Тэсс Даймонд - Моя прелестная девочка

– Он позвонил журналистам, – объяснила Грейс, забираясь на проваленный матрас, пробегая пальцами вдоль углов потолка. – Так он представляет себе публичное унижение. Ему нужны зрители. Ему недостаточно считать себя умнее меня – ему нужно, чтобы все так считали. – Грейс не нашла ничего в спальне. Она спрыгнула с кровати и вернулась обратно в основное помещение трейлера, где ее взгляд остановился на датчике дыма.

Она выдернула его из стены и раскрутила на части. Внутри между батарейкой и проводами была заткнута маленькая камера.

– Вот и она, – сказала Грейс, передавая детали детектора Зоуи.

– Это веб-камера, – воскликнула та. – Передатчик малой дальности. Это значит…

– Он поблизости, – сказал Гэвин.

Грейс взяла датчик дыма и подняла его так, чтобы смотреть в самый центр камеры. Она отказывалась бояться. Отвернулась от ужаса, скребущегося внутри нее. Это не принесет ничего хорошего. Это не поможет ей. Это только поможет ему.

Она знала, что он уйдет еще до того, как агенты рассредоточатся, чтобы прочесать окрестности. Но прямо сейчас, она знала, он наблюдает за ними.

– Я приду за тобой, – сказала она, и смертоносное обещание было в ее словах. – И лучше тебе быть готовым.

К тому времени как они наконец завершили работу на месте преступления в трейлерном парке и описали все улики, на улице уже стемнело.

– Поезжайте домой, – сказал Пол, когда увидел, что они сидят в конференц-зале вместе с Зоуи и в пятый раз просматривают расписания жертв, пытаясь отыскать связь. – Отдохните и завтра возьметесь за работу с новыми силами. До тех пор, пока этот парень не сделает следующий шаг, мы в тупике.

Грейс хотелось поспорить с ним, но она знала, что он прав. Этот преступник был слишком осторожен, чтобы оставить хоть какую-то улику, способную привести к нему. Пока он не решит выйти на связь или не убьет снова, они не продвинутся ни на йоту.

Больше всего она ненавидела ждать. Но она знала, что в этот раз ожидание не будет долгим. Этот убийца высвободил внутри себя свирепую жажду, которую нельзя утолить. Он сделает следующий шаг, и скоро.

Но это значило, что будет больше жертв. Больше смертей.

– О чем задумалась? – спросил Гэвин, когда припарковался у ее особняка.

– Просто я терпеть не могу ждать, – сказала она, выходя из машины. Он вошел вместе с ней внутрь, и они разделились и проверили дом, прежде чем снова встретиться в кухне.

Она ощущала беспокойство, ее кожа зло зудела от стресса и чувства вины. Что-то подсказывало ей, что она упускает нечто, что находится прямо перед ней, но чего она не видит . Это сводило с ума.

Ей нужно было чем-то заняться. Чем угодно.

Она открыла холодильник слишком резко: бутылки, стоявшие на дверце, зазвенели при рывке.

– Хочешь поесть что-нибудь? – спросила она.

– Тебе не обязательно готовить для меня, – сказал Гэвин.

– А я этого и не делаю. Я готовлю для нас, – бросила она рассеянно, вытаскивая сливки, пармезан и пачку масла. – Как насчет альфредо?

– Звучит отлично, – сказал он. – Я могу чем-то помочь?

– Просто сиди и улыбайся, – ответила она.

Гэвин засмеялся.

– Я знал, я нужен тебе только из-за моей внешности.

– Это определенно единственная причина, – сказала Грейс, подмигнув ему через плечо. Она не могла не заметить вспышку возбуждения в его глазах и то, как он заерзал на стуле. Она поставила на плиту воду для пасты и измельчила пару зубчиков чеснока прежде, чем отмерить ингредиенты.

– Кто научил тебя готовить? – спросил он.

– О, я нахваталась понемногу то тут, то там, – сказала Грейс. – В этом городе можно прожить на еде навынос. Но все же есть что-то в домашней еде.

– Любовь в чистом виде, – несерьезно бросил Гэвин.

Их глаза встретились, и между ними было все, кроме несерьезности.

Ее должно было бы напугать то, чего он хотел от нее. Проклятием профайлинга было то, что она зачастую отгадывала желания людей раньше их самих. А Гэвин? Он был из тех мужчин, кто играет по-крупному.

Она гадала, любил ли он когда-нибудь. Где-то в глубине души она сомневалась, потому что у нее было чувство, что если он когда кого и любил, то это прямо сейчас.

Он был верным мужчиной, для которого все один раз и навсегда. А она была женщиной, которая никогда не остается.

Это был рецепт по созданию стихийного бедствия. Худшая идея из всех, что когда-либо приходили ей в голову.

И она больше не могла заставлять себя думать об этом. Потому что он заставил ее желать большего .

Пока варилась паста, она опытной рукой смешала ингредиенты для соуса. Разрезав багет вдоль, она немного сбрызнула его растительным маслом и подрумянила несколько минут на гриле. Она старалась не замечать его внимательные, полные восхищения глаза, пока была занята на кухне, но ее кожа горела, словно объятая огнем, будто каждая секунда, что он был рядом и не касался ее, была агонией.

– Давай поедим в гостиной, – предложила она. Было что-то в ее столовой, что делало ее невыносимо формальной и неподходящей для кого-то настолько непринужденного и легкого, как Гэвин.

Ей нравилось его присутствие в ее доме – она поняла это, пока несла тарелки с пастой на диван и придвигала поближе кофейный столик, чтобы поставить на него еду. Гэвин пришел вслед за ней с двумя бокалами белого вина, которые она наполнила чуть ранее. Поджав под себя ноги, Грейс накручивала пасту на вилку, Гэвин сел рядом, и она почувствовала тепло его бедра. На секунду у нее возникло желание положить ноги на его колено, но она заставила себя удержаться и не поддаться ему.

– Я и вправду начинаю думать, что нет того, что бы ты не умела, – сказал Гэвин, смакуя густой соус; он на мгновение даже прикрыл глаза.

– Похоже, что я не могу поймать этого чертого убийцу, – ответила Грейс и затем вздохнула: – Прости.

– Тебе не нужно извиняться, это трудное дело. И каждый раз он взбирается на новую высоту. Я тоже хочу поймать его.

– В этом главная сложность серийных дел, – сказала Грейс, делая бодрящий глоток вина. – Если тебе не удается поймать их на вещественных доказательствах или сузить круг подозреваемых при помощи характеристики, ты, скорее всего, будешь толочь воду в ступе до тех пор, пока они не убьют снова. Я ненавижу ждать очередной жертвы.

– Ювелир сказал, он купил только четыре пары серег, – напомнил Гэвин. – То, что он оставляет серьги, было единственной закономерностью в этих убийствах. Он использовал все пары.

– Он мог купить еще у другого ювелира, – с тоской произнесла Грейс.

– Или же, возможно, он переходит к следующей стадии, – сказал Гэвин.

Но Грейс знала, что подразумевала следующая стадия – ее. Ее боль. Ее страдания.