Ирина Зарубина - Убийство по брачному объявлению

— Что-то там случилось, пошли.

Все послушно двинулись к лифту, спустились на первый этаж, но Клавдия вдруг передумала.

— Макс, дай мне торт. Идите, я скоро вернусь.

Семья ушла домой, а Клавдия вернулась на седьмой и, немного помявшись у двери, снова позвонила.

Прислушалась — в квартире было по-прежнему тихо.

— Лина, — громко позвала Клавдия, — это я. Я одна, открой. Не бойся, я все пойму.

Никто не открыл.

Клавдия прижалась к двери ухом и вдруг, словно обжегшись, отдернула голову — от её прикосновения дверь тихонько подалась. Она была не заперта.

У Клавдии неприятно защекотало в горле.

Она взялась за ручку — дверь отворилась без скрипа. Квартира была залита светом.

— Лина! — позвала Клавдия встревоженно. — Лина, ты дома?

Она прошла прихожую, заглянула в спальню — пусто. Дошла до кухни — на столе блюда с закусками, запотевшая бутылка шампанского.

«Ага, значит, ждет, — удовлетворенно отметила про себя Клавдия. — Просто выбежала куда-то…»

В комнате был накрыт белой скатертью стол, бриллиантово блестели хрустальные фужеры, правда, не было вилок и ножей.

«Сейчас вернется, — уже совсем успокоилась Клавдия. — Может, к соседке забежала».

Она поставила на стол «мартини», торт и хотела было уже сесть, но решила, что, пока Линочка ходит, она сама поставит на стол блюда и закончит сервировку.

Если бы Клавдия была менее чистоплотным человеком, возможно, вся эта история пошла бы по-другому. Но Клавдия в шкале жизненных ценностей чуть ли не на первое место ставила гигиену — в самом широком смысле этого слова.

Поэтому она пошла мыть руки…

Лина лежала в ванне. Лежала навзничь со страшно кровавым, перерезанным, что называется, от уха до уха горлом.

Кровь вымочила всю ее одежду и собралась на эмалированном дне довольно внушительной лужицей. Глаза у Лины были широко и ужасно открыты.

Но Клавдию такие подробности не пугали. Она увидела самое главное — кровь продолжала толчками выливаться из широкой раны. Это значило, что Лина была еще жива.

«Ксанакс», — подумала Клавдия, — вот отчего я так спокойна. Действительно сильный транквилизатор».

То, что было дальше, Клавдия потом вспоминала с гордостью и некоторым удивлением одновременно.

Она, поборник законности, сама его прямое воплощение и даже пример чистоты рядов правоохранительных органов, действовала в тот момент как самый последний дилетант и полный правовой неуч.

— Федор, машина на ходу? — набрала она номер своего телефона уже через три минуты после того, как обнаружила Лину.

— Что случилось? — спросил Федор, но, не получив ответа, отрапортовал: — На ходу.

— Заводи и подкатывай прямо к Лининому подъезду. Макса срочно ко мне, сюда. Ленка пусть названивает Порогину и Калашниковой. Телефоны в моей черной книжке, пусть срочно едут к нам. Ты говорил, у тебя в одиннадцатой больнице знакомый хирург?

— Да.

— Звони ему, пусть мчится на работу. Через десять минут Лина будет у него на столе.

— Лина?! Что с ней?!

— Ей перерезали горло.

По здравому смыслу, по всем законам логики Клавдия должна была тут же вызвать «скорую», позвонить в милицию и так далее. Почему она этого не сделала, она поняла много позже. Ну, про «скорую», впрочем, можно и так догадаться — пока медики добрались бы, Лина могла умереть.

За три минуты после того, как Клавдия увидела Лину, она сделала все, чтобы остановить кровь.

Перетянув ей потуже горло полотенцем, она метнулась к холодильнику, вывалила из морозилки замороженные пакеты с овощами, обложила ими голову и грудь Лины, пыталась хоть как-то замедлить ток крови.

Хотя полотенце на горле намокло мгновенно, из-под него не капало — кажется, Клавдия все же сумела если не приостановить, то хотя бы замедлить кровопотерю.

Макс примчался через минуту. Клавдия уже нашла в шкафу одеяло и расстелила его на полу в прихожей, подложив под него валик с дивана.

— Вдохни поглубже, — приказала она сыну из ванной комнаты. — И входи.

Макс шумно вдохнул, втискиваясь в узкое помещение. Однако, увидев Лину, все-таки побледнел.

— Осторожно, бери ее за ноги. Поднимать будешь после меня. Голова все время должна быть наверху.

Сама Клавдия взяла Лину под мышки. До чего же эта изящная женщина оказалась тяжелой.

Пока донесли ее до одеяла, Клавдия несколько раз думала, что не удержит, выпустит.

Но все обошлось. По паркету протащили одеяло волоком до самой двери.

— Кто ее так? — спросил Макс, уже немного придя в себя.

— Вызови лифт, только грузовой, и заблокируй дверь, — не ответила Клавдия.

Макс побежал за лифтом, а Клавдия впервые спокойно огляделась вокруг — теперь почти все ей стало ясно.

— Готово, — вернулся сын.

— Теперь быстро.

Внизу им помогал Федор. Лину уложили на заднее сиденье, Федор только сокрушенно мотал головой.

— Макс, — попросила Клавдия, когда машина укатила со двора, — принеси мне переодеться. И попроси Ленку, как только придут Порогин и Калашникова, проводить их в квартиру Лины.

Слава Богу, что до сих пор они не встретили ни одного постороннего.

Но на этот раз Клавдии не повезло, выходя из лифта на Линином седьмом, она вдруг увидела расширившиеся от ужаса глаза негра с портфелем, дожидавшегося здесь лифта.

«Ах да, — отстраненно подумала Клавдия, — я же вся в крови».

Конечно, ничего объяснять этому негру она не стала. Шмыгнула мимо него и закрылась в Лининой квартире.

Вот теперь она сидела возле уставленного фужерами стола и чувствовала, как постепенно ослабевает действие спасительного транквилизатора. Мысли уже не были так ясны. Отчаяние становилось все беспросветнее. Бессилие почти ощутимым.

Что она сможет сделать?

Лину банально и мерзко ограбили.

Но почему-то не просто собрали со стола фамильное серебро, которым Лина очень гордилась, не просто сняли со стены три пейзажа Левитана, не просто выпотрошили ее шкатулку с брошками, кольцами и серьгами, почему-то еще решились убить и ее саму.

Макс принес ей джинсы и домашнюю рубашку. Зачем-то прихватил и шубу.

— Кто это сделал? — теперь уже спросил он.

— Не знаю, — сказала Клавдия. — Но, скорее всего, этот ее кавалер. Больше некому, — рубанула она, даже не вспомнив, что именно, вот так, безапелляционно, сегодня сказала по совсем другому поводу Ирина Калашникова.

— Ты его хоть видела?

— Нет, как раз сегодня собиралась знакомиться, — отчужденно сказала Клавдия.

— Д-да… Вот ужас-то.

— Как думаешь, отец сообразит позвонить?

— Куда? — не понял сын.

— Сюда, — чуть не взорвалась Клавдия.

— А, да, конечно, позвонит! Как хоть что-нибудь будет ясно — так b позвонит.

— Что Ленка делает?

— Ревет небось.