Ольга Володарская - Осколки хрустальной мечты

– Обалдеть!

– Новые технологии. Но все еще непередовые. С ними я могла бы видеть по-настоящему.

– А может, ты сейчас именно это и делаешь? Что, если истинное зрение, оно такое? Эти твои оранжевые и красные пятна… Кстати, дед каким тебе виделся?

– Белым.

– Почему?

– Лебединый пух, пломбир, фата невесты – это же все белое? Дед не просто любимый, как пломбир, мягкий, точно пух, и невинный… Он мой ангел.

«И мой», – сказала бы Оксана. Но вместо этого спросила:

– А Костя?

– Он синий. Как океан. – Они зашли в подъезд и стали подниматься на чертов четвертый этаж. Ей и одной было трудно, а еще нужно помогать слепой девочке, пусть и технологично оснащенной. – Мне дед говорил, что океан синий. Я не понимала, потому что не знала, что это. Но когда побывала на Атлантике, все стало на свои места.

Они поднялись на четвертый этаж. Лиза легко – она, очевидно, занималась спортом, пусть и какой-нибудь скандинавской ходьбой. А Окси устала. Она по-прежнему не высыпалась, хотя уже не работала ночами, и все равно не могла, как все нормальные люди, дать отдых своему организму.

О том, что Окси приедет не одна, она Косте сообщила по смс – пусть подготовится. Ясно, что Лизонька ничего не увидит, но запах почувствует. Оксане хотелось бы, чтобы кореш сполоснулся, сменил исподнее, проветрил квартиру.

– Мы пришли! – прокричала Оксана с порога.

– Добро пожаловать, – ответил Костя, выйдя из комнаты. – Зачем ты ее притащила? – проартикулировал он. Она пожала плечами. Потом расскажет.

– Привет, Костя. Ты все такой же синий.

Буров вытаращил глаза и глянул на Оксану. Странно, что этот цвет у многих русских ассоциируется с алкоголем. Но Костя не пил – ни когда-то, ни сейчас. Так почему же он синий?

– Как океан, – поспешила успокоить его подруга. – Лизонька нас видит цветовыми пятнами. Я, например, была оранжевой, но сейчас покраснела. А ты как был синим, так и остался.

– Жаль, не целиком, – буркнул Костя. Но Лиза услышала:

– Оксана сказала, что ты лишился рук. Это печально. Но эта трагедия тебя не изменила, ты все такой же.

– Ты бы по-другому сказала, если б смогла меня рассмотреть.

– У меня истинное зрение, – воспользовалась словами Окси Лизонька.

А та подумала: вот она – идеальная пара. Косте может достаться (как бы это ни цинично звучало) целая девушка, со здоровыми руками и ногами. А Лизе – мужчина с идеальным зрением…

Еще и синий, как океан!

– Пойдемте в кухню, попьем чаю, – предложила Окси.

– Ой, а я тебе даже не предложила, когда ты пришла ко мне. Прости. У них там все не так, я отвыкла…

– Ничего страшного. – Она взяла Лизу за руку и повела в нужном направлении. Какой бы парктроник ни был в ее часах, а лучше человеческого контакта ничего не придумаешь.

Оксана приготовила чай, поставила на стол чашки и вазочку с конфетами, а сама ушла в комнату.

Она решила выяснить, на самом ли деле Злата Ортман и Николай Гребешков были ее родителями. И для начала надо позвонить тому человеку, который ей об этом сообщил.

Явившись на работу, Марина сразу отправилась на поиски того, кто, по ее мнению, создал от ее имени анкету на сайте знакомств.

Начала с кабинета директора, но тот был заперт.

Тогда она стала блуждать по зданию, спрашивая у каждого встречного, не видел ли он Вареньку. Все отрицательно качали головами, и только сантехник Борисыч указал верное направление. В утро понедельника он был не пьян, но хмель выходных дней из него еще не выветрился. В таком состоянии он был грустен, но добр.

Спустившись на цокольный этаж, Марина зашла в туалет. Варенька была там, сидела на ведре, накрытом тазом. Уборщицы оставили, а она использовала эту конструкцию в качестве табурета, благо была легонькой. Если б Марина плюхнулась, пластик бы в лучшем случае потрескался.

– Привет, – поздоровалась она с Варей.

– Доброе утро.

– Чего расселась?

– Грущу…

– По бывшему мужу? Покойника нашли как раз там, где уборщицы оставили инвентарь.

– И да, и нет. Мне жаль Коленьку, но мы давно стали чужими. Я просто зашла сюда, чтобы проверить, как все отмыли, вспомнила былое… – Варенька тяжко вздохнула. – Мы же тут познакомились.

– В туалете?

– На вечере. Получается, наша с ним история и началась, и закончилась тут, в ДК машиностроителей.

Тут не поспоришь! Если учесть, что брак рухнул из-за директора этого самого ДК, то история выходит еще интереснее.

– У меня вообще с этим местом все значимые события в жизни связаны, – продолжила Варя. Она встала со своего пластикового «трона» и подошла к раковине, чтобы руки помыть. – Я никому не говорила, только Анечке. Но именно сейчас мне хочется поделиться еще с кем-то.

– Я слушаю. Не волнуйся, никому не расскажу…

– Плевать, – отмахнулась она, и брызги долетели до Марины. – На том же вечере я познакомилась с мужчиной. Его звали Мишей, как сейчас помню. Я напилась и проснулась у него…

– Ты? Напилась? – В это невозможно было поверить. Варенька была образцовой женщиной.

– Был период, когда я позволяла себе лишнего. Так вот, я забеременела.

– От него?

– Михаил уверял, что нет. Якобы он привел меня к себе, потому что пожалел. Я ничего не соображала и могла стать жертвой изнасилования… А он такой молодец, приютил. Я проснулась одетой и тут же убежала. Он, надо сказать, один раз попытался со мной увидеться, но мне было стыдно, и я от него отделалась. Но все это не важно. Главное, я оказалась беременной! Миша божился, что не от него. Намекал на то, что пьяные гопники могли-таки меня изнасиловать, убеждал сделать аборт. И я собиралась…

– Но сохранила?

– Чуть ли не три месяца пролежала в больнице, чтобы выносить. Из-за угрозы выкидыша не вставала с кровати. Родила семимесячную девочку. Хорошенькую такую… Ты бы видела! Глазки, губки как у пупсика. И хохолок русый, чуть кудрявый. Копия Миши! Даже тестов на ДНК делать не надо, чтобы понять, кто отец.

– И что стало с девочкой?

– Умерла. И трех дней не прожила. Мне не говорили, я слабой была, боялись, что от горя зачахну. Только через неделю узнала, что нет моего пупсика. И больше все… Не смогла родить… – Огромные слезы выкатились из ее глаз. – И теперь ни котенка, ни ребенка, потому что я даже животное потерять боюсь. Я ж не переживу…

Она разрыдалась. Марина подлетела, схватила ее, прижала к себе. Могла бы и на руки взять, лишь бы успокоить. Но сама тоже заплакала, пусть и не так горько. Поревели, носы друг другу вытерли туалетной бумагой, и Варя сказала:

– Ты только не ругайся, но я влезла в твою жизнь.

– Каким образом? – будто Марина не знала.

– Я тебе жениха пыталась найти.

– Почему не себе?