Фрауке Шойнеманн - Секрет еловых писем

Мать Анны? Какое отношение она имеет к этому утреннему переполоху? Ведь она живет не у нас, а в Омске. Я знал это со слов Киры, хотя, конечно, и понятия не имел, где находится этот самый Омск.

– Ой-ой-ой, – вздохнул Вернер. – Это при обретает масштабы государственного визита.

– Извините, профессор. Моя мать действительно похожа на стихийное бедствие. Она очень хороший и добрый человек, но не всегда легкий в общении. Ольга, моя сестра, позвонила мне в полном отчаянии. Мама жила у нее целый месяц, мне ничего не оставалось, как выручить ее. Я предложила, чтобы мама перебралась к нам. Всего лишь на две недели, потом она вернется в Россию.

Вернер расхохотался:

– Да, наши мамы – это отдельная поэма!

Что он имел в виду? Какая еще поэма? Его мать, фрау Хагедорн, очаровательная пожилая дама. Иногда она навещает нас, очень красиво держит чашечку чая и рассказывает о том, как она любит играть в бридж и какие, на ее взгляд, невоспитанные дети у ее второго сына, брата Вернера, – тут я с ней полностью согласен! Разумеется, при ней я имею полное право лежать на диване! Как только мама Хагедорн допивала чай, Вернер сразу отвозил ее домой. Все было просто и удобно. Еще никогда из-за нее не приходилось пылесосить среди ночи квартиру или делать какие-либо другие несуразности!

Анна тяжело вздохнула:

– Спасибо за понимание, господин профессор.

– Не стоит благодарности, Анна. Конечно, мы хотим произвести хорошее впечатление на вашу маму. И в этом нет ничего плохого. Вот только я боюсь, Уинстон, что ближайшие дни тебе придется провести на кухне.

ЧТООО?! Мне запретят лежать на диване? Только потому, что мать Анны решила покинуть неведомый Омск и побывать в Гамбурге?! Это просто невероятный скандал! И почему «в этом нет ничего плохого»? Все уже плохо – хуже не бывает! К тому же кроме матери Анны в нашей квартире появится еще и этот таинственный бабушка, и сообща они устроят такой переполох, что хоть рви на себе усы и беги из дома – вот только куда?

Я выскочил в коридор и нерешительно улегся на ковровой дорожке, которую Анна только что пропылесосила. Ведь моей корзинки тут больше не было.

Из ванной, весело насвистывая, появилась Кира, уже одетая и аккуратно причесанная. Как можно быть ранним утром такой бодрой и полной оптимизма? Она присела возле меня на корточки и почесала мне за ухом:

– Мне очень интересно, как тебе понравится моя бабушка, то есть мамина мама. Я очень давно с ней не виделась, потому что она живет в России. Но мне кажется, что она очень хорошая и добрая. Но только ужасно строгая. А когда она говорит по-немецки, ее слова чаще всего звучат как приказы.

АХ ВОТ ОНО ЧТО! Наконец-то до моего кошачьего мозга дошла эта сложная схема: оказывается, мать Анны и бабушка – это одна и та же персона. Для Анны она мать, а для Киры бабушка. Клянусь своей когтеточкой! Как все запутано у этих людей! Я вот, к примеру, никогда не видел свою бабушку, и Одетта наверняка тоже. Нам и в голову не приходит навещать друг друга. Впрочем, я знаю, что МОЯ бабушка точно была аристократкой… Но я отвлекся. В общем, вряд ли мое прозрение как-то облегчит ситуацию. Ведь мне уже запретили лежать на моем любимом диване. Теперь осталась последняя загадка – что такое пельмени.

– Сейчас я сбегаю за хлебом. А в своей комнате уберусь уже после завтрака. Уинстон, хочешь пойти со мной?

Что ж, пожалуй, это неплохая идея. Тут меня уже объявили нежелательной персоной. В моем собственном доме! Какое бесстыдство!

Спустившись вниз, я решил, что мне неохота бежать в булочную. Лучше уж я навещу своих новых друзей. Кира вышла на улицу, а я свернул за угол, во двор.

– Эй, вот и наш четвертый мяушкетер! Привет, Уинстон, – радостно приветствовал меня Спайк. – Как хорошо, что ты пришел! У меня тут созрел неплохой план.

Я прыгнул к Спайку на крышку мусорного бака и улегся рядом с ним:

– Привет, Спайк! Что за план? Интересно будет узнать.

– Понимаешь, оказывается, Одетта тоже слышала эту историю про мяушкетеров. – Я о до б рительно муркнул: конечно, Одетта очень образованная особа. – Она вспомнила, как там было дело в той книжке, и рассказала нам.

– Ага, – неопределенно отозвался я, не очень понимая, к чему клонит Спайк и в чем состоит его план.

– Теперь слушай: там у мяушкетеров было настоящее приключение. Они спасали честь королевы и для этого преодолели много опасностей. Даже добрались до Англии и залезли то ли в чужой дом, то ли в чужую квартиру – Одетта не помнит. Короче, я не знаю, где находится Англия, но у них все получилось круто!

Я, конечно же, знал, где находится Англия. Все-таки это моя историческая родина, да и в школе мне пришлось некоторое время учить английский, когда мы с Кирой поменялись телами. Но сейчас, слушая восторги Спайка, я пока не очень понимал, что же в этой истории такого крутого. Вероятно, эти сомнения как-то отразились на моей мордочке (хотя до людей с их выразительными лицами мне далеко), потому что Спайк воскликнул:

– Дружище Уинстон! Подумай сам – что тут у нас за жизнь? Мы только и знаем, что жрать да лежать на боку. Какая скука! Но теперь мы стали мяушкетерами, и нас ждут увлекательные и опасные приключения! Вот настоящая жизнь, для которой мы рождены! Короче, сейчас надо найти интересное приключение, чтобы броситься в него сломя голову. Либо какую-нибудь тайну, которую нужно раскрыть. Четверо отважных мяушкетеров не могут сидеть просто так, без дела на заднем дворе!

– Ну-у-у… – Я снова замолчал, не зная, что ответить. Как я мог рассказать Спайку, что совсем недавно я пережил настоящее и даже довольно опасное приключение, после которого был ОЧЕНЬ рад, что снова вернулся в свое кошачье тело и мог, как прежде, целыми днями валяться на любимом диване! (Ох, сейчас лучше не вспоминать про МОЙ диван! Такая обида!) Спайк все равно мне не поверит.

– Спайк, я не уверен, – сказал в этот момент Чупс, вскочив на крышку мусорного бака. Следом за ним появилась и Одетта.

– Почему, Чупс? Что плохого в моей идее?

– Знаешь, с меня хватит и прыжка в мусорный бак – тоже было приключение, такого и врагу не пожелаешь. Больше мне ничего подобного не хочется, это точно!

Я хотел было поддержать его и объяснить, что моя жажда приключений тоже полностью удовлетворена, но тут увидел в глазах Одетты огоньки восторга. Нет, даже не огоньки, а огонь, сияние, лучи! Мне сразу стало ясно: эта кошка любит приключения! И я тут же проглотил свои сомнения, готовые сорваться с языка.

– А знаешь, Спайк, я разделяю твои убеждения, – заявил я. – Наша жизнь слишком скучна и однообразна. Нам срочно нужно найти какое-нибудь увлекательное приключение – ведь мы, в конце концов, четыре мяушкетера!