Александра Малинина - Погоня за хвостом

Меня в очередной раз передернуло.

– И что ты предлагаешь? – спросила я у Андрея, исключительно чтобы отвлечься.

– Поговорю с ним сам. И разберусь сам, после он никогда тебя не потревожит. Но разговорить его будет непросто, в этом лучше участвовать мне и Данилу.

– А мне пойти на кухню и кофе вам приготовить?

– Было бы здорово.

– Это была шутка, Вишневский.

– Да я понял.

На помощь Андрею пришел его подручный:

– Сентябрина Евгеньевна, на вашем месте я бы…

– Сварил кофе? – подняла я брови. – Отлично, вот и займись. Раз уж тебе деньги за работу платят, нечего бездельничать и нервировать меня.

Не знаю, как долго продолжался бы этот глупый спор, но внезапно заговорил Альбинос. Все еще глядя на меня, он с улыбкой произнес:

– Тик-так.

И по коже побежали мурашки.

– Тик-так.

– Что это значит? – спросила я. – Время уходит? Это верно, придурок.

– Тик-так.

– Не обращай внимания, у него такая особенная манера общения, – бросил Вишневский, повернулся к Маттиасу и перешел на немецкий: – Заткнись, пока я терпеливый. Еще слово в ее сторону и будешь мечтать о смерти.

– Так она твоя любимая подружка? – захихикал Альбинос. – Тем лучше. Тик-так. Тик-так. Тик-так… тиииик-тааааак. Тик-так.

Андрей подошел к дивану и вмазал белесому кулаком по лицу. Точно и очень больно, до крови. Маттиас только захихикал еще более мерзко, сплюнул кровь на ковер и посмотрел на меня.

– Тик-так.

– Где ты был сейчас? – вырвалось у меня. – Черт, я плохо знаю немецкий! Переведи ему, спроси! Где он был сейчас?

Вишневский не растерялся и быстро перевел.

Альбинос засмеялся и повторил:

– Тик-так. А фройляйн у тебя не дура, да. Тик-так.

Мысли Андрея явно вертелись в том же направлении, что и мои, жестом он приказал Данилу оставаться с белесым и приглядывать за ним, сам же схватил меня за руку, пытаясь остановить. Я вывернулась из его хватки и выскочила на улицу. В голове все билось «тик-так, тик-так…».

– Я позвоню Марту! – крикнул Вишневский в спину. Он что-то еще говорил, кажется, вообще не затыкался, но я ничего не слышала, кроме злополучного «тик-так». Просто бежала вперед, не разбирая дороги.

Не успела.

Я даже до конца улицы не добежала, как прогремел взрыв. Душераздирающий, сильный, под ногами земля затряслась от его мощи, завопила сигнализация соседних машин, всех разом. Шума резко стало много, словно наступил апокалипсис. Но я ни на секунду не остановилась, а только побежала быстрее. Вишневский держался рядом, он прижимал телефон к уху, одновременно пытаясь остановить меня, все хватал за руки и плечи. Каждый раз я давала отпор и двигалась вперед, иногда таща его за собой, точно на прицепе. Андрей здорово тормозил меня, я вцепилась ему в лицо, лишь бы отпустил. А он терпел, говорил что-то и не давал уйти в одиночестве. Думаю, он вообще пытался увести меня в другую сторону, спрятать обратно в дом и держать там, пока все сам не выяснит. Так глупо, как будто такое вообще могло произойти в реальности.

Взорвался родительский дом, я это знала. Из-за улыбки Альбиноса знала.

Мы свернули на знакомую улицу, я рвалась к воротам. От них мало что осталось, снесло взрывной волной. И часть забора тоже. На месте дома осталась груда кирпичей, много дыма и местами огня.

– Март, – пробормотала я. – Дома был Март.

– Я знаю.

Приехала пожарная, скорая… да кто только не приехал. Я пыталась пробраться через забор, найти брата, но все время кто-то оказывался рядом и цепко держал меня. Кто это был, я уже и не видела толком, так, досадное и глупое препятствие на пути. Я спрашивала про брата у всех, кто попадался мне на пути, но никто не отвечал. На меня смотрели с сочувствием. Почему-то многое я пропускала, а именно сочувственные взгляды видела каждый раз, цеплялась за них с липким страхом.

В конце концов я оказалась возле машины скорой помощи. Мужчина хлопал меня по руке и задавал какие-то вопросы. Отвечала на них не я. Доктор попытался вколоть мне что-то, но я не позволила. Мне больно вывернули руку и сделали укол. Я обмякла в чужих объятиях.

Последнее, что я слышала, это брошенная кем-то фраза:

– Четыре тела.

Еще не открыв глаза, я уже поняла: все это мне не приснилось. Это не кошмар, это реальность. Взрыв, родительский дом в руинах, много людей вокруг, паника. Катастрофа. Она произошла. Но паниковать нельзя, пока я не выясню подробности, если я дам волю чувствам… вряд ли я смогу встать с кровати в ближайшее время.

Я быстро встала и огляделась: я не в больнице, скорее в квартире, в чьей-то спальне. Обстановка незнакомая, возможно, мне вчера сделали укол снотворного и определили поспать к кому-то из соседей. Ладно, неважно… я оглядела себя: одежда вся грязная, ногти поломаны и все черные. Хорошо бы переодеться.

Только я собралась выйти в коридор на поиски кого-нибудь себе в помощь, как дверь распахнулась и на пороге спальни нарисовался Макар. Увидев меня, он побледнел, хотя и до этого румяным молодцем не выглядел. Под глазами залегли тени, видно, что он спал плохо или не спал вообще.

– Март. – Единственное слово, которое я смогла выдавить.

Березин не ответил.

– Четыре тела, – вспомнила я. – Перед тем, как отключиться, я слышала, что от взрыва погибли четверо. Охранник на воротах, повар, что жил в доме постоянно… кто еще?

– Сентябрина…

– Сентябрина как раз жива и с тобой разговаривает. Кто еще?

На сей раз Макар промолчал.

Потому что четвертым был отец, он был в собственном доме ночью.

– Мне надо переодеться, – пробормотала я, садясь на кровать от внезапного приступа головокружения. – Я не могу уйти в таком виде. Мне нужна… одежда. Я должна все узнать сама, я должна…

– Сентябрина, – Макар подошел ко мне и сел на колени напротив, взял за руку. – Сейчас все будет, хорошо? Только я должен сказать тебе кое-что…

– Не стоит. Где я?

– У меня дома. Через час прилетает Майя, надо ее встретить.

– С этого и начнем.

Оказалось, Макар успел лично наведаться в мою квартиру и привез оттуда немало вещей. Все, как на подбор, в темных оттенках. Я задыхалась, когда пыталась на себя это надеть, а уж ехать в таком виде маму встречать… невозможно, нет. В конце концов я выбрала синие брюки и дополнила их одной из светлых рубашек Макара. Так я могла хотя бы дышать, пока могла.

До аэропорта мы добирались молча. Мамин рейс прилетел раньше времени, она вышла на парковку сама. Выглядела потерянной, заплаканной и на себя не походила совсем. Как будто ее подменили на незнакомую женщину лет на тридцать старше.

– Он мертв? Они… Женя. Сынок… это правда? – бормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Правда.

– Это моя вина, только моя. Я улетела…