле головы. Или, вернее, того, что осталось от головы. Это было ужасно, поверьте.

– Верю, – еле разлепила она губы и кивнула. – Я видела. Дальше?

– Это был шок такой силы, что я встал в кровь и начал выть. Только потом вспомнил. Попытался нашарить ключи. Меня чуть не вырвало. И я пошел к Машке. Дальше, думаю, вы знаете. Она рассказала.

– Нам нужна твоя версия.

Сахаров повторил Машин рассказ почти слово в слово. С небольшим дополнением о своих переживаниях.

– Почему не вызвали полицию? – задала Даша важный вопрос.

– Мы собирались. Честно! – вытаращил он на нее глаза. – Но пока сидели в ванной, отмывались и тряслись, Машкина бабка сама вызвала. И рассказала им совсем не то, что было на самом деле. А потом, кажется, и сама поверила в то, что рассказывала. Она очень старая. И временами не в себе.

– Посиди здесь. Я сейчас.

Даша встала и на негнущихся ногах вышла из комнаты для допросов.

– Все видели? – спросила она коллег, входя к ним.

– Видели, – подтвердил Володя.

Зайцев лишь кивнул.

– По-моему, он не врет, – проговорила она с великой неохотой. – Орудие убийства? Как он мог его пронести незаметно? Как мог незаметно от него избавиться? И сила удара… Парень хлипкий. И рост. Эксперт сразу сказал, что рост убийцы не больше метра восьмидесяти. А в Сахарове все метр девяносто. Что скажете, товарищ полковник?

– Что по Филиппову? – ответил полковник вопросом на вопрос. – Что-нибудь известно о его местонахождении?

– Ищем, товарищ полковник. В настоящий момент получено разрешение на проверку возможной зарегистрированной недвижимости на мать или сына. Только час назад загрузили данные.

– Хорошо. – Он посмотрел на нее из-за плеча Скачкова. – Ты как вообще, майор? Держишься? Можешь продолжить?

– Так точно…

Она вернулась в допросную.

Гена Сахаров ей даже обрадовался.

– Знаете, я тут пока сидел, кое-что вспомнил. – Он дотянулся до макушки, почесал. – Когда я поднимался по лестнице в тот день, мне навстречу попался мужик.

– Какой мужик?

Даша не особенно верила новым заявлениям. Парень со страху мог начать фантазировать, чтобы отвлечь их внимание от себя.

– Я не знаю, кто это. Несколько раз видел его, как он в ваш подъезд входил. Когда мы на детской площадке тусили с Машкой, Никой, еще парой пацанов. Подъедет, машину поставит и в ваш подъезд идет. Всегда с пакетами. Он и мне навстречу попался не с пустыми руками. Правда, сумка была у него, не пакеты.

– Что за машина? – рассеянно поинтересовалась Даша.

Сахаров умело уводил подозрения от себя.

– Я не знаю, издалека видел. Какая-то старая отечественная машина. Светлая. Рухлядь, одним словом.

– Светлая какая?

Она смотрела на него, почти не моргая. Сердце превратилось в камень, медленно ворочавшийся в груди. Было больно.

– Светло-серая. Почти белая, – на выдохе произнес Гена и жалко улыбнулся. – Кажется…

Этого не может, не могло быть! Она все время искала убийцу везде, кроме дома, в котором жила ее мать! Кроме ее подъезда! А убийца, получается, поднялся на несколько этажей, убил ее, спрятал орудие убийства в сумку, зашел к себе домой и…