Ника Ракитина - Трагедия в чайном домике [СИ]

Эта история началась пасмурным сентябрьским утром 18… года. Мы только что выпили утренний кофе, и сейчас я стояла у окна, вертя в руках гаванскую сигару и наслаждаясь ее запахом, а Шерли, устроившись в высоком кресле с подголовником, грызла чубук вишневой трубки.

— Подойдите сюда, Шерли. Видите вон того юношу на углу? Что вы можете о нем сказать?

Шерли неохотно выползла из кресла и подошла ко мне. Последние дни ее одолевала хандра, и даже мои оптимизм и опытность не могли вселить бодрость в ее сердце. Стоило преодолеть столько препятствий, упертость ее… «дяди» и скепсис моего мужа, чтобы искать потерянных собачек и ловить неверных жен.

Пока Шерли изучает юношу на углу (возможно, для нее он глубокий старец двадцати пяти лет от роду), я могу сказать несколько слов о себе. О нас, чтобы быть точной.

Я — Мэри Ватсон, урожденная мисс Морстон, дочь отставного полковника Британских колониальных войск, всю жизнь проведшего в Индии и добывшего для меня сокровища Агры. Впрочем, мне эти сокровища так и не достались. Зато досталось другое сокровище — доктор Джон Ватсон, самый преданный и самый любящий муж. И самый большой зануда, как я узнала впоследствии. Впрочем, вполне вероятно, что занудством этим он заразился от своего друга и компаньона Шерлока Холмса, блестящего сыщика, вместе с которым распутал не одно преступление и помогал мне. Собственно, так мы познакомились, поженились, и я невольно оставила Холмса в одиночестве. Подозреваю, и свое утопление в Рейнхенбахском водопаде Шерлок организовал для того, чтобы Ватсон хотя бы ненадолго вернулся. Впрочем, через какое-то время Холмс смирился с нашим браком, потому что… потому что на порог ему усадили молчаливую пятилетнюю девочку с сопроводительной запиской в испачканной ладошке. Тут и пригодилась мягкая женская рука и деликатность, с которой я никому не позволила лезть Шерлоку в душу. Даже милейшему Джону.

Девочку записали Карлоттой Холмс, племянницей детектива, и я всецело отдалась ее воспитанию, между делом помогая мужу разбирать его записки и печатать рассказы, все больше проникаясь величием дедуктивного метода. Между тем Карлотта (или Шерли, как ласково звали ее мы) росла и начинала проявлять те же блестящие способности, что были свойственны ее «дяде». Нет, она не играла на скрипке и не нюхала кокаин, зато отлично находила потерянные вещи и обладала безупречной логикой, которую даже ее «дядя» не посмел бы назвать женской.

Если бы мой супруг вздумал живописать ее биографию, то прославился бы еще раз, изложив ее в рассказах: «Пестрый чулок поломойки», «Дело лысых котов»… Увы, эти два благородных джентльмена полагали, что из девушки не может выйти путного детектива. И потому Шерлок, как и намеревался изначально, стал разводить пчел в Сассексе, вынудив Шерли заняться этим скучным делом вместе с ним. Я была возмущена. Когда Джон встал на защиту Холмса, я возмутилась еще сильнее. И сказала себе, что мужскую солидарность способна одолеть только женская.

И я поклялась больше никогда не садиться за печатную машинку и не вести переписку с издателями, если Холмс не отпустит девушку — в то время Шерли минуло семнадцать, и она стала просто красавицей — в Лондон. Разумеется, под моим чутким присмотром.

Мои угрозы здорово смутили Джона, он переговорил с Шерлоком, и в результате мы двое переехали в ту самую квартиру 221Б на Бейкер-стрит, где когда-то обитали холостяки. Миссис Хадсон, вполне еще бодрая пожилая леди, была просто счастлива избавиться от докучливых туристов и вытирания пыли в музее имени памяти своих постояльцев. Тем более что мы не устраивали химические взрывы и не дырявили пулями стены, украшая их монограммой королевы Виктории.

Но вот робкие попытки устроить Шерли в полицию, пользуясь связями общего нашего друга инспектора Лестрейда (к этому времени он давно не был инспектором, ибо достиг в Скотланд-Ярде изрядных высот) Шерлок отверг с негодованием. И все, чем девочке пришлось довольствоваться — было место смотрительницы кошек в Британском музее.

Впрочем, негодовать я тоже умела, и поэтому на собственные средства открыла детективное агентство «Шерли Холмс и миссис Ватсон», полагая, что эти имена еще не забыли в Лондоне. В чем-то я была права, но мужской шовинизм… Впрочем, не будем о грустном. Неверные мужья, жены, пропавшие котики, собачки неплохо пополняли наш кошелек. Дедуктивные способности Шерли расцветали под моим мудрым руководством, и все равно девочку одолевала хандра. Она мечтала превзойти отца, раскрывая действительно опасные преступления, а не занимаясь рутиной, даже и денежной. Но сегодня моя интуиция подсказывала, что мы наконец получим в свое распоряжение преступление века, и тогда… тогда я сама буду живописать его подробности, а не перепечатывать сухие и скучные истории моего милого зануды Джона.

Пока я предавалась воспоминаниям, Шерли успела рассмотреть застывшего на углу юношу во всех деталях.

— Это джентльмен из провинции, Мэри, — помахивая пустой трубкой, сообщила она. — Судя по всему, он долго ехал на поезде. И в столице бывает редко, иначе не шарахался бы от кэбов и прохожих. Я немногое могу разглядеть на таком расстоянии, но, судя по всему, он очень волнуется и кого-то ищет.

— Он ищет нас! — я торжественно подняла вверх сигару.

И верно, еще через пять минут, перестав колебаться и два раза спросив у прохожих дорогу, он уже звонил в наши двери.

Милейшая миссис Хадсон провела джентльмена в нашу гостиную. Я предложила ему садиться, и он устроился на самом краешке кресла, уронив шляпу себе под ноги.

— Аккуратнее, вы можете испачкать ее, — заметила Шерли, поднимая шляпу, повертев в руках и кладя на угол стола. Туфли джентльмена и в самом деле были забрызганы грязью, типичной грязью южного Сассекса, когда там начинает дождить.

— Почему вы не наняли кэб? — спросила я. — Он бы подвез вас до самой двери.

Юноша посмотрел на меня блекло-голубыми глазами:

— Я не привык роскошествовать, мисс…

— Миссис Ватсон, — заметила я, кивая. Он и в самом деле был одет очень просто: как одеваются провинциальные джентльмены, без претензий на моду, хотя и постарался приодеться для выезда в столицу: свежий воротничок, кружевной платочек, торчащий из-за манжеты, туфли… Хотя из глуши было бы лучше выехать в сапогах и переодеться уже здесь, где мостовые берегут от грязи. Либо скромный, либо бережливый, либо то и другое вместе — сделала я окончательный вывод. Мужчина далекий от света и глуповатый. И судя по лицу — узкие надбровные дуги, вялый подбородок — не способный к самостоятельным решениям. Что же вынудило его добираться так далеко? Губы у парня дрожали. Я позвонила миссис Хадсон и попросила принести кофе.