Ирина Комарова - Сказки бабушки Агаты

– Елка на месте, – не задержалась со справкой Алла. – Я об нее укололась. И витрины, кажется, обе, стоят. А вот про фигурки я тоже ничего сказать не могу.

– Что за фигурки? – заинтересовалась я.

– Жадеит, – ответил он. – Это поделочный камень. Каждая фигурка отдельно, сама по себе, может и не слишком дорого стоит, но у меня есть несколько довольно ценных экземпляров, да и вся коллекция хорошо подобрана. Так что, общая стоимость… – Николай пожал плечами. – Нет, так сразу ответить не могу. Это еще зависит от уровня цен на рынке.

– Понятно, – не то, чтобы я действительно, все поняла, но общий смысл уловила. – И никто не может сказать, на месте ли эта коллекция? – несколько секунд концентрации и я сама смогла бы ответить на свой вопрос, но зачем усложнять? Есть ведь гораздо более простой способ. – Тогда пошли, посмотрим?

Я первая вышла в коридор. Впрочем, дядя Саня отстал от меня всего на полшага, а Николай на шаг. Остальные потянулись следом. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Странно, ведь решили – дверь закрыть и никому в эту комнату не входить. Я оглянулась на Николая. Он, на ходу, пожал плечами, обогнал меня, распахнул дверь, сделал шаг и замер.

Из-за его широкой спины мне была видна только часть комнаты. Тело Евгения было аккуратно прикрыто белоснежной льняной простыней, а рядом с ним стояла небольшая тележка. Я такие видела в американских фильмах – ведерко с водой в специальной выемке, всякие щетки-метелки в отдельных кармашках и полочка для флаконов с разнообразными чистящими средствами. Господи, неужели какой-то идиот затеял уборку?

– Что здесь происходит? – Николай рявкнул так, что я подпрыгнула.

Дядя Саня, остановившийся рядом со мной и тоже пытавшийся заглянуть в комнату через плечо Николая, издал невнятный, недовольный звук и мягко втолкнул его в комнату. Даже не подумав пропустить меня вперед, вошел сам и только тогда протиснулась я. В комнате я оказалась именно в тот момент, когда Мария, старательно полировавшая стеклянные полки стоящего у стены шкафчика-витрины, удивленно ответила:

– Убираюсь, как велели. А что?

Кто-то ткнулся мне в спину и я, не глядя, отступила в сторону. Пусть заходят, какая разница? Меня больше интересовало состояние комнаты. Да, ничего не скажешь – Мария работала быстро и тщательно. Снег, наметенный за ночь из открытого окна, исчез и пол насухо вытерт, подоконник сияет белизной – если неизвестный взломщик и оставил какие-то следы, искать их теперь не имело смысла.

– Зачем? – полузадушенно просипел Николай. – Кто велел?

Мария молча кивнула в мою сторону. Остолбенев от удивления, я не сразу поняла, что указывает она вовсе не на меня, а на спрятавшуюся за мной Вику.

– Ничего подобного! – бледное личико Вики на глазах начало покрываться алыми нервными пятнами. – Ты сказал, чтобы она накрыла Женю и закрыла дверь, я так и передала, слово в слово!

Мария равнодушно пожала плечами и отвела взгляд в сторону. «У меня-то нет причины врать. И почему эта крашеная выдра пытается сделать меня в чем-то виноватой, понятия не имею. Я выполняю свои обязанности, а больше меня ничего не интересует.» Произносить эти слова вслух, ей не было никакой необходимости – все и так поняли. Специально она старалась или это получилось непроизвольно, но выглядела Мария в эту минуту, очень убедительно.

– Коля! – взвизгнула Вика. – Я ничего не говорила про уборку!

Я быстро переводила взгляд с одной женщины на другую. В Вике не было и сотой доли спокойной уверенности Марии, но утверждать, что она врет, я бы не решилась.

– Так мне что, не продолжать? – в голосе Марии не было ни тревоги, ни любопытства, она просто уточняла.

– Не надо, – Николай устало потер ладонями лицо. – Хотя, что уж теперь…

– Хорошо, – женщина взялась за свою тележку. – Завтрак подавать сейчас или, как обычно?

– Боже, – я не поняла, у кого вырвался этот слабый возглас. Неужели у меня?

– Позже, Мария, позже, – нетерпеливо отмахнулся Николай. – Идите пока.

– Одну минуту! – дядя Саня остановил двинувшуюся к выходу женщину. – Скажите, Мария, вы сегодня ночь как провели?

– Что?

Мария слегка откинула голову назад и посмотрела на дядю Саню с нескрываемым изумлением. Он порозовел и смущенно кашлянул:

– Прошу прощения. Я имел в виду ночь, как временной отрезок. Сами понимаете, – он указал на прикрытое простыней тело Евгения, – вам все равно придется отвечать на этот вопрос. Допустим, от часу ночи и до восьми часов утра, где вы были?

– У себя, естественно. После ужина я помыла посуду, убралась на кухне и ушла в свою комнату. Это было задолго до часа ночи. А утром… я встаю рано, но до восьми, обычно, остаюсь у себя.

– А сегодня?

– Сегодня тоже, – Мария взглянула на дядю Саню так, словно не поняла: чем сегодняшнее утро отличается от любого другого?

Ну и нервы у этой женщины! Можно подумать, находить в гостиной трупы, для нее привычное и даже обыденное занятие. Евгением больше, Евгением меньше – какая, собственно, разница? В любом случае, все прах и тлен. Я думала, дядя Саня намекнет ей, что остальные присутствующие смотрят на жизнь не так философски, но он только еще раз кашлянул.

– Кхм. А супруг ваш? Я так понял, что он пришел поздно?

– Антон? Не знаю, у нас с ним разные комнаты, – спокойно ответила она. – Кажется, он вернулся около семи.

Дядя Саня бросил быстрый взгляд на Аллочку и снова обратился к Марии:

– А поточнее? Постарайтесь припомнить.

Мария тоже взглянула на девушку и Алла ей улыбнулась.

– Я сказала, что мы с Антоном разошлись в шесть, но точно я не помню. Может, было уже и полседьмого.

– Может, – невозмутимо согласилась Мария.

– Ясно, – дядя Саня явно был недоволен, но это не удержало его от следующего вопроса. – А сейчас Антон где?

– Спит, – теперь Мария посмотрела на него, как на несмышленыша, не понимающего очевидных вещей. Ну где может быть мужик, прогулявший всю ночь? В постели, разумеется, отдыхает.

– Кхм, – снова кашлянул дядя Саня и я даже испытала к нему нечто вроде сочувствия. С Марией разговаривать, это удовольствие не каждому по плечу. – Последний вопрос. Вы ничего подозрительного или просто странного сегодня ночью не слышали?

– Нет, – ответ короткий, четкий и по существу. А главное, Марии абсолютное безразлично, верит ей кто-нибудь, или нет. – Я могу идти?

– Да что ж, идите, – вздохнул он.

Мария молча кивнула и удалилась вместе со своей тележкой – холодная и равнодушная, как статуя Свободы.

– М-да, – дядя Саня выглянул в коридор, словно желая убедиться, что она действительно ушла, а не осталась подслушивать под дверью. Потом повернулся к Николаю и спросил:

– Что скажешь?

– А, – Николай небрежно взмахнул рукой, отметая, как несущественные мелочи, и Марию, и Антона. – Коллекция! Она пропала!