Ольга Гаврилина - Несемейное счастье

Лола переваривала информацию: «А если действительно пропала, и, кроме нас, никто не взял это дело, и мы его первые осветим? Да и нет сейчас ничего другого на горизонте, надо брать».

– В общем, действуем как всегда, – Лола приняла решение, – ты готовь на их семью любую информацию, какую сможешь найти, а я… Как считаешь, поехать в ночь или до завтра подождать?

– А черт его знает… Удивительно то, что от бара до детской площадки напрямую через кусты четыреста метров всего, а по дорожке не более шестисот. Потом, все днем происходило… – Дана замолкла, раздумывая. – Парк, правда, не похож на ухоженный сад с клумбами и подстриженными газонами, а скорее напоминает рощу, которая дальше переходит в настоящий лес и упирается в стену военной части. А самое главное, что Паролизи, муж пропавшей, майор, уже обратился в полицию и даже просил военных помочь с поисками! Так что, как видишь, странностей много, да и мужчины такого типа не рванут за помощью, если жена каждую неделю скандалит и обещает уйти.

«Молодец, Дана, столько уже узнала!»

– Ты права. Поеду прямо сейчас. Но тогда и Стефано должен прибыть с камерой. Если уж ехать в ночь, то и снимать надо сразу же. Позвони ему, пусть на место подъезжает.

Стефано, высокий, худой, немного стеснительный, был ее вторым помощником и оператором. Симпатизируя друг другу с первых дней совместной работы, они очень быстро перешли на дружескую ногу. Подтрунивая один над другим, что здорово способствовало разрядке в сложных ситуациях – а в профессии журналиста они возникают сплошь и рядом, – Лола и Стефано начали, как говорится, «дружить семьями», хотя в официальном браке никто из них не состоял.

Лола отключилась от Даны и уже прикидывала, что надо бросить в дорожную сумку. Положив на дно пару туфель, задумалась: «Еду в лес, зачем мне туфли? Но ведь неизвестно, насколько это затянется. – Лола покосилась на высокие каблуки и, словно застыдившись, прикрыла их теплым свитером: – Сейчас надену кроссовки, а туфли пусть будут».

«Снимать надо в темноте, чтобы зловеще получилось, – прикидывала Лола, продолжая собираться. – Надеюсь, что есть там кто-то, кто еще не спит и обсуждает происшедшее». И она представила темные, шевелящиеся от ветра кусты, черные стволы деревьев и узенькую дорожку, ведущую к бару.

Она бывала в Черенове пару лет назад, это был город, каких мало в Италии – без истории и старинного центра с неизменным фонтаном. Он начал застраиваться после войны, и пик его развития пришелся на семидесятые годы. Дома, низкие у моря, ближе к центру городка становились все выше и доходили до пяти-шести этажей, почти все – серо-цементного цвета, и даже черепичные крыши и вьюны с фиолетовыми цветами не придавали облику Череновы обычной веселости приморских поселков. Стараясь воскресить в памяти лесопарк, находящийся на окраине, Лола настраивалась на работу. «Хорошо, что ехать недалеко, за сорок минут доберусь. А завтра снимем еще и при солнце, ну и интервью со свидетелями сделаем. Надеюсь, что и Дана к утру что-нибудь накопает».

Лола спустилась в гараж и вывела машину на пустую улицу. Как и предполагала, она доехала очень быстро.

Сквозь развесистые кусты она увидела светящиеся огни бара.

«Отлично! Значит, открыт. Может, и Стефано уже подъехал».

Лола снизила скорость до минимума. Детской площадки видно не было, значит, она в стороне, а не на дороге. Журналистка вглядывалась в проплывающие мимо деревья, поняв, что едет тем же путем, по которому шла Меланья и откуда она пропала.

«Полицейских машин пока не видно, и это тоже хорошо. Хотя с какой стороны посмотреть, значит, не сочли нужным рыскать в темноте, значит, предполагают, что очередная ссора в семье и что Меланья вернется».

Лола медленно продвигалась вперед. Бар как будто не приближался, а только проблескивал огоньками через таинственные очертания веток. Она всматривалась в темноту между стволами, пытаясь разобрать, где же начиналась тропинка, по которой, срезав путь, можно было также дойти до бара. Вдруг раздался резкий скрипучий звук открывающейся двери, и перед лобовым стеклом метнулась со стороны и преградила дорогу темная стена.

– О-о-ой! – Лоле показалось, что она завопила во все горло. Однако вскрик получился мышиный, как во сне, когда кажется, что орешь изо всех сил, а из горла вырывается только тонкое верещание. Нажав на тормоз, благо ехала она очень медленно, Лола остановилась моментально и, заблокировав все двери, даже зажмурилась на мгновение. Порыв ветра – и шелест ночного леса усилился, стена со скрипом остановилась перед лобовым стеклом, Лола вжалась в сиденье.

«Только без паники!» – Она дала задний ход, включила дальний свет и осторожно нащупала мобильник. Ощущение гладкого телефона в руке сразу успокоило.

«Господи, ну как же ночь нагоняет страх и меняет все вокруг!» Перед ней была обычная ставня, видимо, небрежно закрепленная днем и потому настежь распахнувшаяся сейчас. Ставня была широкая, двойная и висела на журнальном киоске, стоявшем у самого края дорожки, колыхаясь и поскрипывая на ветру.

«Ну и что теперь делать? Закрывать ее?»

Но выходить в эту темень совсем не хотелось. Створка, как живая, продолжала двигаться, издавая неприятный визгливый звук.

Лола чуть развернула машину, так, чтобы огни падали на киоск, и с опаской вышла. Ее обдало прохладной влажностью ночной росы, ветви деревьев подозрительно шуршали. Осторожно она подошла к открывшемуся прогалу и даже заставила себя заглянуть внутрь строения.

Это действительно был старый журнальный киоск, каких не делают теперь. Довольно большой и крепкий, где удобно было сидеть и раскладывать печатную продукцию и где по окончании рабочего дня прилавок с товаром, являвшийся одновременно и входом, закрывался на деревянные двустворчатые ставни и висячий замок. Лола заметила, что другой двери в строении не имелось. Киоск был действующий, внутри лежали журналы и книги, а в центре стоял высокий стул с низкой спинкой. Видно было плохо, дальний свет от машины не падал в открытый проем. Лола смогла рассмотреть только две ближайшие пачки газет, да кое-где отсвечивали торцы книг со светлыми обложками, оба угла киоска тонули в полном мраке и полностью были загорожены высокими стопками журналов.

В одном из углов кто-то отчетливо зашеве- лился.

Лола отпрянула назад. Ветер как будто вздохнул, потянуло прелыми листьями, запах напомнил ей русское кладбище поздней осенью.

– Вот черт! – Холодок страха пробежал по позвоночнику. – Что это?! – Она затаила дыхание и прислушалась. И откуда такие пессимистические ассоциации?

«А если там труп? Какие глупости! Труп не может производить шума. Может, просто крыса или ежик, забежавший из леса?»