Наталия Новохатская - Гобелен с пастушкой Катей. Книга 5. Бледный силуэт Луны

Что касается живых лебедей, возникших на пруду, то они придавали балетным играм особую прелесть. Мы с Элей вели наблюдения за птицами, стараясь перенять грацию движений. Мне, призналась я Сергею, всегда хотелось быть элегантной черной Одилией, но я понимала, что имидж не позволяет, цветовая гамма не та. Только много позже я узнала, что Одетту-Одилию танцует одна балерина, изображая по очереди обеих мифических птиц. Черное и белое смешиваются в единый образ, и выигрывают все, включая принца. Однако я вовремя спохватилась и прервала мемуарный процесс. Сергею от него пользы не случилось никакой, а мы завершили круг и направлялись к боковому выходу с бульвара, через трамвайный путь и во двор, где почти невидимый с улицы высился наш бывший дом. В последнее время его дополнительно заслонял ресторанчик с веселой вывеской «Безумный цыпленок». Надо же такое придумать, лучше назвали бы кабачок «Гадким утенком» в пару к «Белому лебедю». Или еще лучше… Лучше, к сожалению не придумалось, не успело.

Мой старый дом покрасился, похорошел, лепные маски над подъездом проявились во всем великолепии, но я любила его и таким. Особо трепетные чувства проявлялись, стоило вступить под сень лестничной клетки, гулкой и высокой, обрамленной чугунными перилами.

— Ненавижу эту претенциозность, новейшие игры в старинную элегантность! — с чувством вещала Эля. — Живешь, как в декорации.

К приходу гостей Эля выставила бутылку «Монастырской избы», мы довольно быстро освоились и расковались. Легко и плавно пошел душевный разговор обо всем и ни о чем, Сергей по большей части молчал, и это неожиданно стало ценным вкладом в беседу.

— И псевдодворец на бульваре, и ложный модерн, — Эля продолжала громить переустройство старого мира в ответ на мое восхищение. — Все это, по-моему, затхлость, старье и хлам! Не знаю, Катюша, что тебя сюда влечет.

— Воспоминания, наверное, — осторожно высказалась я. Не объяснять же Эле, что помимо ностальгии, у нас с Сергеем есть цель, вполне безумная, как «Цыпленок» у входа во двор. — Мне здесь всегда хорошо, а тебе нравится, Сережа?

— Очень достойная квартира, — веско сказал кузен Сергей, внимательно озираясь кругом. — В такой жить приятно, предки знали, что делали.

— Вот уж нет! — заявила Эля. — Я всегда была против обмена, а меня не послушали. У нас были чудные апартаменты: светлые, просторные с видом на лес. Но нет, им захотелось в родные места, и пожалуйста — все та же квартира, с темным коридором, тот же вид на кирпичную стену и ветхая дедушкина мебель!

— Вроде это Катиного дедушки мебель-то? — с чудовищной прямотой Сергей влез в душевные терзания Эли. — Или нет?

— Катюша! Давай махнемся, пока старушки на даче? — Эля с восторгом приняла бестактную выходку кузена. — У тебя-то наверняка не такие монстры стоят! Беру не глядя!

— Они нас удавят, — ответила я кисло, представляя реакцию старшего поколения. — И потом, все это — антикварная ценность, между прочим.

— Тем более, — разохотилась Эля. — Если кошмарный хлам изначально ваш. Дед Яков всегда очень туманно вещал о правах собственности, даже оставил какие-то бумаги, а у меня все руки не доходят. Кстати, твоя бабушка…

— Не тронь бабулечку Глашу! — предупредила я. — У нее были своеобразные понятия, лучше не надо.

— Нет, отчего же, Катюша? Твоя бабушка Глаша была целиком права, — рассмеялась Эля. — «Было ваше — стало наше», это я помню. Ведь так она дразнила бабу Розу на кухне, а? А та не знала, куда деваться.

— Это о чем вы толкуете? — слегка подзапутался Сергей, он не понял предмета веселья, хотя уразумел, что поднят вопрос о правах собственности.

— Ну, во-первых, о вашем ящике с книгами, — радостно доложила Эля. — Хотите посмотреть? Я специально сняла с антресолей в клозете, там их видимо-невидимо, этих ящиков. Я осилила только самый верхний и то чуть не сверзлась со стремянки. Так что остальное — извольте таскать сами!

В целом визит вылился в сплошной триумф, хотя до ящика с книгами ни у кого руки не дошли. Сергей пообещал, что немецкие фолианты он отсмотрит сам, и Эля обрадовалась вескому поводу пригласить его в гости, теперь уже по делу чрезвычайной важности. Ну зачем бы мне или Эле копаться в книгах на языке, которого не понимаем? А Сергей по-немецки читал, потому вызвался освоить эту часть дедовского наследия, вышло вполне удачное завершение визита.

Я собою просто гордилась (особенно после провала миссии с Аллой), удачное посещение старой квартиры радовало бесконечно. И главная опасность миновала, я очень боялась, что визит получится принужденным и фальшивым, вроде неудачных смотрин, однако нет. Эля с Сережей общались запросто, будто он провел с нами общее детство с видом на Чистые Пруды, а вовсе не явился парадным гостем при ужасном галстуке.

Обратно мы с Сергеем возвращались слегка потемневшим бульваром, обменивались впечатлениями и делилсь планами, почти как нормальные люди. Сергей (о чудо!) не высказал ни единой претензии, не обнаружил никакой обиды, даже охотно присел рядом на лавку, когда я вздумала выкурить сигарету под сенью вековых деревьев. Ну просто волшебное превращение произошло с кузеном! Что до наследственнных банковских сокровищ, то они выглядели столь же туманно, но поведение и самочувствие кузена Сергея сдвинулись к лучшему просто фантастически.

Накануне с Варечкой и в особенности у Эли, Сергей вел себя отменно, ни минуты стыда я не испытала. Кузен не дичился, не смотрел букой, почти не смущался и участвовал в беседах, правда, не всегда удачно. Но уж это, знаете! Еще зимой его приходилось тащить в любое общество, как «медведя на пляску», и вел он себя соответственно.

Знать бы мне, идиотке, что сулит нам недалекое будущее, то не сидела я бы тогда под липой, не слушала бы в рассеянности. Вместо того поинтересовалась бы, о чем толкует кузен Сережа, хотя бы спросила, о ком он ведет речь, кроме означенной Эли Добровольской.

— Эта твоя соседка, весьма ничего себе, — делился впечатлениями Сергей. — Но замуж ее никто не берет, это вообще странно. И все при ней, и квартира в центре, и сама худая, но интересная. Кстати, я твою подружку тут видел, она в бассейне плавает. Тоже худеет, мы с ней кофе пили, жаловалась, что замуж идти не за кого, одни уроды кругом. Жаль ее. Хотя эта-то молоденькая, трудно вам живется, женщинам. У тебя с мужьями тоже ничего не выходит. Мне Ириада говорила, кстати, что у женщин судьба страшная. Но у нее все оккультное, она на картах гадала. Потом сказала, что я не жилец, и что через женщину это… Глупости, конечно. Непонятно, что она про нежильца плела — что с квартирой будет не то, что ли? Да ну ее!

Но я курила себе «Вог» с ментолом, слушала вполуха и ни о чем не спросила кузена, даже пропустила мимо ушей мрачное пророчество соседки Ираиды. Это и называется почить на лаврах, типичный случай затмения сознания произошел со мною тем вечером на Чистых прудах. И длилось затмение неприлично долго, я даже успела уехать в Италию, в полной уверенности, что все идет прекрасно, а главное, в соответствии с планом.