Эдуард Голубев - Копия

Сегодня, вернувшись в камеру, Айван был опять озадачен, думая о чем-то своем. Он молча лег на койку всем видом показывая, что очень устал. Именно утомлением Стеблин пытался скрыть нервозность. Роберт посмотрел на профиль Айвана, и, усмехнувшись, пошутил:

– У тебя пудра на щеке осталась. Поверь, здесь таких не любят. И мне уже становиться не по себе.

Стеблин провел ладонью по лицу, посмотрел на руку и также с юмором ответил:

– Поверь, в этом заведением, есть люди, которым это понравилось бы. Я рад, что не в твоем вкусе.

Они оба расхохотались и сквозь смех Роберт спросил:

– Айван, как её зовут?

Стеблин задумался, повернулся к Кейту и внимательно посмотрел на него.

– Не хочешь, не говори. Твоё право. Просто я думаю, в этом нет ничего предосудительного, что я хочу узнать её имя.

– Только имя и всё. Больше никаких вопросов. Джессика.

Роберту хотелось узнать побольше, но то, каким тоном ответил Кейт, весь интерес испарился. И всё равно не удержался и сказал:

– Она, наверное, очень красивая.

– С чего ты так решил?

– Знаешь, Айван, по моим личным наблюдениям всех самых красивых женщин зовут либо Синди, либо Джессика.

– Роберт, я сейчас открыл в мозгу поисковик по этим именам, – и, выдержав паузу, как будто в голове он листает страницы браузера, продолжил, – наверное, ты прав.

Кейт даже не догадывался, что каких-то восемь месяцев назад Айван понятия не имел о существовании некой Джессики Олсон. Их познакомил его младший брат Влад, вместе с ней посетив Стеблина в тюрьме Бруклина, где он находился, пока дело было на рассмотрении.

Тридцать девять лет в жизни Джессики Олсон всё шло размеренно и спокойно. Она даже не могла представить, какая карусель завертится десять месяцев назад. Сегодня, покинув тюрьму, Джессика поспешила домой в Сиракьюс. Находившийся в тридцати милях восточнее Оберна этот город расположился на южном берегу озера Онондага. Именно там, не сводя глаз с воды, Джесс проводила долгое время последние дни, задаваясь вопросом “Не сошла ли она с ума, пойдя на такое?”. И всегда отвечала себе, что нет.

Родившись в Сиракьюс, она полюбила этот город на всю жизнь. И хоть некоторые подруги мечтали о Лос-Анджелесе, Джессика никогда не хотела уехать отсюда. Она не понимала, как можно бросить и больше никогда не увидеть свою школу, любимую лавочку в парке, подруг из класса. Вот так просто стереть детство, нет, для неё это было дико. Поэтому, строя планы на будущее, Джесс прекрасно знала, что работать и жить будет только здесь. Получив среднее образование, она не хотела идти учиться дальше, считая, что уже пора приносить деньги в семью, а не вытягивать их и зарабатывать себе самой на новое платье. Проблем найти работу в Сиракьюсе не существовало. Несмотря на множество вакансий, Джессика долго не выбирала, остановившись на полимерной фабрике, где работал её отец. Там она познакомилась со своим будущим мужем, и уже в 1994 году стала мамой. Как Джесс говорила подругам, Линда, и есть настоящий смысл жизни. Она была безумно счастлива делать всё только ради неё, наслаждаясь красивой улыбкой дочери, чьё сходство с матерью ни один из знакомых не посмел бы оспорить. Джессика стремилась стать самой лучшей подругой для своей Линды, и, надо признать, это получалось очень хорошо. Такое взаимопонимание, как у них, вызывало у окружающих только одобрение и умиление, а некоторые родители, скрывая это, завидовали, и не всегда по белому. Года летели, и Линда раскрывалась, как прекрасный горный цветок на фоне серых камней. Когда она выходила погулять на улицу, даже в пасмурную погоду, её звонкий смех, непринужденность, легкость, как казалось соседям, разгоняет облака и всё вокруг становится светлее.

Первый глухой кашель появился у Джессики Олсон летом 2008 года. Никогда за всю свою жизнь она не обращалась к врачам, кроме, как во время беременности. И в этот раз решила, что всё пройдет. Он приносил больше дискомфорт, чем болезненные ощущения, поэтому Джессика считала, что ничего страшного в этом нет. Но всё-таки через три месяца она решила обратиться к доктору. Сделав снимок лёгких, врачи ничего не обнаружили и ей прописали обычные таблетки от кашля. Мировой экономический кризис не обошел химическую фабрику, и Джесс была очень рада такому диагнозу. Потеря работы на тот момент была равносильна приговору к нищете. Вскоре она перестала обращать внимание на кашель, да и таблетки делали своё дело.

Прошло чуть меньше года и Джессика начала чувствовать постоянную ноющую боль в груди, появилась отдышка от мизерной нагрузки и хроническая усталость. Скрывать свою нервозность (что давалось нелегко) у неё получалось только в присутствии дочери, а вот отношения с мужем перешли ту точку невозврата, где такие понятия как любовь, привязанность и понимание становятся чуждыми. Он ушёл одним ранним утром, тихо, без выяснений отношений, оставив на кухонном столе записку, где просил не проклинать его и всё правильно объяснить дочери. Просто он очень устал и так легче им будет обоим. Джессика не винила его, осознавая, что внесла немалую лепту в их развод, первопричиной которого стало её психическое состояние последние месяцы.

Очередным осенним вечером за ужином Линда долго серьезно смотрела на мать, не прикасаясь к еде, и тихо сказала:

– Мамочка, любимая, пообещай, что завтра ты пойдешь в больницу. Я очень прошу тебя.

– Девочка моя, я уже ходила.

– Это было давно. Сходи ещё раз, пожалуйста, – в голосе Линды чувствовался страх и переживание.

– Обещаю, мой ангел. Завтра обязательно посещу врача, – Джессика нежно поцеловала дочку в лобик, – а теперь кушай, и будем ложиться спать.

Доктор Рединг пристально изучал МРТ лёгких, а Джессика в это время пыталась прочитать его мысли, но на лице местного эскулапа, как у профессионального игрока в покер, ни один мускул не дрогнул. Просто маска с холодными глазами.

–Вы говорите, что около года назад обращались к нам, и вам, мисс Олсон, сказали, что ничего страшного? – отложив снимок, спросил врач.

– Да, только врач был другой, совсем молодой. Он прописал вот эти таблетки, – Джессика достала из сумочки упаковку, улыбнулась и продолжила, – его фамилия Томас. Я, почему запомнила, так звали кота, который жил у меня в детстве. У меня что-то серьёзное?

Доктор Рединг оторвал глаза от упаковки с таблетками и размеренно, не делая акцента ни на одном слове, приятным для слуха голосом, словно навигатор в автомобиле, начал рассказывать дальнейшие действия.

– Постарайтесь сегодня ничего ни есть, пейте сок. Завтра нам нужно произвести полное обследование, взять анализы, исходя из них, и составим план лечебного процесса. По всем признакам у вас аденома. В этом нет ничего страшного, правда потребуется хирургическое вмешательство. К этому и будем вас готовить. Извините, но я обязан это спросить. Что у вас со страховкой?