Анна Князева - Девушка из тихого омута [litres]

– Сделаю, – пообещала Лионелла.

Комиссаров крикнул:

– Где Стрешнев? – Заметив Максима, вдруг заорал на конвоира: – Снимите с него наручники! В кадр с актером пойдете?

Кто-то из технарей крикнул:

– Вместо коня. И назовем его Буцефалом.

Вопреки ожиданиям, съемки прошли удачно. Лионелла и Стрешнев играли как никогда хорошо.

Режиссер велел оператору снять крупные и средние планы Максима, чтобы потом, в его отсутствие, использовать эти кадры.

Уже вечерело, когда на площадку привезли обед. Вместе с ресторанным фургоном прибыл и Тихвин. Как выяснилось позже, обед оплатил он.

Во время обеда Тихвин подошел к Лионелле:

– Как прошли съемки?

Она сдержанно ответила:

– Спросите у Комиссарова.

– Виктор Карлович сказал – превосходно.

– Ему можете верить.

– Меня интересует ваше мнение.

– Позвольте присоединиться к мнению режиссера.

– Не кажется вам, что мы ходим по кругу? – спросил Тихвин.

– В каком это смысле?

– Держите меня на коротком поводке и не отпускаете.

Лионелла даже перестала жевать от возмущения.

– Вы в своем уме, Егор Макарович? Как смеете говорить мне такие вещи?

– Не делайте вид, что не понимаете. Не притворяйтесь!

– Я давала вам какие-то авансы?

– А разве нет? Кокетство, заносчивость и надменность. Вот ваше кредо.

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Все понимаете.

Разговор принимал странный характер. Устав от такого напора, Лионелла поискала глазами Никанина и заметила его возле дерева. Он рылся в своем рюкзаке.

Проследив за ее взглядом, Тихвин спросил:

– Что вас так заинтересовало?

– Шарф… – проронила Лионелла.

– Что?

– Шарф, – чуть громче повторила она. – У Юрия Платоновича на редкость красивый шарф.

Никанин действительно достал из рюкзака теплый шарф, сложил его вдвое и повязал на шею. Шарф был в широкую черно-белую полоску.

– Как кстати! – Тихвин пошел к нему. – Юрий Платонович, здравствуйте! Позвольте пригласить вас на празднование дня рождения моей дочери…

Лионеллу это озадачило, ведь Тихвин и Никанин едва знакомы, но ее размышления прервал зазвеневший в недрах сумочки телефон.

Номер был ей неизвестен.

– Кто это? – спросила Лионелла.

– Из библиотеки.

– Да-да! – оживилась она.

– Вы просили узнать у читателей, где находятся книги…

– Неужели узнали? – В ожидании чуда Лионелла притихла.

– Нет, не совсем…

Она разочарованно выдохнула:

– Очень жаль.

Но библиотекарша продолжила:

– Я обнаружила, что у нас не три экземпляра известной вам книги, а четыре.

– Но ведь вы при мне проверяли.

– В том-то и дело, что у этой, четвертой книги, был другой регистрационный код. Она долгое время пролежала в хранилище, ее только недавно внесли в электронный каталог.

– Ну хорошо, – сказала Лионелла. – Что это дает?

– Ведь вы хотите узнать, у кого она на руках?

– Хочу…

– Десять дней назад ее взял Юрий Платонович Никанин.

– Спасибо… – Лионелла с трудом удержала телефон.

– Запишите, а не то забудете, – напомнила библиотекарша.

– Будьте уверены, я запомню, – заверила ее Лионелла. Ситуация складывалась каким-то фантасмагорическим образом. Улики, обличающие Никанина, катились к Лионелле отовсюду, словно бильярдные шары в лузу.

Она проводила взглядом Никанина, он подошел к столу и стал что-то накладывать на тарелку. Лионелла кинулась к его рюкзаку, схватила его, забежала за автобус и заглянула внутрь. Кроме портмоне и мобильного телефона, в рюкзаке лежал объемный деревянный футляр. Вытащив его, Лионелла приблизилась к свету, который шел из окошка автобуса, и раскрыла…

Внутри футляра лежала золотая ложка, украшенная драгоценными камнями и полустершейся эмалью. Основная часть ложки, которой обычно едят, была разделена продольной перегородкой на две равные части.

Припомнив рассказ сценариста, Лионелла проговорила:

– При коронации епископ окунал в нее два пальца… – И, проведя по ложке двумя пальцами, прошептала: – Елейная…

Повесить сумку на дерево ей удалось так же незаметно, как и взять.

Только один человек сказал:

– Чужое брать некрасиво.

И этим человеком был Лосев.

Сначала опешив, Лионелла вцепилась в следователя:

– Вы-то мне и нужны!

– С чего бы это? – Лосев ухмыльнулся. – До этих пор вы меня избегали.

На что Лионелла ответила с такой же ухмылкой:

– Будьте уверены, находись на вашем месте кто-то другой, мне было бы намного спокойней.

– Ну так что там у вас? – Борсетка Лосева, как всегда, перекочевала из одной подмышки в другую. Сам он двигался как на шарнирах, то отходил на пару метров, то возвращался.

– Нам нужно поговорить, только, пожалуйста… – Она вдруг повысила голос: – Прекратите перемещаться!

Лосев застыл словно пригвожденный.

– У меня есть улики, – сказала Лионелла.

– Против кого?

– Против Никанина.

– Кажется, это ваш консультант?

– Если вы обернетесь, то увидите его.

Лосев демонстративно обернулся и, глядя на Никанина, спросил:

– Этот в шарфе?

– Не так громко, – прошипела Лионелла.

– Что у вас на него есть?

– Видеозапись с телефона Юрия Друзя. Он там ночью с Бирюковой в лесу.

– Все четко видно?

– Нет. Я узнала его по шарфу.

– Это не годится. Что еще?

– Его возвращение…

– Поясните.

– В тот день, когда погиб Друзь, мы все были в гостях у Тихвина.

– Это я знаю.

– В пансионат киношников увозили двумя машинами. Те, кто ехал в первой машине, считают, что Никанин уехал во второй. Те, кто ехал во второй, говорят, что он уехал в первой. Отсюда возникает вопрос: как он оказался в «Рыбачьем»?

– У меня не возникает. Хоть вплавь, хоть пешком, хоть на велосипеде, – прервал ее Лосев.

– Но вы же понимаете, что добраться до «Рыбачьего» быстрее, чем остальные, Никанин мог только на катере!

– Считаете, что они поплыли втроем? Стрешнев, Никанин и Друзь?

– Что за чушь! – воскликнула Лионелла. – Максима Стрешнева на катере не было!

– Это Стрешнев так говорит.

– Он в это время ехал в Архангельское, – сказала Лионелла.

– Проверили. Не подтвердилось. – Лосев оглядел ее и, улыбаясь, спросил: – Знаете, отчего все ваши неприятности?

– Скажите.

Он, фальшивя, пропел:

– «Потому, что нельзя быть на свете красивой такой».

– Внимание! – Отделившись от толпы, Пилютик объявил в мегафон: – Ближайшие два дня съемок не будет. Кто хочет – может уехать в Москву, но через два дня все снова должны быть здесь.

Кто-то громко спросил:

– С чем связано?!

– Организационные моменты.

– Точнее можно?!

Пилютик убрал мегафон и сказал более конфиденциально, хотя при этом его слышали все присутствующие:

– Стрешнева в ближайшие два дня не привезут на площадку. Как без него?..