Дмитрий Захаров - Идущие на смерть [litres]

– Никудышный ты хозяин, Иван Сергеевич! Первым делом надо предложить выпить гостям!

– Гостей приглашают… – Офицер осушил треть стакана.

– По-разному бывает. Вряд ли ты бы меня пригласил на свою тайную квартиру.

– Это уж точно. Откуда взялись сведения про мою берлогу?

– Секрет!

Марков нацедил в стакан виски, поставил на журнальный столик напротив сокрытого во мраке посетителя.

– Чем обязан визиту?

– Мы не первый день знакомы! Следует расспросить у гостя о его самочувствии, какими судьбами в здешних краях, и тому подобный светский треп!

– Про самочувствие спрашивать глупо. PL как вечный двигатель. Только глядя на меня такого не скажешь… – Марков надсадно закашлялся.

– Кончилось действие эликсира молодости! – С кресла раздался одобрительный смешок.

– Это ждет любого, кто не загнулся после испытаний.

– Смертность американской версии – девяносто девять и восемь десятых процента!

После ста пятидесяти граммов у Маркова приятно зашумело в голове.

– Я могу обращаться к тебе по имени – Красный?

– Почту за честь. Тем более я мало что помню из своего прошлого.

– Красный собирается меня прикончить?

Ответа на этот вопрос не последовало, вновь короткий смешок, причмокивание губами, виски оказался явно по нутру незваному гостю.

– Ходили слухи, что ваши умельцы похитили споры из африканской лаборатории.

– Так точно. Отлично проведенная операция.

– И выжило вас двое после инъекции.

– Трудно сбить с толку хорошо информированных людей! – усмехнулся Марков. – И все-таки с какой целью Красный оказался в моей берлоге?

– Насколько мне известно, второй уцелевший господин может отправиться в город Ставрополь с целью доставки новых спор препарата.

– Дальше… – процедил сквозь зубы Марков.

– Мне также не повредит увеселительная поездка в южные регионы России. Это ведь, кажется, Ставропольский край?

– Осечка. Вот так и прокалываются чрезмерно умные шпионы. Теперь этот субъект федерации относится к Северному Кавказу.

– Так что насчет моей просьбы?

– Красный опасается, что действие его сыворотки также на исходе?

– Воздержусь от ответа…

– А если я откажусь?

– И это после всего, что Красный сделал для укрепления безопасности вашей родины, господин полковник! Тварь ты неблагодарная, Иван Сергеевич!

– Красный помогал нам исключительно ради собственной безопасности. Ваши хозяева не жалуют изменников.

– Читать мораль – не твой стиль, офицер. У самого рыльцо в пушку. Ответ простой. Через несколько дней соседи вызовут полицию по причине трупного запаха, исходящего из квартиры.

– Честно. Но мой протеже может отказаться от поездки. Он всегда был слишком заносчивым парнем.

– А это уже ваша задача, Иван Сергеевич, убедить молодого человека. В конце концов, деньги в России все еще имеют немаловажное значение?

– Более чем… – ухмыльнулся Марков.

– Итак, у вас есть шестьдесят минут на раздумье. Я вернусь через час. Не советую делать глупости, от Красного убежать – дело плевое, так ведь говорят в России?

Расплывчатая тень промелькнула в коридоре, оставив шлейф необычного запаха. Словно распыляли дезодорант. Дверь на лестницу хлопнула, и воцарилась тишина. Марков неподвижно сидел в кресле, глядя в одну точку перед собой. Подозрительно тихо вело себя сердце. Стучало ровно, мерно, четко, как метроном. Он взял смартфон, набрал номер питерского филиала.

– Семен Николаевич?

– Слушаю, товарищ полковник!

– Готовь встречу с Авдеевым.

В ответ повисла пауза.

– Что у тебя там?! – раздраженно крикнул полковник. – Заснул?!

– Размышляю, Иван Сергеевич… Полбеды, если он просто откажется, но ведь может и ребра поломать!

– Больничный получишь! И медаль памятную.

– Посмертно?

– Задачу понял?! – рявкнул Марков.

– Так точно!

– Я тебе пришлю специалиста. Примешь как дорогого гостя.

– Задали вы задачку, Иван Сергеевич! Не было хлопот, как говорится… Мы только начали отслеживать объекты в Ставрополе. Хитрые, сволочи! Кружат подле института, как акулы.

– Кармазин хорошо проинструктирован. Он готов к встрече с незваными гостями. Приступай к работе!

– Слушаюсь!

Марков отключил связь и закрыл глаза. После недолгого раздумья набрал короткий номер. Генерал Павлов ответил немедленно:

– Говори, Иван Сергеевич!

– Операцию я планирую на завтра. Не исключен шум. Мне требуется твое прикрытие, генерал!

– Сделаю что смогу, но постарайся без излишнего фанатизма. Здесь тебе не Афган, да и времена нынче другие.

– До связи!

Марков откинулся на маленькую подушку-думку. Больше всего ему сейчас хотелось просто заснуть. Крепким сладким сном, как это бывало в детстве, чтобы в уголках рта собралась клейкая слюна, а по пробуждении тихо и счастливо рассмеяться. Старинные часы пробили семь раз. Глухо и торжественно. Как погребальный набат. Мужчина погрузился в дрему. Ему приснился сон. Раскаленная пустыня, стрекочущий крыльями черный вертолет, похожий на гигантскую стрекозу, взмыл в небо. В его руках сверкнул крохотный шприц. Отвага – удел избранных. Авдеев заснул после инъекции. Тонкая игла впивается в кожу, как назойливый комар, майор проследил за тем, как бесцветная жидкость смешалась с кровью.

Ставрополь. Аэропорт. 16 апреля. 17:50 До начала операции семь часов тридцать минут

«Боинг» приземлился точно по расписанию. Когда они вылетали из Питера, в Пулково светило яркое солнышко, над северным городом простер широкие крылья антициклон. На горизонте собирались тучи, резкие порывы холодного ветра вьюжили сухую пыль над взлетной полосой. Стюардесса распахнула тяжелый занавес, заговорщически подмигнула Сергею:

– Пользуйтесь услугами наших авиалиний!

Подкатил трап, Авдеев пропустил вперед девушку, спустился за ней следом. Аэропорт в Ставрополе оказался скромным, четыре взлетных полосы, небольшая площадка для выруливания самолетов. К стеклянному зданию пассажиры шли пешком по взлетному полю. Ветер стих, в воздухе царило предгрозовое напряжение. Мария молча шагала рядом. Не верилось, что эта женщина час назад извивалась в его объятиях, как большая ласковая кошка.

– С тобой все в порядке?

– Помолчи, пожалуйста… Это прозвучало почти умоляюще, Авдеев послушно кивнул. Всякий раз, когда кино начинало крутиться по чужому сценарию, у капитана в отставке возникала алкогольная тяга.

Возле выхода из аэропорта их ожидал черный фургон, «фольксваген». Рядом с машиной стоял человечек в костюме-тройке с наглухо застегнутыми пуговицами. Коричневый галстук туго опоясывал шею мужчины. Он изобразил на лице гримасу, которая по задумке автора должна была означать улыбку.