Владимир Престолов - Рекрут

Старший лейтенант Александр Глотов понуро сидел в своем кабинете и накачивался коньяком. Было отчего: на его участке совершено убийство, накануне которого сама жертва предупреждала о преследованиях и угрозах в ее адрес и даже написала заявление. Мало того, подозреваемого в убийстве Глотов проворонил, упустил.

Мужчина со злостью опрокинул в рот добрых полстакана коньяка, закусив ломтиком лимона, потом достал сигарету и прикурил. Сизый дым заклубился в кабинете, и старлей, встав из-за стола, открыл пошире форточку. Вдохнув свежего весеннего воздуха, Глотов потряс головой, словно хотел выбросить из нее неприятности. На мгновение ему показалось, что процедура удалась, и его сознание лихорадочно заработало в нужном направлении.

Участковый подошел к двери кабинета и, приоткрыв ее, выглянул в коридор. У дальнего окошка стоял Федякин и беседовал с кем-то из гражданских.

— Федякин! — крикнул старлей.

— Да, слушаю?!

— Зайди ко мне!

Старлей, оставив дверь полуоткрытой, вернулся на прежнее место у окошка, затягиваясь дымом. Федякин, молодой курсант, любознательный и скромный паренек, сразу же после армии поступил в органы внутренних дел, однако было видно невооруженным глазом, что эта работа не для него, уж слишком робким и застенчивым он был, это бросалось в глаза при первом же знакомстве с молодым человеком.

Так думали многие, в том числе и Глотов, но в отличие от остальных старлей видел в этом щуплом скромном практиканте умного и наблюдательного следователя. «Тебе бы, сынок, — подумал участковый про себя, — немного опыта и нахрапистости, — не было бы цены тебе в нашем говняном деле…»

Однако своего мнения старлей никому не высказывал.

— Что думаешь, Федякин? — как бы между прочим поинтересовался он.

— Это вы про че? — не совсем понял вопрос парень.

— Про че, про че… — передразнил Глотов, — не про мои же подтяжки.

Старлей затушил сигарету и сел за стол.

— Про самоубийство пенсионерки, — произнес Глотов.

— А-а-а… — промычал курсант, переминаясь с ноги на ногу и приглаживая сзади волосы.

— Да ты не топчись, — недовольно бросил участковый. — садись на стул, расслабься…

— Спасибо.

Парень медленно прошел в кабинет и присел на стул.

— Так что ты об этом думаешь? — повторил вопрос начальник.

— А что я думаю…

— Да не тяни ты! — вспылил Глотов. — Учись отвечать коротко и четко, иначе так всю жизнь и проходишь в курсантах.

— Слушаюсь! — гаркнул Федякин.

Старлей укоризненно посмотрел на парня.

— Думаю, странно все… — спокойно произнес молоденький милиционер, глядя прямо в глаза начальнику.

Участковый насторожился.

— Почему? — спросил он и, встав из-за стола, стал прохаживаться по кабинету, стараясь зайти за спину курсанта, — привычка у многих следователей и работников милиции, выработанная долгими годами службы.

— Уж слишком резвая попалась старушка, — ответил просто Федякин, глядя себе под ноги.

— Что значит резвая?

— Если человек вываливается из окна, — пояснил курсант, — то траектория будет маленькая и крутая.

Старлей с интересом следил за ходом мыслей молодого детектива.

— Дальше, — приободрил старлей подчиненного.

— А тут видно невооруженным глазом, — вяло продолжал Федякин, — что траектория более плавная, труп не мог упасть на это место, если старушка случайно выпала из окна.

— Значит, ты хочешь сказать, что ее… — протянул старший лейтенант, — что ей помогли?

Парень пожал плечами.

— Я ничего не хочу сказать, — просто она падала с ускорением, которое, как вы выразились, ей кто-то помог приобрести, или женщина должна была сильно разогнаться, чтобы упасть на то место, где лежал труп.

Парень замолчал, а Глотов задумался… Если уж этот, хоть и башковитый, но все же новичок обратил внимание на этот факт, то следователь уж точно уцепится за эту ниточку и начнет раскручивать клубок. Значит, ЧП на его участке, ни много ни мало!

Пройдясь разок-другой мимо курсанта, хранившего молчание, участковый повернулся к нему.

— Молодец, Пинкертон, — похвалил старлей подчиненного, — тебе бы в криминалке работать, а не линейным быть. Хвалю, Федякин! Я у тебя еще в подчиненных похожу на старости лет.

— Да что вы, товарищ Глотов…

Глотов вздохнул и вдруг хитро прищурил глаза.

— А ты знаешь, Федякин, — таинственно произнес старлей, что покойная страдала астмой?

— Нет.

— В том-то и дело, — весело сказал участковый, словно выиграл ценный приз или принципиальный спор, — и ускорение, про которое ты говоришь, есть не что иное как следствие этой болезни.

— Это как?

Глотов важно прошелся возле курсанта и пояснил свою мысль:

— Когда человеку, хронически больному астмой, не хватает воздуха, то он на стенку лезет и ищет любую щель, из которой можно хватануть глоток свежего воздуха, ради этого он готов окунуться с головой в омут, лишь бы свободно вздохнуть полной грудью.

Старший лейтенант самодовольно взглянул на молодого человека, который молча сидел на прежнем месте и не выказывал никаких эмоций.

— Ясно? — спросил Глотов.

Федякин склонил голову набок.

— А я, товарищ старший лейтенант, ничего и не утверждаю, — бесстрастно произнес он, — вы спросили — я ответил…

— Да ты не смущайся, — потрепал начальник по плечу курсанта, — молодец! В правильном направлении мыслишь, верно, доказательно, логично…

Глотов снова вынул сигарету из пачки и предложил подчиненному закурить:

— Закуривай!

— Да я покурил уже, — замялся паренек.

— Не стесняйся, дружок, — улыбнулся опытный милиционер, — я же видел, как ты сигарету забычковал на ходу.

Федякин покраснел. Он и в самом деле поступил именно так, и теперь большой бычок лежал в полупустой пачке «Примы».

— Спасибо, — поблагодарил Федякин начальника и взял сигарету.

— И мы, старики, тоже кое-что замечаем, — подмигнул Глотов.

Старлей сам прикурил и дал прикурить смекалистому курсанту.

— Благодарю.

— Ну а что «сыскачи» думают? — поинтересовался между затяжками Глотов.

— Да кто их знает?

— Может, кого-нибудь подозревают?

Федякин, глубоко затянувшись сигаретой, вдруг закашлялся, но тут же перестал.

— Вроде бы нет, — ответил курсант, — склоняются к версии самоубийства на почве, как вы говорили, хронической астмы. Возле окна как раз валялись пустые пузырьки от лекарств.

Глотов ухмыльнулся и подумал: «Тоже не хотят вешать на себя «висяк».

— Да, — вздохнул старлей, — хороша ложка к обеду… Ну а кого-нибудь из свидетелей допрашивали?

— Это которые на улице?

— Нет, тех, что во дворе были, соседей?

— Да дом-то почти пустой, — начал Федякин, — хотели дворника допросить, да он лыка не вяжет, пьян в дрезину.