Елизавета Бута - Давай ограбим банк

— Сегодня мой любимый фильм, — говорит он.

— Дай отгадаю. «Одиннадцать друзей Оушена»? — спрашиваю я.

— Да ну, глупость. Чтобы ограбить банк, не нужно столько сложностей, — фыркает он.

— «Лицо со шрамом»?

— За кого ты меня вообще принимаешь? «Казино „Рояль“».

— Не люблю Бонда.

— Он тоже супергерой.

— Я люблю думать, что где-то есть герой, который, если что, придет и спасет, а Бонд занимается только делами государственной важности.

— Учту. Но сейчас мы будем смотреть «Казино „Рояль“», это лучший фильм в истории.

Мы не смотрим фильмы, которые обычно срывают банк на кинофестивалях. Такое кино не способно выключить тебя из реального мира, а нам нужна полная анестезия.

В реальном мире нас ищут, ловят и даже хоронят. Из новостей канала «Треш», на который мы отсылали фото хомяка, узнаем, что полиция поймала какого-то психопата, который решил ограбить банк по методу Микки. Еще один пришел с повинной в участок. Сказал, мол, это он похитил, убил и расчленил Верену Вибек. Его быстро выпускают из-под стражи, но вот слухи о том, что меня расчленили, все-таки расползаются по сети. Везде показывают самую ужасную мою фотографию — ту, на которой я заканчиваю старшую школу. При всем желании в девушке на том снимке сложно узнать меня. Однажды вижу короткое интервью отца. На этих кадрах он, постаревший еще лет на десять, не меньше, говорит, что продолжает верить в силы немецкой полиции. В его голосе слышу отрешенное спокойствие. Именно тот тон, с которым он обычно объявляет смертельный приговор. Я не Бонни, черт возьми. Я жива.

— Мы можем что-нибудь придумать, — говорит Микки.

— Что ты имеешь в виду? — настораживаюсь я.

— Пошлем твое фото на «Треш», — отвечает он. — Успокоим твоего отца. Хочешь?

— Да.

Естественно, я хочу успокоить отца. На следующий день едем в Гамельн. Небольшой городок часах в трех езды от Кельна. Зачем? Да понятия не имею. Просто хотим сделать фотографию подальше от Кельна. Из страны выезжать тоже опасаемся. С одной стороны, это было бы логично. С другой, все-таки на границе частенько проверяют документы.

Гамельн больше напоминает деревушку, чем город. Ну, разве что крупный торговый центр отличает его от статуса деревни. Весь день шатаемся по этому городку. Ближе к вечеру видим подходящее место. Делаем снимок. С помощью элементарного фоторедактора размываем фон. Посылаем снимок на почту канала и выкидываем телефон на всякий случай. Перед отправкой фото Микки долго курит. Одна сигарета. Вторая. Третья. Наконец стряхивает с себя оцепенение и видит меня.

— Я пойду схожу в магазин на углу, — бросает он.

Эти слова как будто бьют разрядом тока. Я буквально чувствую тошнотворный запах бостонской подземки. Зои говорит, что сейчас сбегает в магазин на углу и исчезает. А дальше заканчивается моя история как человека, и начинаются долгие странствия привидения по имени Верена Вибек.

— Можно с тобой? — спрашиваю я.

— Конечно, — удивленно говорит он и смотрит на меня. Кажется, что я сморозила какую-то глупость.

Магазин на углу торгует автомобильными запчастями. Не особенно понимаю, что там может нам пригодиться.

— Аэрозольные краски есть? — с порога спрашивает он у продавца.

Парень за прилавком кивает и показывает на витрину с автохимией. Микки покупает два баллончика краски, пластмассовый поддон, кисточку, краску в тюбике, ножницы и еще пару вещей непонятного назначения.

Идем назад к месту съемки. Обычный пустырь под мостом. Здесь обычно бомжи ночуют. Судя по запаху. Не самое вдохновляющее место. Наблюдаю за тем, как Микки начинает рисовать что-то. Из картонок, в которые были запакованы краски, он вырезает подобие трафарета. Открывает баллончик с оранжевой краской. Затем с серебристой. Отходит и смотрит на то, что получилось. Распечатывает кисточку и начинает править что-то. Когда я подхожу к рисунку, уже можно понять, что на асфальте феникс.

— Прямо штамп, твоя фирменная печать, — говорю я.

— Да. Все равно найдут это место, а новости повеселее будут, — отвечает он. — Поехали отсюда.

Мы добираемся до Кельна ближе к утру.

Уже к вечеру первого дня в Кельне мы снимаем небольшую комнату в одном из кукольных домиков рядом с центром. Отсюда не видно Рейн, но его дыхание здесь уже ощутимо. Промозглый ветер иногда забредает сюда, отчего в комнате всегда холодно и сыро. У нас нет денег. Мы молоды. Нас ищет полиция, и нам совершенно плевать на то, что будет дальше. Все было бы очень романтичным. Могло бы быть.

Когда оказалось, что у нас нет денег, мы были неподалеку от набережной. Я бы не удивилась, если бы он решил ограбить кого-нибудь, но он тушит сигарету и говорит:

— Никогда не думал, что это здесь пригодится. Будешь подельницей? — Вторая фраза обращена ко мне.

— По-моему, я уже давно перешла в этот статус, — немного настороженно отвечаю я. — Но когда нас поймает полиция, только попробуй так сказать.

— И что будет? — весело интересуется он.

— Буду весьма убедительно рассказывать, как ты поедал младенцев и котят на ужин.

— Судя по тому, что я прочитал вчера о себе, это даже никого не удивит.

Микки поднимается и начинает пристально изучать дома неподалеку. Идем вглубь улочки, прилегающей к набережной. Она точно такая же, как и остальные здесь. Невысокие дома с кукольными фасадами. Все очень чисто и опрятно, никаких трусов, сушащихся на веревках, никаких горшков с пожухшими растениями. Даже Берлин, и тот не настолько аккуратный. Один из домов, наименее симпатичный, Микки сразу же заинтересовывает. Он беспрепятственно заходит в подъезд. Здесь не принято запирать двери домов.

— Проверим здешнюю крышу, — поясняет он.

Поднимаемся на последний этаж. Микки дергает дверь на чердак, и та оказывается открытой. Очень скоро мы выходим из дома и идем назад к набережной. Я уже точно знаю, что за роль должна исполнять. Она меня вполне устраивает. Без слов. Эпизодическая.

На набережной сидит одинокая девушка. Она не очень довольна тем, как прошел ее день. Сразу видно, что это ее первый день в Кельне. Возможно, она даже к собору еще не ходила. Огромный католический костел — главная достопримечательность города. Вроде как Унтер-ден-Линден в Берлине. У девушки в руках бесплатная карта города из числа тех, что выдают в дешевых хостелах. Она внимательно изучает нарисованные на карте достопримечательности и, судя по всему, разрабатывает наиболее удачный маршрут. На ней драные джинсы, удобные сабо на довольно высоких каблуках и блузка с глубоким декольте. Я, в своих единственных джинсах и футболке, пролетаю. Микки идет к ней и садится рядом.

— И как тебе Кельн? — спрашивает он. Девушка поворачивает голову, оценивающе смотрит на него и расплывается в радостной улыбке. Хоть кто-то обратил внимание на ее каблуки и декольте.