Ольга Гаврилина - Несемейное счастье

Хорошее настроение, сопровождавшее его сегодня с самого утра, тут же улетучилось.

«Как бы еще выговор не получить вместо повышения», – подумал «папашка», углубляясь в документы.

Стефано все еще стоял, будто парализованный, в полном непонимании происходящего.

Две девушки только что упали со стола прямо на его глазах, и длинный нож, блеснув, выскочил из руки у одной из них, и лежал тут же, на кухонной плитке, еще подрагивая и позвякивая.

– Снимай! – крикнула Лола и бросилась к Ирене.

Ошеломленный и еще ничего не соображающий, Стефано трясущимися руками наставил камеру.

Подбежав вплотную, Лола увидела веревку под подбородком Ирены и витой конец, обрезанный у самого горла. Она была без сознания, но дышала. Безрезультатно пытаясь ослабить затянувшийся узел, Лола осторожно подняла ей голову.

– Оставь пока съемку, помоги мне! – крикнула она Стефано.

Они вдвоем перенесли Ирену на диван.

Лола быстро вытащила ножик из ящичка на кухне и попыталась распилить петлю на шее Ирены. Толстый закрученный шнур начал нехотя поддаваться, последние неразрезанные нитки Лола попросту разорвала.

Ирена медленно приходила в себя.

Финка, выпавшая из руки Оксаны, так и валялась прямо посередине кухни, а на люстре болтался кусок веревки.

Лола наклонилась над Оксаной, но та уже села.

– Как ты? Сможешь подняться? – Она поддержала ее за плечи.

На лбу Оксаны, недалеко от виска, вспухала и уже начинала синеть крупная шишка.

– Да ничего, голова только кружится. – Она потрогала лоб.

– Тогда сиди, не двигайся. – Лола подложила ей подушку с дивана.

Только теперь журналистка что-то начала понимать.

«Получается, Оксана не только не собиралась никого убивать, а, наоборот, прибежала, чтобы спасти Ирену. И слава богу, успела вовремя!» Лола вспомнила взмах руки и блеск ножа, и свое ощущение ужаса и оцепенения, которое затмило реальность. Все произошло в одну секунду, и Лола, уверенная, что Оксана преступница, увидела то, что она ожидала увидеть.

«А на самом деле Оксана обрезала веревку!»

Недаром свидетели преступления рассказывают совершенно разные версии случившегося. Это всегда удивляло Лолу, подтверждая ее мнение о полной невнимательности и непомерной фантазии итальянского народа. И вот, пожалуйста! При ярком свете, на расстоянии каких-то четырех-пяти метров, она неверно истолковала происходящее. Лолино воображение сыграло с ней жестокую шутку.

– Все хорошо, что хорошо кончается! – сказала по-русски Лола, придерживая подушку за спиной Оксаны.

Теперь, когда она пыталась восстановить события, перед Лолой возникла совершенно другая картина произошедшего и совершенно другая Оксана, забывшая обо всем на свете и летящая на помощь, из последних сил, отчаянно удерживающая Ирену и бесстрашно обрезающая веревку. Это была настоящая русская женщина, описанная еще классиками.

– Эй, все живы? – На пороге стояли Дана и Пино.

– О, боже! – вскричали они хором, как только увидели полуживые тела девушек.

При появлении Пино лицо Оксаны изменилось мгновенно, превратившись из обычного, взволнованного, в кукольно-испуганное.

– Бедная девочка! – Пино подскочил к Ок- сане.

Сердце Лолы мучительно сжалось.

– Не заходите! – крикнул Стефано. – А то мы уже наследили. Полицию вызвали?

– Едут.

Как по команде, с улицы раздался вой полицейских сирен.

Поняв, что рядом с Оксаной ей делать нечего, Лола переместилась к Ирене. Черные волосы в беспорядке падали ей на лицо, на шее багровел след от веревки. Аккуратно отодвинув пряди волос, Лола взяла девушку за руку. Ее холодные пальцы вздрагивали. Ирена не шевелилась.

– Полиция! – раздался страдающий голос Оксаны. – Что же мне делать? – Она попыталась подняться, оглядываясь, как будто готовясь сбежать, и вдруг, обессилев, повалилась на руки Пино.

– Тихо, тихо, – он ласково погладил ее по голове, – больше нельзя прятаться, придется рассказать все полиции. Не бойся, я с тобой поеду.

При виде этой сцены к горлу Лолы подступила тошнота.

«Будем считать, что Оксана спасла Ирену, но финка-то у нее откуда?» – щелкнуло в голове у Лолы.

В комнату вошли трое полицейских во главе с замначальника полиции. Все были знакомы Лоле.

– Так, так… Вы нас и здесь опередили! – зам смотрел прямо на Лолу. – Попрошу всех посторонних покинуть помещение.

– А вы куда суетесь? – Полицейский схватил Пино, пытавшегося прошмыгнуть к буфету.

– Я хотел что-нибудь для компресса поискать, видите у девушки синяк какой? – Он указал на Оксану, которая вся сжалась от страха.

– «Скорая» уже приехала, врачи ей займутся.

Ирена так и лежала с закрытыми глазами, отпечаток на шее начал темнеть. Вошедшие врачи тут же определили, что именно она первой нуждается в помощи.

– Пожалуйста, никаких вопросов. – Доктор обратился к полицейским, слушая пульс Ирены.

Санитары положили Ирену на носилки, она медленно подняла веки. Глаза были огромные, на пол-лица. Такого измученного и одновременно безумного взгляда Лола не видела никогда в жизни.

– Вам придется проехать с нами. – Заместитель повернулся к Оксане: – И вам тоже, вы же видели, что произошло. Ну и гонки вы устроили по всему городу, – посмотрел он на Лолу с усмешкой, – с препятствиями!

Оксане обрабатывали рану, Пино сидел рядом, готовый по первому зову отдать свой орган или хотя бы кровь. Лола не удержалась и направилась к девушке: «Все равно полиция узнает о ее проблемах с документами, так что есть возможность оторвать эксклюзив».

Лола видела, что Стефано наснимал много, и твердо решила, что, несмотря ни на что, «пойдет по трупам», как сказала бы ее мама, и выдаст в эфир как можно больше материала.

Увидев приближающуюся Лолу с микрофоном, Пино загородил Оксану, словно защищая ее от неприятеля.

– Оксан, у меня к тебе два основных вопроса. – Лола отодвинула Пино и сунула микрофон Оксане, Стефано занял позицию с камерой. – Первый – как ты узнала, что Ирена решила покончить жизнь самоубийством, и второй – каким образом у тебя в сумке оказалась финка?

Оксана затуманила взор и вздохнула.

– Ты, когда зашла за мной, помнишь… я тебе сказала, что Ирена мне позвонила… и я из-за этого задержалась и не была готова… – слова произносила медленно, делая паузы, всем своим видом показывая, как она страдает.

– Да, конечно, помню, – подтвердила Лола, окончательно оттерев Пино.

– Ирена говорила мне что-то странное, несвязное, что-то о том, что жизнь потеряна и ничего не вернуть. Не вязались все эти слова с Иреной никак, ведь она первая была среди девушек в «найт-клубе», кто держался и не впадал в депрессию. Была у нее своя философия, которая помогала на нашей работе: «не влюбляться никогда, а влюблять в себя». – Тут Оксана покосилась на Пино, поняв, что ляпнула лишнее. – Я слушала ее вполуха и в ресторан собиралась. А она вдруг закончила разглагольствования про потерянную жизнь и говорит: «Прощай, Оксан, а всем скажи, что это сделала я!»